Игорь Смилевец: Нелегко выжить там, где сдохли мамонты
Профессиональный и потомственный военнослужащий Игорь Смилевец всю свою жизнь путешествовал. Он выбирал трудные походы, сложность которых увеличивалась год от года. В результате стал полярным исследователем. Смилевец – единственный из жителей нашей области, побывавший на обоих полюсах Земли. Трижды – на Северном полюсе и один раз на Южном. А еще он автор пяти книг, в которых рассказал об удивительной красоте и неповторимости полярных краев, о мужественных людях, которые отправляются в опасные экспедиции, чтобы побольше узнать о загадочном мире крайних точек планеты.
– Игорь Демьянович, давайте начнем с самого начала. Почему вы выбрали профессию военного, ведь это противоречило вашим наклонностям?
– У меня просто не могло быть другого выбора. Я вырос в офицерской семье, и будущая профессия просто не обсуждалась, всё было и так ясно. Тем более мой старший брат выбрал профессию геолога-геофизика. Кто-то должен был продолжить офицерскую династию. Поэтому после окончания школы поступил в Энгельсское зенитно-ракетное училище. Лейтенантом в 1977 году отправился служить в дивизион в районе Норильска. В 1989 году окончил военную академию им. маршала Г. Жукова. Службу завершил в 1999 году в заместителем командира гвардейского зенитного ракетного полка. А склонность к путешествиям мною рассматривалась как хобби.
– Свое первое путешествие помните?
– В школе учитель литературы Виктор Иванович Абросимов организовал туристский кружок. Вместе с ним мы мастерили байдарки из фанеры в школьной мастерской. А летом 1971 года на этих байдарках отправились в поход по рекам Медведица и Хопер. Это было мое первое настоящее путешествие.
Благодаря Дмитрию Худякову (легендарный ведущий передачи «Не за тридевять земель». – Прим. авт.) у меня появилась страсть к путешествиям. Познакомились мы случайно, я увидел его на речном трамвайчике Саратов – Шумейка и подошел. И хотя я был мальчишкой, а он уже тогда мастером спорта по альпинизму, он отложил книжку, которую читал, и долго разговаривал со мной. Совершенно на равных, что всегда чувствуешь. Дмитрий Сергеевич – удивительный человек.
– Удавалось ли вам путешествовать, будучи курсантом училища?
– Конечно, ведь у курсантов бывают отпуска. Зимой я ходил в лыжные походы, летом выбирал горные маршруты – Алтай, Урал. Ходил на Соловки. Тогда полстраны путешествовало. Были туристские, альпинистские клубы. Заранее собирались группы, планировали свои походы на три года вперед. Год от года наши походы становились все сложнее. За Алтаем и Уралом последовали Кавказ, Памир, Сибирь.
– По окончании училища вы оказались в Норильске. Не хотелось отправиться в отпуск погреться к южному морю?
– Оказавшись недалеко от Северного Ледовитого океана, неподалеку от Норильска, я по-настоящему полюбил этот край. Многие удивлялись, почему военный проводит отпуск не в санатории или в доме отдыха, а отправляется в полярные лыжные походы. Ходил до Новой земли и до Земли Франца-Иосифа, путешествовал по горам Таймыра, по другим островам северных архипелагов.
– Когда и как вы впервые попали на Северный полюс? В одиночку же туда не пойдешь, нужен коллектив единомышленников...
– В 1992 году меня пригласили в группу экспедиционного центра «Арктика». В нее достаточно жесткий отбор. У меня за плечами было уже много походов, за 10 лет я стал знатоком северных земель, если можно так сказать. Меня заметили. И в том же году я отправился на Северный полюс в составе комплексной парашютно-десантной экспедиции. Нами был поднят флаг России на верхней точке планеты.
Через год я снова оказался на Северном полюсе. Это был мой первый поход до полюса на лыжах.
– Сколько человек было в этой экспедиции, как долго она продолжалась? Несли ли вы провизию в рюкзаках или еду сбрасывали с вертолета?
