Владимир Егоров: Мы как улей пчелиный

По древнеславянским традициям 21 декабря кончилась осень и началась зима. И чтобы плавно войти в нее, было принято колядовать, есть, пить, наряжаться, гадать, веселиться – аж три недели. Вы скажете, что сейчас у православных христиан пост и ни о каких гуляньях не может быть речи? Но, как утверждают ученые, празднование зимнего и летнего солнцестояния является самым древним из всех ритуалов человечества. Новый год у древних славян называется Солнцеворотом. Сразу после него идет Колядень – первый месяц зимы и нового года. Коляда считался проявлением одного из главных славянских богов Дажбога, отождествляемого с Солнцем.

Есть в России места, где эти славянские праздники чтят и возрождают. Одно из них – деревня Поповка в Можайском районе Московской области, где уже три десятка лет живут почитатели русского космизма, древнего славянства и приверженцы принципов жизни старины глубокой. И в Саратове уже есть поклонники образа жизни, заведенного в этнокультурном центре «Колосвет». Съездили – и покорились совершенно несуетным духом и чистотой устроителей иного варианта человеческой жизни. От них я про этот центр и узнала. А в конце ноября саратовские поклонники организовали приезд колосветовцев в Саратов. И мы поговорили с одним из первых поселенцев Владимиром Егоровым. Его еще зовут Кот Баюн. Под этим именем он выступает не только в скоморошьих спектаклях, но и значится автором на записях своих глубоких и неожиданных инструментальных импровизаций.

– А почему сказочный кот не может играть на пианино? – удивился он моему удивлению.

– Потому что музыка у вас грустная и глубокая при всей сказочности вашей жизни. Вы человек тоскующий и очень взрослый в музыке. А в спектаклях вы ребячитесь. Где вы настоящий?

– В музыке. Но нельзя же находиться в одном состоянии. Мне почему-то кажется, что судьба всех клоунов такая. Они чаще находятся в состоянии ребенка, но с обратной стороны это самые грустные и печальные люди. Может, это скоромошье?

Мы сидели с ним в зале звукозаписывающей студии «Река» после концерта, где одним из номеров программы было пение рун. Как говорит Владимир, когда они поют руну «Мы с тобой всё сможем, помоги нам, боже», это этнографическая, архаическая вещь. Но есть и такие словесно-музыкальные заклинания, что сочинили сами.

– «Ты без брата – воин без меча/ Ты без дядьки – воин без щита/ Помни, что без дида ты пустой...» Когда вы сочиняете эти песни-руны, у вас есть идеология, необходимый набор канонических образов, символов, которые надо упомянуть? Проверяете ли вы текст этнографическими изысканиями?

– Архаики не так и много в нашем репертуаре. Но это как раз этнографическая вещь, не сомневайтесь. Когда мы стали жить на земле, мы стали петь. Когда мы стали петь, мы стали понимать, что нам хочется большего – славить солнце, воспевать реку. И видимо, начала просыпаться родовая память. Мы стали сочинять. Мы же сейчас находимся в таком времени, когда открывается много знаний из нашего прошлого. Мы можем делать какие-то параллели из ведической культуры Индии, из того, что мы знаем. Но нам очень важно выразить основную идею в образах сегодняшнего дня. То есть мы возрождаем прошлые традиции, но мы хотим быть понятыми как можно большим числом людей.

– Давайте уточним, кого вы имеете в виду, говоря «мы». Только к вашему имени Интернет выбрасывает целый список названий: «Суроварг», «Суряница», «Колосвет», «Русский лад».

– «Суроварг» – это наш мужской славянский хор, «Суряница» – обрядовый театр, восстанавливающий обычаи древних сл авян, «Колосвет» – наш этнокультурный центр. Он начался с того, что в 80-е годы две женщины взяли дом в деревне в Можайском районе. Галина Борисовна Романова – основательница уникальной образовательной методики для детей от трёх до пяти лет, которая известна сейчас в России под названием «Бабушкина школа». Ольга Александровна Торопова по профессии биолог, по сути своей – философ. Я познакомился с ней, когда был еще школьником. Ее дочка Алена была моей одноклассницей. Мы были увлечены идеей жизни в ладу с собой, со Вселенной, с природой. Ольга Александровна наша начальница, потому что она начала, заварила эту кашу. Она тогда изучала русский космизм.

– И сразу после школы вы уехали в тот домик в деревне?

