«Первая попытка мемуаров» мистификатора
«Всё, что делает Роман Арбитман, мне безумно интересно», – однажды сказал нашему изданию писатель Дмитрий Быков. Эта фраза не прошла мимо адресата и теперь красуется на заднике новой книги Романа Эмильевича «Как мы с генералиссимусом пилили Луну», которая была презентована саратовской публике в минувший четверг в музее Федина. Сам автор характеризует ее как «первую попытку мемуаров».
Арбитман – известный писатель, не менее известный мистификатор и «породитель» целого ряда литераторов, будь то поэт-диссидент Вениамин Петров или специалист по советской фантастике Рустем Кац. А если вспоминать Льва Гурского, так тот вообще по известности и, возможно, даже масштабу стоит вровень с самим Арбитманом.
В попытке разобраться с собственными «я» отчасти и появилась эта книга: «Она, как и все книги, не должна была быть написана. Во всяком случае не сейчас. Я писал роман довольно долго, но он у меня затормозился, потому что устаревал на глазах, несмотря на то что является фантастическим. Я понял, что нужно делать паузу, и держу ее до сих пор, потому что совершенно не понимаю, что происходит. Я знаю, что будет в финале книги, но не могу понять, как делать середину. В конце концов я решил сосредоточиться на других проектах и сделать коллективный сборник произведений всех своих личностей. Но потом мне стало жалко: те же рассказы Гурского оттенялись бы другими произведениями. Их я выпустил отдельно. Но идея все равно осталась. Я решился писать предисловие и потом с ужасом понял, что оно разрастается. В конце концов произошло всё наоборот: предисловие разрослось в основной мемуарный текст, а произведения скукожились до приложений мелким шрифтом для неудобства чтения».
По пути Роман Эмильевич рассказал о похождениях всех своих основных героев. Про Каца после прошлогоднего переиздания «Истории советской фантастики» саратовский читатель знает многое: в первую очередь это касается знаменитого «факта», как Сталин на Потсдамской конференции рассуждал о том, как Советский Союз будет делить Луну. Разумеется, ничего этого не было, но из года в год различные исследователи продолжают ссылаться на Каца, а порой и просто излагают это своим текстом без всяких ссылок. Смех смехом, но когда Роман Эмильевич обнаружил подобную ссылку в примечаниях к изданию Высоцкого, он ужаснулся.
О Вениамине Петрове знает меньше народу. Это был поэт-интеллектуал, но, как признается Арбитман, он не умел сочинять «умных» стихов, максимум наполнял их умными словами, по форме они просты. Петровым заинтересовались, но мистификатор не торопился знакомить его с читателями: «Я доносил по стиху в два дня. До Петрова никого не допускал, поскольку он не хотел ни с кем общаться, боялся – диссидент, сидел 10 лет. Так что общение шло через меня. Некоторое время мне верили. А потом я, не дожидаясь момента разоблачения, «убил» Петрова. Вернее, как «убил»? Я отправил его на советско-бельгийскую границу (смех в зале), его там ловили, и когда он переправлялся обратно через границу, то пропал». Вот такая история.