Учитель, перед именем твоим...
Только что исполнилось сорок дней со дня кончины выдающегося историка с мировым именем, профессора Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского, профессора и почётного доктора Саратовского государственного технического университета имени Ю. А. Гагарина, академика международной Академии высшей школы и Академии военных наук Российской Федерации Николая Алексеевича Троицкого. Российская историческая наука понесла тяжёлую утрату, когда 28 мая 2014 г. после продолжительной болезни перестало биться его сердце.
Николай Троицкий родился 19 декабря 1931 года в селе Новорепном Ершовского района Саратовской области в простой рабочей семье. Его отец, Алексей Васильевич Троицкий, работал сапожником в Новорепинской промкооперативной артели «Молот». В Новорепном он славился не только как хороший мастер, но и первый на селе гармонист. Мать, Пелагея Евдокимовна, работала в той же артели уборщицей, а после ухода главы семьи на фронт ей пришлось подрабатывать там же сторожем и кладовщицей. В сентябре 1942 года Алексей Васильевич Троицкий пал смертью храбрых в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками на Северном Кавказе. Боль от потери отца Николай Алексеевич пронёс через всю жизнь, но самое главное, исполнил его заветную мечту – сделать единственного сына «грамотеем».
Окончив Новорепинскую среднюю школу № 1, затем исторический факультет Саратовского государственного университета, аспирантуру Московского городского педагогического института имени В. П. Потёмкина, в 1963 году Николай Троицкий блестяще защитил сначала кандидатскую диссертацию о Большом обществе пропаганды (чайковцах), а затем, в 1971 году, и докторскую – о политических процессах в России 1871-1890 гг.
По тем временам он стал самым молодым доктором исторических наук и профессором на историческом факультете Саратовского университета, на который был приглашён преподавать ещё в 1961 году и которому оставался преданным более 50 лет своей жизни. Все эти годы он был верен одной-единственной кафедре, которая за это время трижды меняла своё название: «кафедра истории СССР», «кафедра истории СССР досоветского периода», с 1991 г. – «кафедра истории России». В течение 26 лет, с 1975-го по 2001 год, он был её заведующим. И каким заведующим!
Имя Николая Алексеевича, благодаря его научным статьям и книгам, многие из которых выходили в московских издательствах, было известно в научных кругах далеко за пределами России. Он многие годы являлся визитной карточкой – или, как бы сейчас сказали, брендом – не только истфака, но и всего университета. Прежде всего, именно благодаря ему исторический факультет СГУ считался в 1990-е – начале 2000-х гг. одним из лучших в России.
Действительно, сегодня в России нет историка, имеющего такое большое количество опубликованных научных трудов: 40 книг (монографий, учебников, учебных пособий) и около 500 научных статей. Николай Алексеевич был крупнейшим специалистом по истории России XIX века. Его работы об Отечественной войне 1812 года, Наполеоне, политических процессах второй половины XIX столетия давно уже стали признанной классикой, как и учебники по истории России XIX века, написанные для российских школьников.
Его труды рецензировались не только в России, но и за границей, а книга «Отечественная война 1812 г. История темы» была переиздана в США в 1993 г. На его труды ссылались многочисленные зарубежные ученые. Он поддерживал творческие связи с Санкт-Петербургским институтом российской истории РАН, с коллегами ряда университетов Европы и Америки. По приглашению президента Международного Наполеоновского общества Бена Вейдера (Канада) Николай Троицкий с 1996 года являлся членом этого Общества. В 2001 г. к нему обращался директор Серебряной палаты Её Величества Королевы Дании Оле Вилмусен Круг с просьбой написать статью «Александр I и Венский конгресс» для каталога Международной выставки в Копенгагене, посвящённой конгрессу.
Николай Алексеевич – гордость ещё одного саратовского вуза – Саратовского государственного технического университета имени Гагарина. Здесь, на кафедре «История отечества и культуры», в течение 22 лет, с 1992-го по 2014 год, Николай Алексеевич успешно руководил подготовкой кандидатов наук по истории России XIX – начала XX вв. Благодаря ему были подготовлены высококвалифицированные преподаватели истории для студентов вуза. Руководство технического университета высоко оценило его заслуги и в 2012 г. присвоило ему, первому из учёных, звание «Почётный доктор Саратовского государственного технического университета».
Других наград и почётных званий у блистательного историка, которого можно смело поставить в один ряд с такими великими исследователями истории России, как С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, Е. В. Тарле, не было... Хотя неоднократно учёные Саратовского классического университета выдвигали его на звание «Заслуженный деятель науки», но все представления зависали за стенами правительства Саратовской области. Так чиновный аппарат мстил учёному за нежелание прогнуться под решения командно-административной системы, за его бескомпромиссную позицию по вопросам взяточничества, продажи и покупки высокопоставленными чиновниками кандидатских и докторских диссертаций. Их гнев вызывали также его открытые выступления в печати против идеализации образа П. А. Столыпина и в защиту достижений советской власти, резко расходившиеся с конъюнктурными взглядами тех, кто возжелал в очередной раз сделать историю служанкой политики.
Никто и ничто не могло остановить этого бесстрашного человека от высказывания своих взглядов, резко отличавшихся от взглядов власть имущих и их приспешников. Кстати, он не любил не только постсоветских чиновников, но и советских, и царских, вернее, органически не принимал свойственные многим из них общие черты: непорядочность, высокомерие, чванливость, угодничество, мздоимство. Николай Алексеевич жил так, как ещё в 1930-е годы сформулировал великий российский и советский генетик Николай Иванович Вавилов: «На костёр пойдём, гореть будем, но от убеждений своих не откажемся!»