– Нет, я поступил в лесотехнический институт. Было начало перестроечных лет. Мы смело убрали из нашей институтской газеты ленинские слова «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и вместо них поставили слова Конфуция «Только знания и добродетель». Нас спросили: а зачем Конфуций в инженерном институте? А мы спросили: а как связаны пролетарии с профессорами?

Я преподавал на кафедре мировой отечественной культуры. Мы ее сами организовали. И это была первая культурная кафедра в техническом вузе. Мы давали второму курсу на выбор 16 предметов. Можно было изучать что хочешь – основы православной культуры, серебряный век. Это был фантастический курс. 200 человек у меня сидело на лекциях. А потом нам сказали, что из-за финансирования всё будет сокращаться. Мне предложили вести русскую архитектуру 19 века. Я сказал завкафедрой, что ничего не понимаю в этом и не могу делать то, в чем не уверен. Я уехал жить на природу в 90-е годы, когда вблизи деревни Поповки мы взяли 40 гектаров земли. Мне было тогда 25 лет. Люди так и уходили – кто в челноки, кто в бандиты, кто во внутреннюю эмиграцию.

– Вы поехали один?

– Нет, нас было несколько человек, увлеченных одними идеями. У нас был клуб «Живая земля». Мы общались с ученицей Вернадского Валентиной Сергеевной Неаполитанской, мы дружили с Аллой Андреевой, вдовой Даниила Андреева, наша институтская газета первая опубликовала стихи Даниила Андреева.

– Подождите, где Андреев с его «Розой мира» и где язычество? Вы же сейчас славите языческих богов?

– Я терпеть не могу слово «язычество». Для меня оно просто как клеймо. Есть слова более адекватные. Мы увлеклись обычаями, традициями, культурой, философией.

– Славянскими?

– Да нет же! Всех народов. Мы читали Махабхарату, Конфуция, и нам было интересно: а что у нас есть, у славян, с тех времен? Книг тогда было мало. Велесова книга появилась совсем недавно. Но мы быстро поняли, что нужно что-то делать, а не просто сидеть на кухне и говорить, как всё плохо. Тогда было уникальное время, когда крестьянско-фермерским хозяйствам давали земли. И мы стали крестьянами. И начали строить себе дома и учиться вести крестьянский быт, и пахать, и содержать скот.

Никогда не забуду, как я стоял, рубил сучки у дерева, и папа нашей подруги – сам с Вятки, корневой такой, правильный человек – подходит ко мне и говорит: «Вы, конечно, Владимир Юрьевич, в институте учились, преподаете, но когда топором рубите, ноги-то с одной стороны дерева держите, а топор все-таки с другой». Вот тогда я, наверное, понял, что с таких знаний и нужно начинать жизнь, чтобы она правильно сложилась. Постепенно у нас появился трактор, козы, коровы, пчелы. Сейчас у нас есть свой дом мастеров, то есть фактически мы всё делаем своими руками.

– У вас есть график общественных работ? Или обязанности приносить пользу?

– У нас роли распределены. Есть те, кто отвечает за двор, есть те, кто отвечает за строительство, за кухню (мы едим все вместе, хотя в домах каждый может приготовить себе что-то и сам). Нормальным словом нашу жизнь можно назвать «община». У нас своя картошка, мед, молочка. Мы закупаем только зерно, масло. Мы много производим своими ремеслами. У нас общий котел и каждый имеет из него то, что желает. А так как желания у всех реальные, то есть простые, сделать концерт в Саратове, например, то они исполняются. У нас есть даже что-то типа профсоюза, который отслеживает дни рождения, поездки к родственникам и напоминает о подарках.

Я занимаюсь организацией праздников, поэтому на нашей общинной ферме я разнорабочий, специалист по уборке навоза. И поверьте, что для меня это не повинность. Для меня одинаковая честь работать на нашем скотном дворе и выступать в московском международном доме музыки. Меня сегодня в Саратове спрашивали, как мы деньги делим. Мы знаем перед началом года, что будем строить, куда и зачем поедем, что в социальном плане нам надо сделать, а что – в художественном.

– У вас есть совет старейшин?

– Безусловно. Хотя мы не гнобим молодежь, но коллективный разум какой-то выработался. Мы как улей пчелиный. Мы 30 лет назад собрались жить в единстве с природой, космосом, понимая, что планета – это живой организм, и на ней все важны – камень, растение. Мы вегетарианцы, и скажу честно, в этом году мы пробовали летом даже сыроедение. Если ты созидаешь и сохраняешь энергетику пространства, то важно поддерживать себя в чистой форме. Мы проводим обряды славления Солнца. Нам важно сохранять этические основы отношений с природой.

