В безвоздушной яме

Лежит на нем камень тяжелый,
Чтоб встать он из гроба не мог.
М. Ю. Лермонтов,
«Воздушный корабль»

Наконец-то нашли «достойное» применение пустырю на месте разгромленного авиационного завода! И. о. главы администрации муниципального образования «Город Саратов» А. Г. Буренин подписал постановление «О подготовке проекта планировки территории для размещения линейного объекта – автомобильной дороги участка ул. им. Орджоникидзе Г. К. от ул. Авиастроителей до ул. Пензенской в Заводском районе города Саратова с проектом межевания в его составе». В постановлении ни слова не говорится о том, что дорога пройдет по бывшей заводской территории. Но это и без слов ясно.

Остается только задать риторический вопрос: эти пятьсот-шестьсот метров дороги – не слишком ли нищенская подачка городу Саратову за уничтоженный завод? Вопрос, конечно, не к нынешним властям, а к тем, кто оставил на месте завода огромный котлован. Попросту говоря, яму. Вокруг да около этой ямы то и дело что-нибудь да происходит «из жизни привидений».

Память размером с письменный стол

С месяц назад воздвигли памятник бывшему заводу. Гранитные стелы с вехами истории, именами заслуженных людей, именами заводчан, погибших в Отечественную войну. И у подножия одной из стел – макет завода, наклонная бетонная плита «веселенького» желтенького цвета размером с письменный стол. Специалисты кладбищенского дела называют такие надгробия «откосниками».

Церемония открытия, как сообщила пресс-служба администрации Заводского района, завершилась «общим фотографированием молодежи и растрогавшихся до слез ветеранов».

Я приехал туда в будний день, вне церемоний, может быть, поэтому растрогавшихся до слез ветеранов не видел. У памятника было тихо. Зато напротив, на другой стороне проспекта Энтузиастов, кипит работа – бывший заводской корпус, один из немногих уцелевших, спешно превращают в торговый центр «Оранжевый». Я поговорил с несколькими первыми попавшимися прохожими около самого мемориала.

Мужчина лет тридцати:

– Стою, грущу, как над могилой. Я и сам пару лет на авиационном проработал слесарем. Как это могло случиться? Да, наверное, благодаря вот этому последнему директору, Ермишину (показывает на стелу с именами всех директоров с 1931 года по 2007-й).

Женщина лет пятидесяти:

– Ну что вы, как же это может нравиться?! У меня вся родня на заводе работала, братья, сестры, много друзей. Да что вы! (Махнула рукой и ушла.)

Девушка лет восемнадцати, вынимая из уха наушник, отрываясь от музыки:

– Мемориал нравится.

– А то, что от завода ничего не осталось, кроме огромной ямы и вот этого макета размером с письменный стол?

– Ну, что ж, наверное, правительство так решило.

– А кто-то из родных на заводе работал?

– Да, моя прабабушка во время войны делала вот этот самолет. (Показывает в сторону другого памятника с истребителем Як, поднятым на постамент в хорошие для завода времена, лет сорок назад.) И прадедушка, кажется, тоже... Но их здесь нет. (Кивает на стелу с именами заслуженных и выдающихся работников завода.)

Женщина лет 60:

– Жаль. Очень жаль, что такого завода не стало. Нет, сама я на нем не работала. Но у меня много знакомых работало на заводе, много соседей. И ведь вокруг него сколько всего было: жильё, детские сады, дом культуры – всё было. А теперь смотришь на это (показывает на будущий торговый комплекс «Оранжевый»), сердце разрывается.

Мужчина лет 80 с лишним:

– Да что вы, конечно, не нравится! Я в заводском летном отряде работал, сорок шесть лет заводу отдал! Когда его банкротили, я уж, конечно, на пенсии был. А куда пошли все, кто здесь работал, – это никого не волнует.

«В связи с увеличением выпуска самолетов»

Весной 2000 года мы, трое корреспондентов «Независимой газеты», приехали в Смоленск. Одной из желательных целей командировки было написать об авиационном заводе. Но, как ни названивали директору завода чиновники областной администрации, изо всех сил старавшиеся нам помочь, как ни уговаривали, он не уступил: «Нет. Нам сейчас нечего показать московским журналистам».

Немудрено, что директор был так непреклонен: за несколько месяцев до нашего приезда, в феврале того же 2000 года совет директоров ОАО «Смоленский авиационный завод» констатировал, что «у Общества отсутствует чистая прибыль за 1999 год, и оно отвечает признакам несостоятельности (банкротства)».

Смоленский завод может быть интересен саратовцам прежде всего тем, что до 1982 года выпускал как готовые Як-42, так и элементы крыла для этих самолетов, поставлявшиеся по кооперации на саратовский авиационный.

Смоленский завод оказался в таком же положении, как наш, как многие другие авиазаводы по всей стране. Было там и уголовное дело по мошенничеству, заместителя генерального директора приговорили к шести годам колонии. Но вот с год назад генеральный директор (новый, незадолго до того пришедший на завод), поздравляя коллектив с наступающим новым, 2013-м годом, сказал:

«Началось возрождение промышленности, и это мы с вами можем видеть на примере нашего предприятия.

Впервые за много лет завод получил прямые государственные контракты. Увеличивается объем работ по межзаводским договорам. <...> Поэтому привлечение новых кадров на завод, подготовка и выдвижение на руководящие должности своих сотрудников – вот первоочередные задачи кадровой политики».

О наборе сотрудников «в связи с увеличением выпуска самолетов» объявляет и Воронежское акционерное самолетостроительное общество. Обещают заплату от 25000 до 60000 рублей. Там нужны среди прочих люди специальности, потерявшей ценность в Саратове: слесарь-сборщик летательных аппаратов.

