Здесь плохому не научат
Так и жду, что вот-вот начнется в прессе очередной антицерковный скандал. Еще бы! В Детском парке появился стенд, сообщающий: «На этом месте планируется строительство воскресной школы Храма Святого князя Владимира». И где появился-то – рядом с игровой площадкой! Но вряд ли кто из критиков будет вспоминать, что это место несколько десятилетий занимало невзрачное кирпичное строеньице, явно не украшавшее парк.
Беседу с настоятелем Владимирского храма, иереем Михаилом Богатырёвым, я начал с объяснений.
– Отец Михаил! Мне очень не нравится, когда в прессе, зачастую без разбору, критикуют церковь за строительство храмов, собирают народное мнение против строительства, хотя мнение нетрудно собрать как против, так и за. Чувствую, что очередной шум может подняться вокруг планов строительства воскресной школы. И хочу по мере сил поддержать это ваше начинание. Но скажите, ведь школа действует уже давно?
– Школа работает с самого начала организации прихода здесь, в Детском парке. Я здесь уже пять лет, и до меня был священник, при котором тоже была школа – сначала в старом здании храма, которое было на территории парка (в том самом строеньице. – Прим. ред.). Там были условия, что называется, «на коленке». После того, когда мы ввели в эксплуатацию новое здание храма, школа занимается в его помещениях. Но деятельность прихода, в том числе и социальная, и образовательная, очень расширилась, численность учащихся школы в несколько раз увеличилась. Мы уже не умещаемся в тех помещениях, которые у нас есть. Поэтому и возникла такая идея: на месте старого храма, который был в парке, построить одноэтажное здание новой воскресной школы. Оно по всем проектам не выходит ни на сантиметр за границы того здания, которое там было.
– А когда там был храм, это же было просто приспособленное помещение?
– Да, оно там стояло лет, наверное, сорок или пятьдесят, там чего только не было – и столовая, и кафе, и комната смеха, и еще какие-то заведения. Помещение было летнее, неотапливаемое.
Все документы о выделении этого участка именно под строительство воскресной школы уже есть. Сейчас речь идет об оформлении документов на строительство – генплан, разрешение на строительство, согласование проекта во всех инстанциях.
– Но проект уже есть?
– Есть, вот он, посмотрите. Его делал институт «Саратовгражданпроект».
– А согласование, которое идет, – это просто обычная процедура?
– Да, обычная, но все-таки немножко необычная. У нас есть договор, есть постановление властей города, но недавно в прессе прозвучали заявления, что через парк должна каким-то образом пройти улица Астраханская. И, наверное, под давлением общественности власти определили весь парк в зону красных линий. А в этой зоне никакое строительство не может вестись. Когда мы начали выяснять, нам пояснили, что запрет нас не должен касаться, он введён только для того, чтобы через парк не прошла эта дорога. Сейчас юридический казус решается в мэрии. Работа идет, на мой взгляд, объективная, устраняется возникшая погрешность, чтобы в дальнейшем не было никаких вопросов – особенно у тех, кто не желает строительства воскресной школы.
– Чувствуете какое-то сопротивление?
– В открытую – ни со стороны власти, ни со стороны общества я сопротивления не чувствую. Его нет. Но родители наших учеников передают, что какие-то люди ходят по парку и агитируют против школы. Я сам таких не встречал, но рассказывают, что они всё время одни и те же. Складывается ощущение, что они работают по какому-то заказу. В одних и тех же местах, здесь, в парке, подходят зачастую к одним и тем же людям, очевидно, не запоминая их. А не знают того, что в парке гуляют с детьми во многом наши прихожане, наши же дети. И когда эти агитаторы пытаются втолковывать, что воскресная школа – это плохо, никому не нужно, родители уверенно отвечают: а мы хотим, чтобы это здесь было, хотим, чтобы наши дети здесь учились. Но какая-то скрытая работа по противодействию – она ведется.
– А на каких правах предоставлен вам участок?
– Земля находится в муниципальной собственности, а участок выделен в безвозмездное пользование для строительства объекта религиозного назначения.
