Арс-Пегас: Не стесняюсь называть себя поэтом

Май выдался богатым месяцем на молодых и уже достаточно известных по России поэтов, посетивших Саратов: 6 мая – Андрей Орловский, 8 мая – Иван Фефелов, а на минувшей неделе, 21 мая, в «Темной стороне» выступил Арсений Молчанов, более известный как Арс-Пегас.

Молодой человек в «гавайской» рубашке, напоминающий благодаря характерным очкам и улыбке кота Базилио, читал свои громкие и, на первый взгляд, незатейливые по форме и по содержанию стихи. Но так кажется только поначалу. На деле же часто за этими шутками да прибаутками прячется горькая ирония.

– Какие ощущения после чтений? Это действительно что-то воодушевляющее и важное или работа – отчитал, и слава богу?

– Ни в коем случае. Всегда хочется читать еще и еще. Выступления – это апгрейд жизни, это интересно и круто. Что касается конкретно этого выступления, то публика была неимоверно внимательной и чуткой, пусть и людей было не так много, как хотелось бы. Но главное не количество, а качество. Очень приятно, что на некоторые стихи реагировали острее. Приятно, когда что-то выделяют больше. Значит, достучался, понравился. Совершенно не жалею, что Саратов пополнил копилку моего тура-2014. Буду рад сюда вернуться.

– Ты родился в литературной семье. Моя учительница литературы и русского языка вспоминала, как к ним в гости заходил Зощенко. А кто был гостем вашей квартиры?

– Сегодня юбилей у Бориса Васильева – ему исполнилось бы 90 лет. Мой папа был у него литературным агентом, я неоднократно бывал в гостях в подмосковной резиденции писателя. Один раз папа водил меня в гости к Киру Булычеву. Я рос на его произведениях, хорошей качественной детской литературе. Помню, как родители приносили мне книжки, я запоем их читал. Однажды они принесли одну книжку, я спрашиваю: «А вторая?» Был в гостях у Бориса Стругацкого – папа был и его агентом, и учеником. Через отца познакомился и с Дмитрием Быковым, посещал его поэтические вечера, общался. Он мне дал в свое время наставление и хорошо отозвался о моих первых опытах. Уверен, не из-за знакомства с отцом. Дмитрий Львович вообще редко кого хвалит, и если уж это делает, то, значит, так и думает.

– А кто из писателей повлиял на твое мироощущение? Не только из тех, с кем довелось познакомиться лично.

– Конечно, Стругацкие, Булгаков, Воннегут, Стивен Кинг, Довлатов... Всех сразу и не перечислить.

– А из поэтов?

– Бродский, Маяковский, Блок, Есенин... Вообще я обожаю русскую поэзию за то, что она богата на самые разнообразные течения и авторов. Введенский, Белый, Тарковский, Яков Хелемский, Леонид Губанов, Рождественский, Вознесенский, Евтушенко, Ахматова, Цветаева, Друнина, Ахмадуллина, Римма Казакова, Борис Рыжий. Пушкин, конечно, и Лермонтов, Некрасов, которого я не очень люблю, но у него есть прекрасные вещи. Современные авторы, такие как Всеволод Емелин и Андрей Родионов... Я очень долго могу перечислять.

– Тем не менее, ты поступил не в Лит­институт...

– Да, у меня была возможность туда поступать – меня звали, ждали. Я туда ходил на семинар. Видел там и легендарного советского сатирика Романа Сефа, который вдрызг раскритиковал мой псевдоним, сказал, что я его должен срочно менять, потому что надо мной будут смеяться. Тем самым он утвердил меня в том, что это – мой псевдоним, за что ему большое спасибо. А так в целом Литинститут не произвел на меня впечатление. Да и, насколько знаю, люди, которые там учатся, считают, что мое творчество – это попса, не поэзия, конъюнктура. Ради бога, пусть считают, что хотят. Я ж не рубль, чтобы нравиться всем, делаю, что делаю, у меня есть свой круг, своя литературная тусовка, о которой я мечтал, и мечту свою воплотил. В ноябре 2014 года исполнится 5 лет «Литературным понедельникам» Арса-Пегаса. Скажу не без тени гордости: это самый долгоиграющий из современных молодежных проектов-салонов в Москве. Секретов раскрывать не буду, но на 131-м «ЛитПоне», посвящённом 5-летию проекта, будут очень мощные хедлайнеры на мощной площадке. Всё будет круто и с размахом. Прошлогодний «ЛитПон» № 100 собрал под 500 человек. Мы разбиваем мифы и кривотолки о том, что молодежи не интересна поэзия.

– Ты сказал, что в Литинституте тебя не любят, а ты их любишь?