Воронежские Ан-148-100Е на семь десятков пассажиров, сделанные по кооперации с КБ Антонова, оставшимся на Украине, благополучно летают по трассам Сибири.

Живо и ульяновское самолетостроительное предприятие ЗАО «Авиастар-СП». Вот несколько пунктов из хроники работы завода в 2013 году.

18 апреля передан в эксплуатацию новый грузовой самолет Ту-204-100С авиакомпании «Трансаэро».

21 мая самолет Ил-76МД-90А, произведенный в ЗАО «Авиастар-СП», досрочно завершил этап лётно-конструкторских испытаний.

24 мая 2013 г. На предприятии «Авиастар-СП» состоялась всероссийская конференция поставщиков «Ил-76: вчера, сегодня, завтра».

31 мая 2013 г. Завершились сертификационные испытания самолета Ту-204СМ, произведенного в ЗАО «Авиастар-СП».

Самарский «Авиакор» выпускает 52-местный пассажирский лайнер Ан-140-100.

Казанский авиационный ведет подготовку к производству ближнемагистрального самолета Ту-334.

Живы и другие заводы – в Нижнем Новгороде, Новосибирске, Комсомольске-на-Амуре и других городах.

Нет завода – нет проблемы?

Понятно, что авиастроительная отрасль живет не такой полной жизнью, как в советские времена: объемы производства не идут с прежними ни в какое сравнение, заказы на самолеты всё еще редкость.

Но только саратовский завод оказался разгромлен. Почему так получилось?

В июне нынешнего года саратовское электронное издание «Фокус города» опубликовало интервью с сыном бывшего генерального директора завода Александра Ермишина Сергеем, приехавшим в город. Сын уверяет, что «Когда начался развал авиационного завода, отец не опустил руки и продолжал бороться. Та ситуация ударила по его профессиональному имиджу, семья сильно переживала. Он сейчас работает в Москве, в медицине. Как оказалось, это было его хобби. Выпрямляет людям позвоночники и получает дополнительные знания».

Может быть, остается только порадоваться за человека, который, как говорится, «нашел себя», и пожалеть, что он не сделал этого раньше?

Понятно, что дело не в банкротстве – многие авиазаводы прошли через это или по крайней мере были к нему близки. Ясно, что в Саратове осуществились чьи-то преступные намерения. Чьи?

Этой теме посвящено не одно журналистское расследование. Например, вот это: http://old.om-saratov.ru/article/detail.php?ID=36705.

Но узнаем ли мы когда-нибудь всё до конца? Понятно, что не может вся эта история упираться в одну-единственную фигуру директора. Разрушение совершено особо крупное, соответственно, и персоны за ним стоят не мелкие.

Упаковка для трудовой славы

В ноябре я случайно на канале «Россия-2» увидел передачу из серии «Анатомия монстров» о том, как делается Аэробус А380 – самый большой пассажирский авиалайнер в мире. Любо-дорого было смотреть на эту умную работу, на огромные цеха, на сам красавец-самолет, с еще открытыми «внутренностями», где ведется сложнейший кропотливый монтаж.

На другой день заглянул на сайт саратовских диггеров и увидел фотографии, сделанные в корпусах саратовского авиационного. Тогда они были еще не разрушены, находились в процессе разорения и разграбления. Жутко смотреть на пустые пролеты цехов, недостроенный Як-42, брошенный на стапеле, разрезанные автогеном крылья. А вскоре не осталось и этого.

Потом была скандальная история со знаменем завода, которое должны были передать в краеведческий музей, но его удерживал у себя один из бывших руководителей. Знамя удалось выручить только благодаря вмешательству полиции. Под угрозой разорения и разграбления был и заводской музей. Его экспонаты спасли, передав их в государственный технический университет. Может быть, со временем они попадут в музей трудовой славы, который намерены построить в парке Победы рядом с музеем боевой славы.

В середине ноября пресс-служба правительства области сообщила о состоявшейся в парке презентации проекта музея.

Губернатор Валерий Радаев сказал на презентации: «Необходимо, чтобы вклад в Победу предприятий нашего региона и их работников был увековечен к 70-летнему юбилею».

Планируется, сообщает пресс-служба, что большую часть уникальных предметов предоставят заводские музеи, которые сохранились на большей части промышленных предприятий Саратовской области.

Анжела Саргсян, заведующая музеем Саратовского государственного технического университета, сообщила «Газете недели»:

– Да, экспонаты музея авиационного завода у нас на хранении. Мы их не экспонируем, потому что нет места. Ждем, что построят новое здание библиотеки университета, там, надеемся, хватит места, тогда и сможем открыть музей завода.

Планируется ли передача экспонатов в будущий музей на Соколовой горе, Анжела Мамиконовна не знает: «Это ведь не мы решаем. Пока всё лежит упакованное».

Так вся саратовская трудовая слава постепенно и остаётся только в виде музейных экспонатов.

* * *

Осенью 1999 года я сидел в аэропорту города Праги в ожидании рейса на Москву и беседовал с руководителем нашего только что закончившегося журналистского семинара, коллегой-англичанином из агентства «Рейтерс». Крис ждал своего рейса, в Лондон. Он несколько лет работал в России и неплохо знает нашу страну. И сейчас поинтересовался, каким самолетом какой авиакомпании я возвращаюсь домой. Услышав, что это «Аэрофлот», Ту-154, он удовлетворено кивнул и сказал: «Не понимаю ваше руководство. Почему вы покупаете «аэробусы» и «боинги»? Ведь у вас всегда были свои превосходные самолеты. Правда, вы всегда не очень заботились об удобстве пассажиров, но ведь это исправить не сложно – кресла попросторнее и прочее... А сами самолеты – отличные. Не понимаю...»

А разговору-то этому уже пятнадцать лет.