– Определены ли какие-то сроки строительства?
– Нет, поскольку нет документов. И нет четкого плана финансирования. Есть серьезные, хорошие договоренности с теми людьми, которые – при наличии разрешения на строительство – не дадут нам никаких финансов, а сами придут и построят. Как только документы будут, я думаю, школа будет построена очень быстро.
– Сколько же у вас сейчас учащихся?
– Примерно пятьдесят. Три детские группы, младшие детишки у нас с трехлетнего возраста. Есть еще младшая школьная группа и старшая школьная, есть и взрослая. У нас прекрасные педагоги, директор нашей школы – оксфордский стипендиат, дети к ней тянутся.
Есть еще замечательные педагоги по изобразительному искусству, есть детский хор, детский театр. Конечно, не мне судить, но есть хорошие результаты, и детишки развиваются и знают историю своей страны, и культуру своей страны, и богословские науки постигают, и музыке учатся. Мне кажется, это хорошо. Много людей приводят к нам своих детишек, но мы, к сожалению, уже не можем принять всех.
Есть три общеобразовательные школы, с которыми мы плотно сотрудничаем, проводим там уроки, беседы, даем всякие спектакли. Это 18-я школа, 2-я школа, первый коррекционный интернат. Учебный процесс – это одно, а когда приезжают такие же детишки, как они сами, – это совсем другое, дети общаются на своем языке и понимают друг друга иногда лучше, чем с помощью взрослых.
– Но ведь только и слышишь, как педагоги жалуются: дети ничем не интересуются, до них не достучишься. Все только в компьютерных играх...
– В наших школах мне такого педагоги не говорили. Когда я прихожу в школы, я вижу глаза детей, вижу, как им интересно. Они, может быть, недополучают хорошего общения дома, поэтому и существуют в интернет-пространстве. А здесь видят, что есть настоящая жизнь, интересная. Будь эта наша деятельность шире, может быть, они и пересматривали бы свое отношение к планшетам, ноутбукам, телефонам...
– А как к этим вещам относятся ваши учащиеся? Они ведь от них не отказываются?
– Все живут в той среде, в которой живут. Сказать, что наши дети не знают компьютеров и телефонов, было бы неправильно. Но я лично считаю, что, когда ребенок вырос, становится старшеклассником, студентом, ему, конечно, такая информационная техника нужна. А детям второго, третьего, пятого классов это не нужно. Никаких знаний, никакой помощи в учебе они от этого не получают. Только играют в игрушки. Родители часто, купив эти устройства, потом стараются уменьшить их влияние на ребенка, но уже не получается.
– Насчет игрушек я согласен. Но как источник информации – и для второклассника эта техника по сути та же библиотека, если, конечно, с умом ею пользоваться.
– Я не согласен с вами. Ребенок сам в таком возрасте сознательно какие-то вещи выбирать не может. Он не готов к этому.
– Но под руководством родителей, естественно.
– Да родители купили ему планшет не для того. Они купили, чтобы облегчить себе жизнь. Родители приходят с работы усталые. Большинство родителей у нас молодые люди – и отдохнуть хотят, и развлечься. А ребенок, когда получает эти вещи в руки, он из поля зрения родителей выпадает сразу. Не шумит, не капризничает, не мешает.
Вот вы правильно сказали про библиотеку. Надо, чтобы ребенок держал в руках книгу – настоящую книгу...
Потом родители приходят, спрашивают совета: что делать, не можем ребенка оторвать от компьютера. То, что говорят, что это для информации ребенку нужно, – это лукавство. Ни одной семьи не знаю, где купили бы именно для информации.
Ребенку в этом возрасте информация нужна постольку-поскольку. Для него вся жизнь – это еще игра. И если он должен делать какое-то хорошее дело, учиться, допустим, музыке или спортом заниматься, это для него труд. Но в первую очередь это труд для родителей. Если ребенка спросить, чего он хочет, он скажет: хочу мультфильмы, хочу гулять, мороженое, в игрушку играть... Ни один не скажет: я хочу по два часа сидеть за фортепиано. Родители, если хотят вырастить ребенка образованным, развитым, должны заставлять его учиться.