Многим поколениям студентов Николай Троицкий запомнился как блестящий, лучший лектор истфака. Пропустить его лекцию, даже по уважительной причине, считали большой неприятностью, чуть ли не несчастьем. Он не читал, он артистично представлял перед слушателями живые картины так любимого им XIX века. Не было у него широких жестов, эпатажности, экзальтированности, громкого голоса. Вместо этого – выразительный литературный язык, отточенность каждой фразы и мысли, умение отобрать и преподнести слушателям самое яркое, главное и интересное, используя при этом, как никто другой умело, интонацию. Вот в чём был секрет его легендарного, завораживающего студентов лекторского мастерства: сочетание внешне сдержанной манеры изложения материала и свойственной только ему интонации, возникавшей от того, что весь излагаемый материал пропускался им через душу. Очень украшали его лекции тонкая ирония и присущее ему чувство юмора. Он говорил вдохновенно и увлекал за собой в минувшие эпохи своих слушателей.
С большим волнением и воодушевлением встречали студенты публикацию каждой новой статьи Николая Алексеевича, появление каждой новой монографии. Непременно стремились приобрести книгу и обязательно получить автограф. На книжных полках некоторых учеников Николая Алексеевича – по несколько десятков его книг с совершенно различными по содержанию автографами, в придумывании которых ему не было равных.
Все студенты были увлечены им, а многие студентки, чего греха таить, влюблены в него. Но он всю жизнь был верен своей любимой жене и другу, человеку необыкновенных душевных качеств и доброжелательности к людям Валентине Петровне Троицкой, с которой они прожили вместе почти 50 лет и пережили общее горе – трагическую гибель девятнадцатилетнего сына Дмитрия.
На запись в спецсеминар Николая Алексеевича выстраивались очереди студентов, в несколько раз превышавшие допустимое количество набора. Как завидовали попавшим к нему юношам и девушкам! И было чему завидовать. Работая в его семинаре, эти счастливчики прикасались к научной школе по отечественной истории, созданной Троицким в Саратове и широко известной за его пределами. Николай Алексеевич был неплохим психологом и удивительно точно подбирал каждому своему семинаристу, а впоследствии аспиранту или соискателю тему, способную его увлечь и заинтересовать: одним давал темы по Отечественной войне 1812 г., другим – по российской культуре XIX века, третьим – по истории политических процессов, четвёртым – о горячо любимых им народниках и народовольцах. При распределении тем учитывал он и гендерный фактор. Темой биографического исследования у юноши обычно становился женский образ, у девушки – мужской.
Многие его ученики до сих пор хранят в семейных архивах как самую священную реликвию тексты своих дипломных, кандидатских и докторских работ с его замечаниями на полях, сделанных каллиграфическим почерком. И учеников своих он призывал писать разборчиво, подчёркивая, что тем самым они выражают своё отношение к адресату рукописи, степень своего уважения к нему.
К студентам и ученикам Николай Алексеевич относился очень демократично. Не любил ставить двоек, поэтому старался вытянуть на «тройку» нерадивых студентов, задавая лёгкие вопросы. Но и «пятёрку» у него получить было тоже нелегко. В этом случае, действительно, нужно было знать материал только на «отлично». На учеников он никогда не давил, не обижал мелочной опекой. Учил и воспитывал их прежде всего своим личным примером. Поощрялись самостоятельность и свободомыслие, но подкреплённое первоисточниками. Допускались дискуссии даже с его мнением, с его взглядами. И при наличии убедительных фактов он мог признать правоту ученика. А на такое способны далеко не все, а лишь по-настоящему великие люди.
В то же время на учениках Николай Троицкого лежала огромная ответственность! Для них он был небожителем, гуру, Учителем. Представить на его суд слабую работу считалось позором и приходилось держать планку – тянуться и тянуться вверх за своим наставником. В свою очередь Николай Алексеевич очень бережно относился к научным сочинениям своих подопечных. Поправляя или редактируя их, стремился сохранить авторскую индивидуальность, неповторимый стиль каждого из учеников.
Николай Алексеевич Троицкий не просто учил, но и воспитывал без проповедей и нравоучений, своим личным примером. И многие из его бывших студентов считают, что более важным, более значимым для них были не знания, которые он им дал, а то, что ему удалось заложить в них желание жить по совести, по справедливости. К его 80-летию ученики написали стихи, в которых есть и такие строки:
«Доныне рады к Вам спешить,
А Вам дано нас всех судить,
Учитель молодости нашей,
Как правда, без которой нам не жить!»
Говорят, что незаменимых людей не бывает. Это не так. Мы осиротели... И хотя встречи с ним в последнее время были редкими – от конференции к конференции, от юбилея к юбилею, – мы всегда чувствовали, что он, наш Учитель, рядом: либо пишет новую научную книгу, либо готовится удивить нас литературным опусом, либо готовит задиристое выступление на конференции. Мы знали, что в любой момент могли обратиться к нему за помощью, советом, поддержкой, защитой.
Учитель покинул нас... Но нужно продолжать жить и нести сквозь мрак и мглу то, чему он нас учил и что нам завещал, – правду в истории и жизни!