– А как часто к вам приходят новые люди в общину? И как часто уходят?

– Мы даем возможность событию сбыться. Земля и простые, в принципе тяжелые условия проверяют людей на вшивость. Кто-то уходит, кто-то приходит. Иногда человек может прожить только какой-то этап своей жизни в общине. Но мы научились быть всем благодарны.

– Между вами не бывает ссор?

– Бывают, конечно. Но нельзя со стороны судить, кто прав, кто не прав. Поссорились, пусть мирятся. У нас несколько правил золотых – не вставать ни на чью сторону, искать ошибки в себе, не хранить камня за пазухой. Сохранение общего лада – это тяжелый труд, но его необходимо делать. Нельзя себя одного ставить выше общего лада.

– А есть кодекс какой-то с записанными правилами или вводный «курс молодого бойца»?

– Мы думали об этом и пришли к выводу, что, как только мы кодекс создадим, все негласные правила наших отношений превратятся в прописную истину. А прописные истины не держат людей вместе. Общий строй – он все-таки держится на родстве души, ума, совести. И потом, если прописать жесткие правила, секта получится. Во всем космосе существует принцип свободы воли. Ты можешь свою волю обернуть только внутрь себя, ее нельзя навязывать другим. Нам говорят, что в нашей общине отсутствует эффект гуру. На один вопрос у нас все ответят по-разному. И это очень хорошо.

– С одной стороны, вы получаетесь антицерковными людьми, которые из атеистов перепрыгнули в русский космизм, минуя религиозность. С другой стороны, в ваших песнях-рунах вы славите бога. Бог – что для вас? И не собираетесь ли вы создать какую-то свою религию?

– Бог – это исконно русское слово. В христианстве же нет слова «бог». Там Илохим, Яхве. Для древних славян бог – это что-то необъятное. Это единый живой космос. Вот и для меня он явен в солнце, в вас. Мы против религиозного миропонимания. Мы за науку и культуру. Что такое религия?

– Система мифов, правил, норм поведения, иерархий.

– Религия вообще-то происходит от латинского слова «связь». Веды предполагают знание и осознание. Это совершенно другой путь. Веды – живое знание, и только из уст в уста, от сердца к сердцу такое знание должно идти. Знаете, сейчас так много людей с умным очень видом делают очень глупые вещи, что мне кажется – нужно стараться сбить с людей этот цивилизационный снобизм. И мы традицию любим за то, что она ведет к каким-то простым и очень важным вещам.

– У вас есть политические амбиции?

– Нет, однозначно.

– А у вашей начальницы?

– Нет.

– У вас давно контакты с движением «Русский лад»?

– Года два.

– А вы не боитесь испортить свою репутацию тесным отношением с этой организацией? Там же собрались коммунисты с тягой к сталинизму.

– На сегодняшний день председатель координационного совета российского созидательного движения «Русский лад» Владимир Никитин – единственный политик, который говорит о русском космизме и ведической культуре. Назовите другую организацию, которая поддерживает интерес к ведической культуре. Мы судим по делам.

– В регионах представители «Русского лада» ратуют за избранность русского народа, забрасывая тухлыми яйцами другие.

– Посмотрите, собираются два азербайджанца – это диаспора, собираются два русских – это фашизм. Может, в Саратове что-то по-другому. Но вот я был у вас в Национальной деревне, и там русское подворье самое скромное. Но вы правильно подметили, мы находимся в ситуации очень острой, граничащей с национализмом. Даже провести большой праздник, связанный чисто с русской культурой, будет очень подозрительно. Но, видите, мы сторонники мира через культуру. А как мы без поддержки политиков будем петь песню «На горе Перуновой», если у нас сейчас в государстве та же политика, как в средние века: все должны быть в РПЦ? И только сотрудничая с «Русским ладом», мы имеем возможность легально при поддержке депутатов Государственной думы проводить большие, всероссийского уровня фестивали народного творчества. Может, мы станем в этом движении гарантом культуры, понимания, вежливости? Мы же за «Русский лад» не по крови. Люди разных национальностей в нашей стране умели жить всегда во взаимопонимании.

– Как только начинается национальная тема, тема самосознания, мгновенно начинается не лад, а разлад.

– Конфуций говорил, что народ, лишенный традиций, превращается в стадо говорящих животных. Мы хотим какую-то дверку приоткрыть в русских людях в прошлое. Я являюсь сопредседателем центра русского возрождения и национальных традиций. Я же не зову творить агрессию. Я предлагаю искать какое-то равновесие.