– Учеба в вашей воскресной школе – это тоже труд?
– Учеба – это всегда труд. А учебный процесс в общеобразовательных школах достаточно серьезен, сложен и утомителен. Поэтому, когда ребенок к нам приходит, мы стараемся не сделать так, чтобы воскресенье, единственный его выходной день, стало продолжением этой школьной нагрузки.
Мы стараемся учить его немножечко другими методами: в плане игры, в плане общения, в плане познавания. Но никак не в формате «учитель-ученик». Опыт этой работы у нас есть. И наша школа на разных соревнованиях, олимпиадах занимает призовые места. Это не цель, конечно! Но это показатель того, что детям интересно, они учатся с удовольствием.
– А дети, которых принято называть трудными, среди ваших есть?
– Всякие есть. Но такие или со временем уходят, или меняются и остаются. Мы хотели бы, конечно, чтобы оставались все. У нас есть несколько человек, которых мы с великим трудом оставляли, долгое время терпели, и теперь наш труд вознагражден.
Наша главная задача – не только дать детям информацию, но и организовать обстановку, в которой дети ее получают. Это должно быть для них комфортно, интересно, приятно. Как-то наказывать тех, кто что-то не выучил или не знает, – у нас нет такого.
– Потом ваши ученики становятся прихожанами храма? Или вы не ставите себе такую задачу?
– Честно говоря, мы не думаем об этих вещах. Для нас главное то, чему мы научим, как мы воспитаем. Главное, чтобы потом, когда человек станет взрослым, он стал полноценным членом общества, патриотом, хорошим семьянином, чтобы он четко и ясно выбирал себе цели в жизни, четко и ясно определял себе методы достижения этих целей. Чтобы он правильно относился к вещам, которые происходят в жизни, в обществе. Чтобы он имел систему координат, конечно же, христианскую православную систему координат. Для того, чтобы, встретив любое явление в жизни, он мог четко и ясно определить, хорошо это или плохо. И мог по большому счету выбрать свой путь в жизни. А главное – стать гражданином Царствия Небесного.
[кстати сказать]
Кому всё это мешает?..
Сколько было в прессе шума о том, что якобы «церковь захватила половину Детского парка под новый храм!». И что же вышло из этой «страшилки»? Пшик! И больше ничего. Я тщательно обмерил территорию Детского парка в целом и «захваченную церковью» территорию в отдельности – обмерил дважды: сначала на карте «Яндекса», потом на местности, шагами. Территория, занимаемая храмом, составляет всего около трех процентов территории парка. Для сравнения: спортивный комплекс «Юность» с теннисными кортами занимает примерно 9–10 процентов территории парка. Стадион (вернее, ничем не оборудованное, вытоптанное футбольное поле без приличного покрытия) – около 8 процентов. Позволю себе напомнить, что на месте этого поля был большой Княжевладимирский храм, взорванный в 30-е годы.
А как возмущались тем, что вырубили деревья в сквере вокруг Троицкого собора, а часть сквера заняли, построив вспомогательные церковные помещения и воскресную школу...
Действительно, вырубили. Теперь на месте старых деревьев создан замечательный сад, с прекрасным розарием, декоративным прудиком, через который перекинут маленький изящный мост. Получился едва ли не лучший сквер в городе. И вновь построенные в церковной ограде здания не сильно теснят этот садик.
Еще одна «горячая точка» – храм священномученика Космы Саратовского, расположенный в сквере Комсомольского поселка. Его территория также не превышает трех, от силы четырех процентов сквера – это несложно проверить по карте «Яндекса». Но стоило заявить о намерении построить вместо небольшого временного здания другое, капитальное, побольше и поудобнее для прихода, как тут же началась кампания противодействия.
Храм в Детском парке никому не помешал, не помешает и новое здание воскресной школы. Думаю, и сквер Комсомольского поселка новый храм только украсил бы. Комсомольский небогат красивыми зданиями. Да и от расширения деятельности прихода – в том числе просветительской, социальной – поселок, полагаю, только выиграл бы.