– В экспедиции участвовало четыре человека. Это оптимальное количество, так как сложные препятствия легче проходить малым составом. Всё снаряжение, продовольствие, бензин пришлось нести с собой. Нагрузка была более ста килограммов на человека. В наших экспедициях мы всегда ходили в «альпийском» стиле, то есть без сброса продовольствия с самолёта.
– Два года подряд вы ходили на Северный полюс. Это престижно или у этой точки Земли особое притяжение?
– Я думаю, что это все-таки притяжение. Север – не только удивительно красивый, но и суровый, безжалостный мир. Кажется, Нансен сказал, что человек может привыкнуть ко всему, кроме холода. Но люди, пренебрегая уютом и теплом, отправляются в полярные широты – в холод и метель. Путь полярных исследователей отмечен могилами и крестами, и нам они не раз попадались. Например, могилы отряда Ласиниуса, датированные 1736 годом. Но невзирая на лишения поток добровольцев, идущих в полярные широты, не иссякает. Хотя многие погибают там.
Иногда мы встречали покинутые города и поселки. Заброшенные двухэтажные дома с выбитыми окнами, мрачные улицы, горы занесенного снегом хлама, брошенная техника. Немногие оставшиеся люди полностью оторваны от внешнего мира. Рубли не ходят, рыбу и оленину меняют на горючее и патроны. Положение иллюстрирует надпись на стене одного из домов: «Мы выжили там, где сдохли мамонты».
– И несмотря на это покорение полярных широт продолжается... Ради чего?
– Уверяю, не ради праздного любопытства. Испытываются техника, снаряжение, одежда и обувь, новые продукты питания. Например, мы обнаружили, что куртки на синтепоне, сшитые нами из ткани балашовского комбината, намного удобнее и практичнее, чем американские или японские.
Но и еще полярники – люди особого склада. У них в крови потребность вновь и вновь испытывать самих себя на прочность, доказывать себе и другим, что человек способен на многое.
– Какие ощущения испытывает человек, находясь на Северном полюсе?
– Сложно объяснить. Со всех сторон находится только Юг – или со всех сторон Север, если вы на Южном полюсе. Вроде стоишь на снегу, но при этом есть ощущение, что смотришь сверху (снизу) на всю нашу планету.
В полярных широтах пространство и время вообще творят чудеса. Нет меридианов, и как будто нет времени. Отойдешь немного в сторону и попадаешь во вчерашний день (другое полушарие). Миражи встречаются часто. Создается впечатление, что весь горизонт покрыт зеркалами, которые отражают друг друга. Иногда в мелких деталях виден поселок, который находится в 60 километрах. Внезапно он поднимается из-за линии горизонта. Потом опять пропадает. Порой бывало, что идущий впереди вездеход пропадал из поля зрения, а затем появлялся перед глазами в перевернутом виде. Я неоднократно видел в небе сразу несколько солнц. Белая мгла лишает возможности ориентироваться в пространстве, не позволяет судить об истинных размерах предметов.
Что касается полярного сияния, то его красоту вообще невозможно передать словами. Его надо только видеть. Потому что даже самые лучшие фотографии не могут передать всего впечатления от действительности, всей уникальности полярных краев.
– Двух раз на Северном полюсе вам оказалось мало, вы возвращались туда снова и снова...
– Так было в 1997 году, когда проводились ходовые испытания новой конструкции вездеходов в Карском море. Тогда мне снова удалось побывать на Северном полюсе.
Первые машины серий «Арктика» и «Чукотка» мы сконструировали и изготовили сами. Двигатель взяли от «Опеля», запчасти от отечественных «Нивы», УАЗа. В то время военные самолеты разрушали на военной авиабазе в Энгельсе в соответствии с международными договорами. По моей просьбе командование договорилось, и мне разрешили брать запчасти для вездеходов. Получилось, что детали грозных военных самолетов обрели вторую мирную жизнь. Любопытный факт: на вездеходах стояли аккумуляторы, изготовленные на саратовском заводе.
– Вы решали научные задачи?
– Конечно. Пробы льда и снега, подсчёт животных, уточнение координат различных объектов, отрабатывались поисково-спасательные работы. Самое главное – это паспортизация памятников полярным исследователям по всему побережью Северного Ледовитого океана.