– Да я вообще всех люблю. У меня много друзей-филологов, из того же МГУП (Московский государственный университет печати. – Прим. ред.). Но к филологам у меня немного ироничное отношение: многие ли из них идут работать в школу? Кто искренне идет туда, тем низкий поклон. Это очень тяжелый труд, низкооплачиваемый, нужно любить детей. Я не люблю тех, кто ворчит, что их достали ученики. Это вообще типично русская черта – устроиться на работу и говорить, как ты ее не любишь.

Возвращаясь к вопросу. Мои стихи часто критиковали филологи: то не так, это не так. Часто эта критика была состоятельна и правильна. Но в первую очередь я пишу для публики, а не для критика. Хотя если его мнение будет развернутым и подкрепленным фактами, то я уважительно отнесусь. Могу даже сделать репост на такой отзыв в свое официальное сообщество. Я, как и все, чего греха таить, люблю купаться в овациях и комплиментах, но если вижу здоровую критику, то сделаю максимальный доступ к ней другим: грязевые ванны тоже полезны.

– Ты сказал, что уважаешь тех людей, которые идут работать в школу. Не знаю, насколько часто тебе говорят об этом, но, на мой взгляд, многие из твоих сочинений с чистой совестью можно назвать хорошими детскими стихами, которые можно прочитать своему ребенку.

– Это очень приятно слышать. Я неоднократно приходил в московские школы и давал уроки поэзии. Не напрашиваюсь, сами зовут. Я всегда начинаю с Нобелевской лекции Бродского, потом читаю стихи любимых поэтов – Быкова, Бродского, Маяковского, Пушкина, Блока. Потом себя, хотя это и наглость, конечно, после такого списочка-то. Выступал и в институтах. Даже больше, чем в школах.

– Ты упомянул Бродского, который сейчас обрел какую-то сумасшедшую популярность в Интернете. Особенно стихотворение «Не выходи из комнаты». Непонятно даже, чего от него больше – пользы или вреда?

– Да. Ты же знаешь, что у меня есть стихотворение «Не выходи из офиса. На 70-е И. А. Бродского»? У Быкова на эту тему есть большая статья. Он говорил, что Бродский убил современную русскую поэзию, что его творчество – разностороннее, но упадническое и тупиковое. Современный автор, который перенимает стиль Бродского, обречен на полный провал. С этим никуда не придешь. Да и никому не интересно слушать всё это. Но ведь и Иосиф Александрович писал: «Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли...» Он, несмотря на всю свою разносторонность, понимал эту тупиковость.

Теперь идет спад этой моды, пришедшейся на вторую половину 2000-х – начало 2010-х. Сейчас, думаю, это будет сходить на нет. К сожалению, многие интересные ребята начали работать в этой парадигме и сами себя похоронили. На самом деле я и сам немного этим грешил. Но, кажется, все-таки нашел свой стиль, хотя поиски продолжаются и по сей день.

– Одного твоего авторитета мы вспомнили – Дмитрий Быков. А есть еще Егор Летов и Лёха Никонов. Чем именно они привлекли?

– Лёха Никонов, кстати, второй могильщик современной поэзии, очень сильный и актуальный, хоть и немного однобокий. Но ему удалось уловить пульс современной поэзии. Многие тянутся к нему и начинают писать в подобной парадигме. Некоторые, будучи даже не знакомы с его творчеством, начинали писать в схожем ключе. У меня такая же ситуация: ранние стихи были похожи на него, хотя я понятия не имел об этом человеке. Мне кажется, в подобном духе сейчас пишут даже больше, чем «под Бродского».

Ну а Егор Летов – это отдельная песня. (Смеется.) Он тоже мой духовный учитель и один из трех столпов русского рока для меня наряду с Борисом Гребенщиковым и Юрием Шевчуком. С Юрием Юлиановичем имел честь познакомиться и участвовать в одном спектакле – «Таганский фронт», за что безумно благодарен судьбе. Мы вместе приложили свои творческие силы, чтобы он появился.

– Как он появился?

– Благодаря режиссеру Владу Маленко, который написал 95 процентов спектакля, в том числе и стихи, привлек к работе труппу Театра на Таганке, Сергея Летова – старшего брата Егора и всемирно известного саксофониста. Юрий Юлианович написал саундтрек и заглавную песню, я – интермедию в начале спектакля, песню «Суп с керосином» для хора и еще одно стихотворение для персонажа Домового. «Таганский фронт» действительно стал фронтом, который вобрал в себя поэтов, художников, музыкантов и актеров. Я счастлив, что имею к нему непосредственное отношение. 29 июня состоится закрытие юбилейного, пятидесятого, театрального сезона, и по традиции завершится он сильнейшей, на взгляд руководства, постановкой. Руководство решило, что это будет «Таганский фронт». Не буду пока раскрывать секреты, но с осени спектакль продолжится, и даже будут гастроли.

