Трудный фильм о трудностях бога

Андрей Сергеев

В прокат 27 февраля вышел фильм «Трудно быть богом» Алексея Германа-старшего – последняя и уже, к сожалению, посмертная работа великого режиссера. Не застали ее и братья Стругацкие, чья повесть стала литературным первоисточником киноленты.

Зрители и критики приняли фильм неоднозначно, хотя положительные отзывы пока явно превалируют. Но с чем однозначно согласны все: картина чрезвычайно трудна для восприятия и придется по вкусу далеко не каждому. Из саратовских кинотеатров за «Трудно быть богом» (ТББ) пока взялся только «Синема Парк», хотя логичнее его видеть в Доме кино, который едва ли в будущем откажется от такой возможности. Единственный в первые дни показа сеанс в «Синема Парке» начинался почти в 10 вечера и заканчивался в час ночи – мягко говоря, не самое удобное время. Сейчас добавился еще один сеанс, но он начинается... еще позже. Тем не менее, свободных мест практически нет.

«В деревне Гадюкино – дожди...» Только, конечно, у нас не Гадюкино, а Арканар, и не дожди – вернее, не только дожди, но и грязь с испражнениями. Испражнения в повседневной жизни человека занимают не такое уж значительное место. Если вы не житель Арканара. В Арканаре это почва. Во всех смыслах почва. Разве что не едят. Хотя...

Художник, способный вывести из чужой книги свой собственный, продуманный до последней детали мир, в любом случае достоин уважения. Споры о том, хуже или лучше этот мир того, что придумали Стругацкие, – вопрос второстепенный и, в общем-то, неважный. ТББ им уже не принадлежит, и нечего об этом горевать. Арканар Германа – абсолютно самостоятельная и самодостаточная вселенная. Что мы в ней имеем? Да всё то же самое, что у Стругацких, но под иным углом зрения, если не сказать прямее – наизнанку. Это абсолютно черно-бело-серый город, где, как в Содоме и Гоморре, не наберется и десяти праведников. Стоит ли он уничтожения? Одному богу ведомо.

Впрочем, бог тут совсем иной, да и от Руматы Стругацких очень сильно отличается. «Старый шут» Ярмольник, как не очень уважительно отзывались о нем некоторые поклонники ТББ, – это совсем не молодой и свыкшийся с этим паршивым миром арканарец, практически плоть от плоти и дух от духа его. Верить или нет такому Румате – решать зрителю, мне он показался абсолютно убедительным.

Каждый кадр фильма – это готовая картина и потому хороший вопрос, кто в ней главный, вот этот самый пресловутый убогий Арканар или мечущийся и практически не пропадающий из кадра Ярмольник? Парадоксально, но несмотря на то что эта роль, вероятно, и даже скорее всего, может в будущем считаться главной у Леонида Исааковича, не он – лицо этой картины, а весь город сразу. И, вполне возможно, Румата не важнее мелькнувшего на пару секунд в кадре городского сумасшедшего (а в этом фильме количество возникающих ниоткуда и пропадающих в никуда людей из массовки просто невероятное; часто они смотрят в упор в камеру, намеренно вызывая дискомфорт у зрителя).

Безусловно, этот фильм не останется просто очередной новинкой. Он станет киноклассикой, как бы к нему ни относились и как бы ни стремились указывать, что от Стругацких мало что осталось, что идею об ужасности этого мира (Арканар же не отвлеченный образ) можно было и не растягивать на три часа, что ничего принципиально нового Герман не сказал после «Хрусталёв, машину!», что, наконец, не надо травить и даже резать зрителя своей депрессией. Многие наверняка будут твердить это как мантру, вместо того чтобы попытаться понять Германа и взглянуть на Арканар и на наш мир его глазами, каким бы невозможным это занятие ни казалось. А вы попытайтесь! И тогда перед вами вырастет этот ужасный Черноград, в котором средневековье уже не будет казаться таким уж далеким.