– В Антарктиду вы отправились, завершив армейскую службу?
– Да, окончил я службу в Энгельсе в 1999 году. В том году меня пригласили участвовать в экспедиции в Антарктиду. Новое тысячелетие я встретил на Южном полюсе. Был заместителем руководителя Международной комплексной экспедиции. На вездеходах мы добрались до Южного полюса и вернулись обратно, за десять с половиной дней не потеряв ни одной машины. По традиции подняли флаг России. Попутно установили пять мировых рекордов и четыре рекорда Гиннесса. А еще был массовый (32 чел.) парашютный десант в районе горного массива Пэтриот-Хиллс. Воздухоплаватели из Испании и Австрии поднимались в различных точках Антарктиды и даже на Южном полюсе.
– Игорь Демьянович, вы – автор пяти книг о полярных экспедициях. Как вы начали писать?
– В экспедициях я всегда вёл дневники. Много фотографировал и снимал на видео. Хотелось людям рассказать, что испытывает человек в экстремальных условиях. Хотелось напомнить многие забытые исторические моменты в освоении Арктики и Антарктиды.
– Сейчас вы продолжаете писать?
– В настоящее время я завершил работу ещё над одной книгой – «В лабиринтах войны и мира». На примере судьбы нашего земляка постарался приоткрыть неизвестные страницы Первой мировой и гражданской войны. Многие наши соотечественники, воевавшие против красных, были вынуждены эмигрировать. Они жили на чужбине, хотя любили свою родину и стремились вернуться.
Мой герой Михаил Георгиевич Торновский – один эмигрантов, вернувшихся в СССР на закате жизни. Выходец из крестьянской семьи из города Покровска, он поступил в военное училище в Иркутске. Начав карьеру младшим офицером в Русско-японскую войну, завершил командиром конной бригады. В гражданскую войну Торновский воевал на стороне белогвардейцев. Отступал в составе войска атамана Александра Дутова от Сибири до Китая. Потом добрался до монгольского города Урги. Затем командовал штабом дивизии во время похода генерала Унгерна из Бурятии в Монголию.
Осенью 1921 года, уже будучи командиром конной бригады, Михаил Торновский сложил оружие в районе монгольского города Хайлара. Им был решен вопрос об интернировании «унгеровцев».
Собирая материал для книги, я побывал в исторических местах боёв в Монголии, много фотографировал. В 250 километрах от Улан-Батора, на месте самого кровопролитного сражения, была установлена мемориальная плита с надписью: «Русским воинам, воевавшим и погибшим за суверенитет Монголии в 1921 году. Потомки помнят».
– А что Торновский? Как сложилась его дальнейшая судьба? Когда ему удалось вернуться в СССР?
– Больше 25 лет Михаил Георгиевич прожил в Китае – в Харбине и Шанхае. После опубликования указа «О даровании права советским подданным, находящимся за границей, вернуться на Родину с полными правами советских граждан» Торновский принял советское гражданство. И только в декабре 1947 года ему разрешили въезд в СССР. Он обосновался в городе Чайковске, неподалеку от Молотова (сейчас Пермь). Работал на строительстве «Камгэса» бухгалтером и архивариусом.
Находясь в эмиграции, Торновский больше 20 лет писал огромный труд: «От Господина Великого Новгорода до Великого океана: историко-социально-экономические записки». Эта рукопись – исторический анализ присоединения Россией Сибири, Дальнего Востока, Чукотки, а также освоения Аляски. Больше 700 листов. В 1949 году, во время ареста Торновского, рукопись была изъята сотрудниками НКВД. Она чудом уцелела и сейчас находится в фондах Пермского государственного архива новейшей истории. Недавно мне удалось побывать в Перми, где мне разрешили изучить все уникальные документы, связанные с Торновским.
Больше десяти лет Михаил Георгиевич провел в заключении, умер в 1961 году, посмертно был реабилитирован.
Я смог даже разыскать его родственников, они передали мне фотографии времён Первой мировой войны и пребывания в Харбине и Шанхае. Теперь я поддерживаю связь с внуками Михаила Георгиевича из Бразилии.