– Вернемся к «Литературным понедельникам». Ты не пропускаешь ни одного мероприятия?

– Только один раз – 4 февраля 2013 года. Я тогда выступал в Берлине в Российском доме науки и культуры. Тогда «ЛитПон» провел Алексей Шмелёв – мой соратник по культурному арт-проекту «Мужской голос». Я всецело мог доверить ему это ответственное дело.

Когда я начинал всё это в ноябре 2009-го, то не мог представить, что у проекта будет настолько долгая история, хотя это чертовски приятно. Теперь я понимаю, что покуда у меня будут ресурсы и желание, я буду двигать его дальше. Мне хочется, чтобы это длилось десятилетиями, пускай это и звучит сейчас громко. Мне говорят, что надо менять формат, ведь проводить мероприятие еженедельно – это сложно. Я говорю: «Ни в коем случае! «ЛитПон» – это «ЛитПон», каждый понедельник». Если я изменю формат, то изменю сам себе, да и формат потеряет своё очарование.

– Но ведь ты не можешь уехать надолго.

– В крайнем случае меня подменят коллеги. Но я же гастролирую. Кроме того, у нас есть каникулы: лето и вторая половина декабря с январем – по понятным причинам.

– Ты сам лично модерируешь состав участников. Часто бывает так, что выступает человек, чья поэзия или личные качества тебе не близки или неприятны?

– Бывает, конечно. Я достаточно толерантен и либерален. Для многих эти слова сейчас ругательные, но не для меня. Я готов давать площадку, если человек действительно талантлив, и не буду оглядываться на свои предрассудки. В этом сила любого организатора и человека.

– Многие современные авторы стараются отмежеваться от слова «поэт»...

– Бродский говорил, что сказать про себя, что ты поэт, – это все равно что сказать, что ты хороший человек. (Смеется.)

– Одно дело не причислять себя к поэтам из-за скромности, другое дело – активно открещиваться от них, когда сам пишешь стихи.

– Мне такая позиция не близка. Лично я не стесняюсь называть себя поэтом и готов отвечать за каждую написанную строчку. Как Гейне сказал: «Однажды мир треснул пополам, и трещина прошла сквозь сердце поэта». Поэт всегда, может быть, видит чуть больше, чем обычный человек. Хотя это не значит, что он должен возноситься.

– Тебя не раздражает постоянное «я» в поэзии? Кстати, мне поначалу показалось, что и у тебя этого хватает, а вот сегодня на вечере переубедился.

– Раздражает. Но я самоироничный поэт. Кто-то говорил, что подавляющее большинство стихотворений начинается с этого слова. Да и не только стихотворений, но и романов с рассказами, так что это относительно нормально. А вот то, что твое мнение почти изменилось на противоположное, – это чертовски приятно. Приятно быть разным. Мои выступления, к слову, никогда не повторяются по трек-листу. Всегда что-то меняется.

– Эгоизм всегда нежелателен в стихах или все-таки допустим для кого-то?

– Эгоизм – это очень-очень плохо. Счастье – эгоцентризм. В основном творческим людям присуще именно это. Я вот эгоцентрист и в творчестве, и в жизни. Но эгоцентрик думает, в отличие от эгоиста, и о других. Следуя на поводу у публики, ты рискуешь перестать быть собой, делая всё для себя, – ты перестанешь быть нужным. Баланс необходим.

– Сейчас все говорят об Украине. Я тоже задам вопрос, но попытаюсь связать его с поэзией. Революции всегда влияют не только на общественно-политическую ситуацию в стране, но и на культурную, дает ей некий толчок. Может ли сейчас что-то измениться на Украине в плане культуры, в том числе и в поэзии?

– Вполне возможно. Но непонятно, что к чему приведет. И конечно, великие потрясения для страны не могут не отражаться на творческих людях, искре их талантов. И из-за таких событий она разгорится еще ярче. Мне трудно сейчас развернуто говорить. Всё это грустно.

– Хорошо, если мы не можем предугадать будущее Украины, то каковы твои личные творческие планы?

– После Саратова я направлюсь в Москву, Воскресенск, Санкт-Петербург, Воронеж, Пензу, Вологду. Кутерьма выступлений в самых разных городах. На осень, надеюсь, будет намечена премьера моей пьесы. Я пока не буду раскрывать, о чём она. Представлю себя как драматурга сначала для столичного зрителя, а потом и не для столичного. Осенью или зимой будет презентация моей новой поэтической программы. В общем, планов громадьё, движемся вперед!