Пара слов сказать о фильмах, с которыми сравнивают новый ТББ. Если постановка Фляйшмана 1989 года была довольно посредственным боевичком, то ТББ Германа – это уже философское кино, притом, как и «Сталкер» Тарковского, почти полностью рвущее с оригинальным произведением. Сравнение не случайно: у последней картины Германа не меньшие шансы остаться в истории кино. Были бы рады всему этому Стругацкие? Судить не берусь. Уже не в первый раз они оказались на середине палки о двух концах. Но выстрелил только тот конец, где был Герман.

Перестать быть богом

Дмитрий Козенко

«Трудно быть богом» – такой фильм, что делать какие-либо выводы через несколько часов после просмотра – неосмотрительно и поспешно. К тому же, как верно заметил один из критиков, мы жили в плену мифов о фильме, и далеко не факт, что эти мифы будут живы после просмотра.

И все же несколько слов сказать можно. Первое: фильм Германа имеет весьма отдаленное отношение к повести братьев Стругацких. Это вовсе не упрек, ни в коем случае. «Сталкер» Андрея Тарковского был еще дальше от повести «Пикник на обочине», что не мешает ему быть шедевром.

Одно из принципиальных отличий фильма и книги в том, что Герман и Стругацкие по-разному определяют место благородного дона Руматы в грязи и гнили славного города Арканара. У Стругацких Румата прежде всего землянин, прогрессор, оказавшийся в мрачном средневековье. Вспомните книгу: Румата отстранен от тех мерзостей, что творятся вокруг. Румата из фильма – органически свой в этом мракобесии. Столь же органичными в этом мире выглядят и его товарищи-земляне. Вспомните сцену встречи прогрессоров. Те, кто читал и хорошо запомнил книгу, наверняка были шокированы. Бог мой, эти полупьяные, грубые, тупо шутящие люди и есть представители Земли на средневековой планете!

Стругацкие допускали, что прогрессоры могут отклониться, так сказать, от генеральной линии. В повести есть несколько абзацев о спринтерах, людях с коротким дыханием. Речь идет о тех землянах, которые не выдержали, не стали дожидаться результатов эволюции, а попытались решить все революционным путем. Но Румата Алексея Германа не ждет результатов ни от эволюций, ни от революций. Он их вообще не ждет и не верит в них. Он адаптировался, ассимилировался, он такой же, как жители Арканара, хотя некоторые продолжают считать его богом. А он не бог уже и не землянин-прогрессор, он благородный дон, только куда более могущественный, чем окружающие его люди. А в остальном такой же, как они – грязный, непрерывно сморкающийся и плюющий, постоянно почесывающийся, раздающий оплеухи рабам и слугам. Жить в дерьме и пахнуть розами невозможно. Да, он берется за оружие, но не ради пославшей его Земли, а исходя из своих собственных побуждений. И в бою он тоже озверевший средневековый барон, и не напрасно Герман в деталях показывает, как убивает Румата – жестоко и с наслаждением.

Да, такому Румате нет места на Земле, и он сам это прекрасно понимает, потому и отказывается от возвращения. Его место здесь, на этой дикой планете. И лучшие кадры фильма – финальные, когда благородный дон Румата со своим полупьяным отрядом скачет по белому снегу, скрывшему извечную грязь. Куда и зачем? Спасать уцелевших еще книгочеев? Воевать с Орденом? Нет ответа. Никто не знает, о чем думает этот рыцарь раннего средневековья, который когда-то был богом.

Не нравится Герман – снимайте сами

Специалисты рекомендуют не делать скоропалительных выводов

Григорий Гришин, режиссер-документалист:

К СТРУГАЦКИМ ЭТО КИНО НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ

Мне кажется, что это фильм надо воспринимать как последний и, возможно, самый тяжелый в плане производства и вложенных в него творческих сил фильм Алексея Юрьевича Германа. В этом контексте картина больше, чем нынешняя ситуация в России или война на Украине, экономический и духовный кризис. Это итог творческого пути очень большого художника, плоть от плоть нашей культуры. Это некое завещание целой эпохи. Герман полно высказывается обо всем – о жизни и своем понимании мира. Его тяжело оценить и принять. Оно слишком радикальное, тяжелое и бескомпромиссное.

