Разные стихи

Тон минувшей поэтической неделе задало выступление Светланы Кековой перед филологами-третьекурсниками Института филологии и журналистики. Но речь сейчас не о ней, а о двух молодых поэтах, презентовавших в Саратове свои новые книги.

Обрыв

я знаю: всё то, что меня не убьет,
станет болью в груди, надломит.
(Андрей Орловский «Я еду в январский, обидчивый...»)

«Обрыв» – именно так хотел в свое время назвать книгу одесский поэт Андрей Орловский. Впрочем, тут надо сразу внести два уточнения. Начнем с конца: Орловский действительно из Одессы, но, как он говорит в шутку (ли?), живет он в поездах. Саратов – один из множества городов, в которых поэт презентует свою книгу: последний вечер состоится 26 мая в Томске после более чем месячного тура с почти ежедневными выступлениями в разных городах России и Украины. Второе уточнение касается названия презентуемой книги. Вместо «Обрыва» у нее появилось другое, такое же сильное, но куда менее угнетающее название – «Искренность».

Вечер презентации в Саратове прошел в антикафе «Темная сторона».

Если читатель ожидает скучное перечисление – поэт читал стих такой-то о любви, потом другой стих философского содержания, затем была гражданская лирика, – то он ошибся. Выступление Орловского было необычным – и благодаря тому, что он читал, и благодаря тому, как читал. Представьте себе, выходит на импровизированную сцену молодой человек и, не тратя лишних слов на приветствие, начинает издалека рассказывать витиеватую историю о себе: «Поэт и писатель. Двадцать два года. Два сборника сомнительных стихотворений, один из которых я сжег. Несколько больших туров по СНГ. Настороженное, но искреннее внимание читателей и отвратительная репутация среди коллег. Обойма вредных привычек, татуировки, невроз, миопия (близорукость. – Прим. ред.) и желание света – внутри и вокруг. Любимая книга – «Окаянные дни» Бунина, любимый цвет – фиолетовый». Всё, что рассказывает Андрей, сопровождается резкой жестикуляцией, при этом возникает ощущение, что проговариваемый текст словно бы заучен наизусть. Так оно и есть: все истории, рассказанные в перерывах между непосредственно поэтическими чтениями, – слово в слово эссе из той же книги. Остается только удивляться памяти Андрея.

«Искренность» – название, бе­зусловно, удачное и правдивое. Все строчки, написанные в книге, написаны на изломе. Орловский – человек, не идущий на компромиссы, в чем одновременно и привлекательность, и, как мне показалось, опасность для его творчества, потому что, когда красная краска застилает глаза, очень легко начать видеть мир в черном цвете. Рискну даже высказать крамольную для любителей его поэзии мысль: нынешнее творчество Андрея – это еще не совсем поэзия, а подготовка к ней, потому что поэзия, несомненно, красивая, интересная и более глубокая, будет впереди, сейчас же идет поэтическая борьба с внешними и внутренними демонами. Нет, безусловно, и то, что у него есть сейчас, – это стихи, поэзия. Но по сравнению с тем, что может случиться...

Луч света в темном царстве

у меня в груди – огромная дыра.
в ней мечта, любовь и искусство.
(Иван Фефелов «Этот год опять високосен...»)

8 мая в Honky Tonk Club было темновато и слегка прохладно. На сцену поднялся молодой человек в строгом черном костюме, представил книгу, с презентацией которой он приехал в Саратов. Книга была в тон его одежды – такая же черная, с тонким коротким белым лучом посередине обложки. Так же коротко она и называлась – «Луч», а автор ее московский поэт Иван Фефелов. Едва выйдя на сцену, он пообещал приехать во второй раз. Сначала эта фраза вызвала горькую усмешку – на вечер пришло менее десятка человек. Позже Иван, уже стоя у вагона поезда на Самару, скажет, что, быть может, следующий раз повторится ситуация с Днепропетровском: в первый раз на встречу с поэтом пришло несколько человек, в другой раз – шестьдесят, потом – сто пятьдесят.

Фефелов приехал в Саратов с программой «Кислород». У программы символические цифры: 11 городов в туре за 11 дней с чтением 11 стихотворений. На самом деле стихотворений было больше, хотя читал Иван недолго, менее часа, перемежая стихи небольшими пояснениями.

Если сравнивать эмоции, оставшиеся после обоих творческих вечеров, то они почти прямо противоположные. Орловский берет нервом, остроумной мыслью, идущей через боль. Поэзия Ивана – это постоянный поиск (у луча, и это отмечает сам автор, есть начало, но нет конца). Но луч этого поэта не прямолинеен, он преломляется, как на первой иллюстрации сборника, и постоянно ищет отражения в разных темах: лирика Ивана посвящена и любви, и богу, и традиционной для многих авторов теме самоидентификации себя как поэта. Лучи эти действительно несут свет, и порой кажется, что Фефелов даже избыточно старается показаться несколько депрессивным лириком. Его поэзия гармонична, по-хорошему витиевата и не старается открыться сразу читателю. Недаром молодого поэта отметил знаменитый актер Вадим Демчог: «Иван Фефелов – один из когорты молодых драчунов, следовать за мыслью которого не всегда комфортно, и, тем не менее, обдуваемый ветерком опасности, ты время от времени замираешь в ощущении присутствия на грани!»

P. S. Совсем скоро, 21 мая, всё в той же «Темной стороне» выступит столичный автор Арсений Молчанов, более известный по псевдониму Арс-Пегас.