Страноведческая коллекция журналиста Крутова

Александр Крутов известен в Саратове как журналист, дважды лауреат престижной премии Артема Боровика и автор книги «Дело было в Саратове». А еще Александр Крутов предан филателии.

– Александр, в каком классе ты начал собирать марки?

– Это было еще в детском саду. Мама заметила, что я собираю этикетки от спичечных коробков, и начала покупать мне марки. Еще купила большую нотную тетрадь, и мы вместе наклеивали в нее марки.

– Обычно марки помещают в специальные альбомы...

– Да, я понял, что марки не нужно приклеивать, в первом или втором классе. Но тогда альбомов-кляссеров было мало, и качество у них было неважное.

– Насколько я помню, марки продавались в киосках Союзпечати в маленьких целлофановых пакетиках... А ты их где покупал?

– Сначала в магазине «Искусство». Он был на проспекте Кирова, напротив кинотеатра «Пионер»...

– В продаже были в основном гашеные марки. Они, наверное, стоят дешевле?

– Когда марка используется для почтовых отправлений, конечно, дороже негашеная. Но в истории есть такие казусы, когда гашеная марка стоит дороже. Например, в 1919 году Петлюра выпустил марки Украинской державы. Так вот эти марки со штемпелем Украинской державы очень ценятся.

– Обычно коллекции марок бывают тематические...

– Этот способ коллекционирования зародился в кружке юных филателистов в Злато­усте в 20-е годы прошлого века. До этого коллекционеры стремились собрать марки всех стран. Есть даже специальный термин – генеральная коллекция. Это когда собраны все марки, выпущенные в одной стране, или хотя бы за какой-то период. Собрать все марки всех стран, насколько мне известно, не удалось никому. Но в СССР это объявили буржуазными предрассудками, ведь у строителя коммунизма «не было времени, чтобы ухаживать за марками, как старая дева за кошками».

– Тебя линия партии не устроила, насколько я понимаю. И ты не подбирал марки с пионерами-героями или советскими писателями, к примеру...

– Когда у меня появилась цель коллекционирования, я понял, что хочу собирать марки всех стран мира. Хотя бы по две-три из каждой страны. Я и сейчас собираю весь мир. За исключением стран соцлагеря. Впрочем, Китай, Албания и Югославия мне тоже интересны.

– Ты следил за появлением новых марок? Ведь их часто выпускали по торжественным случаям...

– В СССР выпускалось каждый год по 100–120 марок. В других странах – по 30–40. А еще у нас выпускались маркированные конверты. Такая политика убивала интерес к советским маркам.

– Школьники приносили свои марки в класс, хвастались, менялись...

– Да, и мои одноклассники так делали. Мы стали ходить в Дом учителя на Радищева (совсем недавно это был Дом работников просвещения, сейчас там детский клуб «Созвездие». – Прим. авт.). Там собирались филателисты, можно было купить и обменять марки. В выходные с 10 до 12 часов пускали детей. После 12 наступало время взрослых.

– И сколько тогда стоили марки?

– По 5–10 копеек. Мать давала мне один рубль в неделю. Таким образом моя коллекция пополнялась. Вход в клуб был платный – 15 копеек. Особой доблестью среди пацанов считалось пробраться, не оплатив проход, – пролезть под столом вахтерши.

– На мой взгляд, коллекционеры – люди не от мира сего. У моей матери был знакомый, у которого была марка стоимостью в 800 рублей. Это было в 1982 году. 850 рублей стоил предмет мечтаний – финский кожаный плащ...

– Есть, конечно, сумасшедшие. У Ильфа и Петрова в главах, не вошедших в роман «12 стульев», Киса Воробьянинов представлен страстным филателистом. Будучи предводителем дворянства, организовал выпуск марок земского уезда в количестве трех штук. Дабы досадить другим коллекционерам, забрал весь выпуск себе. Английский магнат, узнав про это, предложил ему баснословную сумму за земскую марку. Ипполит Матвеевич ответил телеграммой, в которой на латинице было написано «Накося выкуси».

– Сейчас таких коллекционеров не найдешь.

– Ну почему же? В Саратове есть предприниматель Лапушкин. Он скупил немыслимое количество земских марок и выпустил книжку о своей коллекции. Он еще и сына приучал собирать марки. Его коллекция выставлялась на главпочтамте.

– Детское увлечение с возрастом проходит. Неужели ты начиная с пяти лет всё время собираешь марки?

– Конечно, были периоды охлаждения. После окончания института, когда я работал в Иркутске инженером. Когда я пришел в журналистику, стал погружаться в общественно-политические процессы, интерес к маркам возродился. Тогда в Иркутске появился кооператив по торговле марками, я ходил по клубам, покупал там марки. Есть такие страны, которые собрать трудно. С развалом СССР развалилась и торговля марками. Их уже не продают на каждом углу. Жаль, но это никому не нужно. Во многих странах торговля марками – неплохой источник дохода.

На главпочтамте в самом углу большого зала нужно попросить, чтобы пригласили ответственную за торговлю марками. Тогда из недр появится тетя, которая откроет шкаф за семью замками. Марки можно посмотреть из ее рук. Исчезает и культура обращения с марками. Девочки на почте не понимают, зачем нужна перфорация. И вырезают марки ножницами, уродуя их края.

Разрушена система обмена. Нет кружков юных филателистов, позакрывались клубы. Раньше были филателисты, которые выставляли свои коллекции, получали за это медали. Но для этого надо не работать. Всё меньше остается людей, кому это интересно.

– Как ты сейчас пополняешь свою коллекцию? О том, что дружественные тебе чиновники вырезают марки со своей корреспонденции, я знаю...

– Хожу по антикварным магазинам. У меня есть любимые мусорные баки, куда выбрасывают много конвертов от служебной почты. Только нужно вовремя там оказаться, а то завалят мусором. Марки мне отдают друзья и знакомые.

– Сколько марок в твоей коллекции?

– Я не пытался их считать.

– А демонстрировать коллекцию тебе не хочется?

– Марки – это мой духовный мир. И впускать кого-то в него не хочется.