– Нужно ли будет это высказывание зрителю?

– Мне кажется, в этом заключается одна из проблем современного российского общества. Люди идут куда-то, только чтобы получить удовольствие. А тот, кто мыслит в широком контексте, о вечных смыслах, получит удовольствие от просмотра. Появление произведения такого масштаба в России сделает зрителей более мыслящими. Все-таки глобальное течение мира и истории определяется такими людьми, к которым и обращен этот фильм. История этой картины напоминает змею, поедающую свой хвост. Она ведь об ужасе и бессмысленности человеческой жизни, но при этом адресована людям, верящим в то, что у жизни есть смысл. А Герман с этим спорит, показывая мир, где нет ничего хорошего. Возможно, это предостережение.

– Многие считают, что идею о том, как всё плохо, можно было изложить и короче. Кто-то и прямо высказывается: нечего кормить своей депрессией.

– На это я отвечаю: идите и снимите свое кино. Не нравится – не смотрите и друзей отговаривайте. Но что же, Герман не должен снимать, потому что кому-то не понравится? Это тоталитарное мышление какое-то, а мир сложен, и Герман своим кино его только усложняет.

– Это картина, как и «Сталкер» Тарковского, будет ассоциироваться прежде всего с режиссером или и со Стругацкими?

– К Стругацким это не имеет никакого отношения, это толчок, с помощью которого творческая мысль Германа полетела.

Если подходить к творчеству Германа с точки зрения массового кино, которое обычно показывает у себя «Синема Парк», то это вообще не кино и не вписывается в рамки современного киноязыка. Это все равно что в качестве кино показывать скульптуру Давида Микеланджело. Это прекрасно, но люди не смогут часами смотреть статую и будут считать, что их обманули. Поэтому творчество Германа логичнее сравнивать с ораториями Баха, полотнами Босха – оно ближе к этому, чем к «Мальчишнику в Вегасе».

Андрей Шалаев, сопредседатель университетского киноклуба СГУ:

ПОСЛЕ ЭТОГО В КИНО УЖЕ ВСЁ СКАЗАНО

Пишут, что вряд ли вы будете это пересматривать, а я буду, и масса теоретиков будет, потому что фильм с точки зрения языка интереснейший.

Мне прекрасно, до цитат знаком оригинал. Я вижу, по каким канонам делалось его прочтение. Всё это, черные, серые, Рэба и компания, карты, которые разыгрываются в повести, мне в своё время были близки, понятны, и за всем этим угадывалась наше время. Герман решил фильм в похожем ключе, но разнес нас и времена, стоящих в грязи серых замков. Мостик между мирами тянется лет так через 800 или поболее, он тонок и шаток. И душецепляющего, обнажающего действия фильм не оказывает и не должен оказывать, зрителю и так хватает мучений, и пусть его совесть упокоится в истории.

Иными словами, содержательная часть работы – эдакая аберрация дальности, трехчасовой фильм о нравах животных – есть предмет для долгих дискуссий. А форма хороша, ничто нигде не провисает. Вообще не провисает! В сон зрителя, как это бывает у зарвавшихся киномудрецов, не тянет, семантика местами чрезвычайно ясна, местами нуждается в некоторых прояснениях. Смысл внесенных правок образов и сюжета предельно ясен. В фильме видна рука мальчишки, фанатично и бесшабашно играющего в предложенных обстоятельствах, и мастера, вытачивающего некий идеал. Нужно бы сказать спасибо за образы Рэбы, Араты, Барона, но уже некому.

Мне кажется, что после того, что я увидел, в кино всё уже сказано. Фильм Германа – это последнее из того, что я не знал и не видел в кино, и даже не представлял, как это выглядит.

Над Арканаром безоблачное небо...

Роман Арбитман

История создания повести братьев Стругацких «Трудно быть богом» – отдельная и увлекательная тема. Первоначально под таким названием существовал небольшой рассказ, написанный в 1962 году. Сюжет будущей повести здесь лишь смутно просвечивал: действие разворачивалось в некоем инопланетном феодальном государстве уже после того, как местный царь, воспользовавшись технической помощью пришельцев-землян, их всех безжалостно перебил. Но в конце, когда тамошние заговорщики решили ликвидировать и самого царя, незадачливый самодержец воззвал – по радио – к землянам: дескать, придите, боги, и спасите снова меня, хорошего...

