Провокации на преступления
Никто не станет спорить с тем, что борьба с коррупцией в нашей стране – дело архинужное и архиважное. Достаточно взглянуть на международный рейтинг уровня восприятия коррупции за 2013 год, где Россия занимает «почётное» 127-е место из 175 возможных (мы находимся на уровне таких стран, как Пакистан, Никарагуа и Мали). Однако меры, с помощью которых отечественные правоохранители борются с мздоимством, представляются некоторым специалистам незаконными и на деле преследующими весьма сомнительные цели. В минувшую среду в пресс-центре информагентства «Свободные новости» три представителя адвокатского сообщества объяснили журналистам суть своих претензий на примерах дел, фигурантами которых выступают их подзащитные.
Как пояснил адвокат Андрей Боус, любое коррупционное преступление предполагает проведение оперативно-розыскных мероприятий, осуществлять которые можно только при наличии определённых сведений. Провокациями здесь заниматься нельзя. Иными словами, если от гражданина пытаются истребовать взятку, то он должен написать заявление в соответствующие органы. Специально же засылать своего человека к должностному лицу, чтобы спровоцировать его на получение взятки, правоохранители не имеют права. Тем не менее на практике такие приёмы всё-таки используются.
Боус привёл в пример дело главы Багаевского муниципалитета (Саратовский район Саратовской области) Валерия Радченко, которому вменяется в вину покушение на получение взятки и мошенничество. По словам адвоката, в данном случае речь идет именно о провокации. В деле замешан некто по фамилии Месник, который, имея паспорт на имя гражданина Комарова, принял участие в аукционе на аренду муниципального помещения. Причём представлял в нём фирму, в которой под фамилией Комаров никогда не работал. После победы в конкурсе этот месник-комаров с ещё одним участником дела, неким Клюшкиным, начали соответствующим образом «обрабатывать» Радченко, не имевшего права подписывать договор аренды.
Как считает адвокат, Клюшкин и Месник – и есть «агенты», а инициированный комаровым-месником аукцион изначально был незаконным. «Я документы подложные подал, которые дают право участвовать в аукционе, не на своё настоящее имя – это уже преступление. А потом ещё хожу с подложным паспортом гражданина РФ, тоже совершая преступление. И вот потом мы приходим к Радченко и говорим: «А что мы будем тебе за это должны?» – пояснял Боус. – Вот отсюда начинается формирование умысла у другого человека. Во всех делах, о которых мы вам рассказали, инициатива исходит от агентов. Это называется «провокация». И адвокат недвусмысленно намекает на истинные цели. Возможно, кому-то нужна была должность Радченко.
Как пояснил журналистам адвокат Тамаз Барбакадзе, провокаторы – люди подготовленные и находятся на финансовом обеспечении у государства. Только на самом деле они не с криминалом борются, а расчищают дорогу нужным людям на нужные должности. Что же до Месника и Клюшкина, то они как участники подобных операций оставляют свой след в них далеко впервые. Месник, по словам Барбакадзе, имеет несколько паспортов и уже выступал по ряду уголовных дел, одно из которых – дело главы Питерского района Саратовской области. Тогда этот гражданин под фамилией Капканов сыграл роль продавца солярки, за право поставки которой предложил главе района сумму в 200 тысяч рублей. В ходе разбирательства выяснилось, что существует и настоящий гражданин Капканов. Удалось найти его жену, и она не смогла узнать в Меснике свою «вторую половинку». Но, как пояснил адвокат, «лже-Капканов» оказался прописан по месту жительства «жены», а за период своей деятельности под этой фамилией даже успел оформить на семью Капкановых кредит.
Адвокат обратил внимание и на другие детали по делу главы Питерского района: по словам Барбакадзе, из него исчезла видеозапись осмотра места происшествия (якобы размагнитилась видеоплёнка). Есть видеозапись, где подсудимому передают деньги, однако, как заметил адвокат, эксперты не смогли установить, присутствуют ли на записи именно денежные купюры.
Как объяснил Барбакадзе, практика использования т. н. «агентов» широко распространена в современной России и применяется не только ради освобождения лакомых должностей, но и для банального улучшения статистических данных. «Хоть Колокольцев (действующий министр МВД РФ. – Прим. авт.) и говорит, что он якобы дал команду, чтобы такой практики не было, но она есть... Палочная система у нас существует».
По словам Боуса, Россия каждый год получает десятки решений Европейского суда по делам о наркотиках и взятках, определяемых как провокация. «Они там пишут очень интересные слова... «Ничто не предвещало того, что преступление было бы совершенно без вмешательства агентов. Использование результатов провокации непоправимым образом подорвало справедливость и беспристрастность судебного разбирательства». Вы себе не представляете, как они пишут там здорово», – говорил Боус.
Вопросы у адвокатов есть не только к силовикам, но и к судейской системе. По словам Барбакадзе, с 2013 года финальной инстанцией для обращений граждан стал областной суд – дойти до Верховного суда им теперь невозможно. «Верховный суд отгородился от граждан стеной под названием «Уголовно-процессуальный кодекс», – считает адвокат. По его словам, даже при советской власти, со всеми её особенностями и недостатками, адвокат при желании мог выйти даже на председателя Верховного суда. Сейчас же об этом остаётся только мечтать – люди, незаконно осуждённые в 2013 году, добиться справедливости в Верховном суде уже не смогут.
Как добавил адвокат, ему неизвестны другие страны, где районные суды были бы конечной точкой правосудия. «Борются не с преступностью, а с людьми, – поясняет Барбакадзе. – Для этого дела по взяткам и передали в районные суды. А в них правды не найдёшь». «С присяжными в России есть надежда быть оправданным, – подтверждает адвокат Боус. – В районных судах по таким составам – практически нет». Для примера Боус выделил Саратовский районный суд, где надзирающий прокурор (лицо, уполномоченное надзирать в судах от имени прокуратуры) имеет родственников в местной судебной системе. «Как вы думаете, какие будут выноситься приговоры, если его отец – заместитель председателя Саратовского областного суда?» – задал риторический вопрос адвокат.