В вине искусства

Удалось мне на минувшей неделе ненадолго выбраться в Москву. Много что удалось посмотреть, пронаблюдать, сделать какие-то выводы. Но речь сейчас пойдет о последнем дне пребывания в стольном городе, когда я решил познакомиться с выставками современного искусства.

За плывущими конями...

На Гоголевском бульваре есть интересный памятник Шолохову. Сам писатель изображен плывущим на лодке, а за спиной у него с совершенно безумными глазами пытаются выбраться из воды кони. За этим «тихим Доном» располагается один из корпусов музея современного искусства (ММСИ), в который мы шли затем, чтобы посмотреть первую персональную и, к сожалению, посмертную выставку художника Павла Пухова (1983–2013), более известного по псевдониму Паша 183.

Паша 183, как часто бывает, до недавнего времени был известен исключительно в узких кругах. Куратор выставки, другой знаменитый уличный художник Кирилл Лебедев (Кто), написал по этому поводу (надпись действительно помещена на стене в одном из залов): «Заслуженный интерес общественных и художественных СМИ – тоже не благодаря его талантам, идеям, упорству, а вследствие дурного парадокса, медийного передергивания, катализатором которого два года назад послужило сравнение Паши с английским коллегой в тамошних газетах. Видимо, это злая ирония, что нужно обязательно работать на надрыве, быть названным профанными таблоидами «имярек 2» или, еще хуже (но еще эффективнее), – умереть, чтобы тебя заметили и признали, еще долго будет как нельзя актуальной».

Пашу 183 действительно не хочется сравнивать ни с кем – это был интересный художник со своим мировидением, на зацикленный на чем-то одном: на выставке представлены и граффити, и уличные инсталляции, и живописные работы, и фотографии. О самом Паше 183 рассказывается в нескольких документальных фильмах, непрерывно показывающихся в разных залах ММСИ. Здесь можно увидеть, как на граффити Алёнка с одно­именной шоколадки превращается в Че Гевару, а также знаменитую, наверняка многим знакомую остановку транспорта, на заднем стекле которой нарисованы крылья и поэтому садящийся на лавочку со стороны может быть похожим на ангела. Некоторые работы сопровождены фразами, которые хоть сейчас записывай в афоризмы: так, рядом с играющим бумажным корабликом мальчиком написано «Любое течение высохнет, но искусство останется».

На выставке представлено много работ, в том числе и политически окрашенных, но о том, как сам Паша 183 относился к этой теме, говорит еще одна из надписей на стене: «Я не считаю себя политическим художником. Я могу говорить о политике, но заниматься ей вплотную все время?! Для меня политика – еще большая грязь, чем реклама. Стоит туда наступить одной ногой, и ты уже в ней по уши. Мне многое не нравится в политике – о чем я хотел бы сказать, что хотел бы изменить, и я пытаюсь это сделать, но ударяться только в это не хочу».

Если возвращаться к словам, сказанным Кириллом Кто, Паша 183 был во многом идеалистом и романтиком, многое героизировал. Ему видней.

За вином

Недалеко от станций метро Чкаловская и Курская есть Винзавод. Это действительно бывший винный комбинат «Московская Бавария», на территории которого находится крупный центр современного искусства со множеством галерей и даже филиалом знаменитого книжного магазина «Фаланстер». Мы пошли туда смотреть искусство.

Всего, что там есть, не перечислишь. Остановлюсь лишь на том, что меня поразило в первую очередь.

Во-первых, это выставка «Рай» белорусского художника Игоря Тишина, которого называют «дедушкой партизанского движения» после выставки 1997 года «Легкое партизанское движение». После нее началась дискуссия о том, является ли белорус вечным партизаном и нужно ли это выдавливать из себя. Не смолкает дискуссия и по сей день.

Как несложно догадаться, Тишин во многом политический художник, хотя, как и Паша 183, не зацикливается исключительно на этом. И все же в некоторых его полотнах нельзя если и не понять, то во всяком случае не почувствовать холодок тревоги от политических реалий. Его работы – это часто полузакрашенные фотографии, которые благодаря живописи приобретают новые оттенки смысла, вообще кардинально иные смыслы, и, как и в случае с Пашей 183, некоторые из них сопровождаются интересными фразами типа этой, написанной от руки: «Если государство уподоблять человеческому организму, то в случае войны я хотел бы жить в пятке».

Словно на контрасте с ним существует достаточно небольшая – всего 11 работ – выставка Павла Пепперштейна «Святая политика»: здесь царит совсем иное настроение, и даже близко нет угрюмой давящей атмосферы. Тишина с редким нервным смешком. Здесь смех звучит повсеместно: Пепперштейн берет современные социально-политические реалии и буквально выворачивает их наизнанку под соусом безумной и совершенно неполиткорректной сатиры, визуально следуя за советской карикатурой словно бы нарисованной детской рукой. Например, показывает ядерный взрыв со спокойным лицом человека, сопровождая надписью «Интернет – это плохо, а ядерное оружие – это хорошо», словно бы предвосхищая мракобесие Киселёва. А на соседней, например, изображена когтистая лапа, по всей видимости, бурого медведя с вырастающими из нее тарелками и небоскребами. Она тоже сопровождается совершенно замечательной надписью: «*** [очень плохая] цивилизация небоскребов убивает радость жизни и превращает всё в тошнотворный дебилизм».

Наконец, последняя выставка – «Мой бедный Фаберже» Владимира Козина. Это тоже абсолютно безудержное озорство от «веселого лирика», как себя называет Владимир Козин. Работает он с любым материалом, с каким только придется: здесь вы увидите и гигантские пистолеты и унитазы, выполненные из черной резины, и разноцветных пластмассовых скелетов, которые своими позами отсылают к знаменитым произведениям искусства. В частности, только слепой не узнает в работе, вынесенной на афишу выставки, знаменитую «Девочку на шаре» Пикассо. Не обходится без политики и здесь, особенно досталось Ленину, чей бюст помещен в импровизированную клетку в форме яйца Фаберже и чей портрет обставлен мышеловками. И уж совсем Козин иронизирует, когда привязывает маленький бюстик Ильича к двум кирпичам на миниатюрных санках с веревкой и называет всё это «Последним передвижным памятником Ленину», сопровождая ремаркой «Так на санках в Ленинграде возили покойников».

Вот так и выглядит современное искусство в Москве. Иногда весело, иногда грустно, но, несомненно, глубоко.