Финальный разговор землян, собравшихся у экрана, любопытным образом соотносится с последними страницами будущей повести – где, как мы помним, главный герой, доведенный до отчаяния, поднимает меч. В раннем рассказе земляне, однако, не стали защищаться и предпочли погибнуть, поскольку для людей будущего убийство себе подобных было абсолютно немыслимо. Позднее рассказ был переименован в «Бедных злых людей» и не печатался до конца 80-х годов. Кстати, первая публикация рассказа состоялась у нас в Саратове, в многотиражной газете «Железнодорожник Поволжья»...

Но вернемся в 1962 год. 1 февраля Аркадий Стругацкий, работающий тогда редактором в «Детгизе», пишет брату, что он на всякий случай вписал в издательский план на 1964 год еще не написанную повесть «Седьмое небо» о «нашем соглядатае на чужой феодальной планете». По первоначальному замыслу повесть соответствовала специфике детского издательства. «Я план продумал, – писал Аркадий Натанович, – получается остросюжетная штука, может быть и очень веселой, вся в приключениях и хохмах, с пиратами, конкистадорами и прочим, даже с инквизицией».

В марте 1963 года будущая повесть уже назвалась «Наблюдатель», и она казалась не такой веселой, как прежде. Пиратская тема улетучилась, зато стала кристаллизоваться идея «прогрессорства» (позднее оформившаяся в повести «Жук в муравейнике»). Острый сюжет никуда не исчез, но наполнился иным содержанием: прозу зрелых Стругацких выделяло органичное сочетание грамотной приключенческой фабулы, социальной проблематики, философской нетривиальности и прогностической широты. Стало понятно, что произведение это – для взрослой аудитории.

В июне 1963 года Стругацкие, встретившись в Ленинграде, правят первый черновик повести. Примечательно, что название места действия – Арканар – было придумано Аркадием Стругацким еще в 50-е годы, и тогда же материализовалось и имя Румата (потом оно мелькнет в повести «Попытка к бегству», опубликованной в 1962 году). Резидент Земли Антон, изображающий «благородного дона» в неком средневековом королевстве (микшированы европейские и японские приметы), послан Институтом Экспериментальной Истории для наблюдения за аборигенами и потихоньку старается помогать местным ученым, поэтам, философам – словом, «книгочеям», у которых с каждым днем всё меньше шансов уцелеть в царстве серости. А уж когда в Арканаре к власти приходит Святой Орден (клерикальная диктатура), становится совсем беспросветно...

В первоначальном варианте повести было семь с половиной авторских листов, позднее объем был доведен до восьми с половиной листов. Писатели работают над «Трудно быть богом» в те годы, которые назовут «хрущевской оттепелью» (в послесловии к первому изданию даже есть упоминание «лагерей Воркуты, Колымы, Норильска»), но оттепель была уже на излете. После хамского разгрома выставки в Манеже стало понятно, что гармонии нет и не будет: Власть и Культура находятся, условно говоря, по разные стороны баррикад. «То, что критик Нудельман в свое время назвал «публицистическими отмелями», составляет костяк повести, – позднее подчеркивал Борис Стругацкий. – Это рассуждения об интеллигенции, о том, зачем нужна интеллигенция, почему она необходима в каждом государстве... Вспомните, чем занимается Румата. Он спасает интеллигенцию. Это вообще было время, когда мы начали обожествлять интеллигенцию, считая, что именно она является панацеей от всех бед. Потом от этой идеи мы вынуждены были отказаться, но тогда она вела нас...»

«Трудно быть богом» – едва ли не последняя вещь Стругацких, которая была опубликована без особых проблем. 13 января 1964 писатели заключают договор с «Молодой гвардией» на авторский сборник. В аннотации читаем: «Две научно-фантастические повести «Далекая радуга» и «Трудно быть богом» о будущем, об ученых, ставящих необыкновенные эксперименты на далеких от Земли планетах». Выражения, как видим, обтекаемые, однако формально они не противоречат сюжетам обеих повестей. После выхода книга стала необычайно популярна и буквально разошлась на цитаты («Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные», «Умные нам не надобны. Надобны верные», «Как вольно дышится в возрождённом Арканаре!» и т. д.). Повесть была встречена по преимуществу положительными откликами в советской прессе. Чуть позже начались первые нападки. К примеру, писатель Колпаков объявил, что-де «Стругацкие проповедуют невмешательство в дела африканских государств», а академик Францев ту же мысль облек в науко­образную форму, напомнив братьям-фантастам о том, что «целые народности на данном этапе перешли от родового строя, лука и стрел, шаманства к социалистическим формам общежития». Тем не менее, повесть переиздается неоднократно (в том числе и в «Библиотеке современной фантастики»), и уже со второй половины 60-х даже недоброжелательная к Стругацким критика относится к этому произведению в целом позитивно. Более того, зачастую повесть «Трудно быть богом» ставится в пример авторам «Улитки на склоне», «Сказки о Тройке» и «Второго нашествия марсиан» – дескать, раньше Стругацкие были молодцы, а затем испортились.

Впрочем, лояльное отношение литературных инстанций к этой повести не повлияло на ее киносудьбу. Уже с середины 60-х авторы ведут переговоры с киностудиями, заключают договоры, однако ни один из проектов той поры не увенчался результатом. 27 февраля 1966 года Борис Стругацкий сердито пишет брату: «Мишка Хейфец говорил с одним из молодых режиссеров (Алеша Герман), и тот сказал, что сценарий [«Трудно быть богом»] – ничего себе, но артистам там играть нечего. Я попросил Мишку передать А. Герману, что он дурак. Надо же выдумать – играть нечего!»

«Чтобы аппетит не портить»

«Газета недели в Саратове» опросила зрителей до показа и после: что они ожидают от фильма и оправдались ли их ожидания.

Денис Юлин, журналист:

ВСЕ ЭТО МОЖНО БЫЛО УЛОЖИТЬ В МЕНЬШЕЕ ВРЕМЯ

До показа:

– Я ожидаю, что Герман, живя в одну эпоху со Стругацкими, уловил то, что они хотели сказать в романе, и качественно передал это в фильме. Наверное, это будет достаточно оригинально.

После показа:

– Все-таки это в чем-то схоже с «Фаустом». Мне кажется, для человека, не читавшего книгу, всё покажется слишком натуралистичным и вычурным. Снято, конечно, качественно, ярко, сочно: вся эта безысходная атмосфера средневековья, которое иногда хочется назвать каменным веком. Это животный мир. Но все-таки это можно было уложить в гораздо меньшее время и ограничиться меньшим количеством режущих глаз сцен. Понял, почему фильм показывают в десять вечера – чтобы аппетит не портить. (Смеется.) Очень символично, что в зале раздались жиденькие хлопки от одного человека. Никто его не поддержал, он смутился и перестал это делать. А парень, который сидел рядом со мной, сказал: «Ошибочка вышла».

Александр Туманов, программист:

ТАК, КАК СТРУГАЦКИЕ НАПИСАЛИ БЫ ЭТО ЧЕРЕЗ 10–20 ЛЕТ

До:

– Каких-то особых ожиданий нет. Думаю, что все-таки будет не боевик. Видел не то что бы трейлеры, а фотографии, так что приблизительно представляю, что это должно быть.

После:

– Примерно этого и ожидал. Я бы сказал, что это своеобразная попытка переписать Стругацких так, как они сами бы это сделали лет через 10–20. Здесь Румата больше похож на прогрессора. Никакая высокоразвитая цивилизация не пошлет 25-летнего дебила прогрессорствовать. (Смеется.) Ярмольник в данном случае отлично подходит картине: он великолепный интриган, вжился в окружающую среду, несмотря на то что ему это обрыдло и надоело.

Реакция широкой публики на фильм будет негативной. Не для нее снято. К сожалению или к счастью.

Анна Туманова, переводчик:

ПОНИМАЮ ЗАДУМКУ, НО СМОТРЕТЬ ТЯЖЕЛО

До:

– Я, конечно, понимаю, что это не будет лучше книги. Главное, чтобы не испоганили сюжет. Это культовая вещь и потому просмотр этого фильма для меня серьезен.

После:

– Герман делал картину от текста. Если ТББ очень любить и знать, то будет понятно, что имеется в виду. Но если человек не в теме, то для него будут видны только пресловутые кишки. Все три часа показывается это самое средневековье, которое в книге описано, но не сквозит так отчетливо в каждом слове. Герман же показал всю его грязь и невозможность одного человека каким-то образом это побороть. Пока человечество не вырастет из своего средневековья, ты ничего не сделаешь. Поэтому основным моментом фильма является диалог Руматы с Будахом о боге.

Я понимаю задумку фильма, но смотреть его тяжело, и мне очень жалко тех людей, которые не знают книги, посмотрят фильм и не захотят прочитать ее. Фильм, скорее, не понравился, чем понравился.

Роман Носов, тестировщик:

ТОЛЬКО БЛИЖЕ К СЕРЕДИНЕ ПОНЯЛ, КАКОЙ ЭТО ФИЛЬМ

До:

– Даже не знаю, чего ждать от фильма. Откровения, может быть, правду про сегодняшнюю жизнь глазами Германа.

После:

– Фильм непростой. Я ожидал пересказа истории, которая мне нравится. В принципе я ее получил. Правда, в первые минуты просмотра это одновременно и помогало, и сбивало. Только ближе к середине понял, какой это фильм. Ожидания, безусловно, оправдались, но я пока еще до конца не понял, что посмотрел.

– Люди, которые не читали книгу, могут оценить фильм?

– Я находил, за что хвататься. Они могут не найти этого. Возможно, в большинстве своем люди не поймут, и ближе к середине их интерес потеряется.

– Многие в свое время обвиняли Тарковского в том, что в «Сталкере» очень мало осталось от Стругацких. Будут ли такие разговоры про ТББ?

– Конечно, такие разговоры будут, поскольку своего, германовского, там немало. Но это не обесценит саму картину.

На пути к премьере...

1968 – Герман решается снимать «Трудно быть богом». Первый вариант сценария с Борисом Стругацким. 20 августа – окончание написания второго сценария. На следующий день началась Пражская весна, которая отодвинула проект на долгое время.

1989 – выход фильма «Трудно быть богом» Петера Фляйшмана. Сотрудничество с Германом не состоялось. Председатель Госкино Александр Камшалов предлагает снимать Герману свой фильм, Алексей Юрьевич начинает писать сценарий, но бросает, потому что в то время «богом быть было не трудно. Вчера ты завлаб, а сегодня бог! Да и вообще – почему он Рэба, а не Берия?» (из интервью с Михаилом Лемхиным).

1999 – возвращение Германа к идее. Начало производства фильма. Замена Александра Лыкова Леонидом Ярмольником на роль дона Руматы.

2000 – начало съемок.

2006 – завершение съемок.

2008 – окончание монтажа. Тестовый показ фильма с черновым звуком.

2012 – на конкурсной программе 47-го Международного кинофестиваля в Карловых Варах представлен документальный фильм «Трудно быть богом» (впоследствии – «Плэйбэк») Павла Костомарова и Антуана Каттена о съемках фильма.

21 февраля 2013 – скончался Алексей Герман-старший. Алексей Герман-младший обещает, что картина будет готова в ближайшее время, и осталась только «перезапись звука».

1 апреля 2013 – показ картины с незаконченным озвучиванием. Часть текста читала с листа Светлана Кармалита – вдова режиссера и соавтор сценария.

13 ноября 2013 – премьера фильма на Римском кинофестивале.

27 февраля 2014 – премьера фильма в России. В том же месяце Гильдия киноведов и кинокритиков России на ежегодном вручении премии «Белый слон» признала ленту «Событием года» и наградила призом имени Мирона Черненко.