Как пастухи Русь спасали

Для наших предков это была особая дата – заканчивался свадебный сезон, день архангела Михаила являлся последним осенним праздником, после него начиналась зима (поговорка есть такая: «На Михаила зима санями приехала»). В Саратове этот праздник отмечается постоянно. 23 ноября мы пришли в областной дом работников искусств на фестиваль «Михайлов день».

В свое время я студентом-первокурсником ходил сюда в фольклорно-этнографическую студию «Забава». Поэтому сейчас был небольшой мандраж: ведь фестиваль организуется как раз стараниями «Забавы», а значит, встречи с юностью не миновать.

Съезжий праздник

Руководитель фольклорно-этнографической студии дома работников искусств Анжелика Глумова рассказывает: «Михайлов день назывался в народе «съезжим праздником», на него всегда было принято принимать гостей, обильно угощать, общаться с родственниками и друзьями. Поэтому в свое время мы решили приурочить фольклорный фестиваль именно к этому дню. Обычно на него приглашается один-два коллектива или исполнителя. За 19 лет у нас побывали гости практически со всей России, приезжали даже голландцы и литовцы. В этом году изюминками фестиваля стали этнографический коллектив из села Канаевка Пензенской области и два интересных московских музыканта – Сергей Старостин и Василий Фоменко. Оба являются авторами программы «Мировая деревня», которая шла на ВГТРК в 90-е годы. Сейчас на этом материале учится поколение фольклористов, которое не застало тех народных исполнителей. Кроме того, Василий Федорович является знаменитым гусельным мастером, который делает инструменты, точно повторяя их по аутентичным образцам. «Забава» для фестиваля подготовила традиционную музыку Саратовской области. В этот раз мы решили показать танцы и песни сёл Вязовка и Максимовка из Базарно-Карабулакского района».

На творческий вечер, как обычно, ожидается аншлаг: билеты закончились за две недели до праздника, но кто-то все равно проберется на концерт, выпросив в последний момент разрешение, уверяет Глумова. И так повторяется из года в год.

Балалайка

Изо всей программы фестиваля я выбрал мастер-класс «Русская инструментальная традиция» со Старостиным и Фоменко. В анонсе объявлялось, что встреча будет включать и практическую часть – обучение игры на гуслях.

В детстве мама пыталась меня определить в какую-нибудь студию. Много чего перепробовал я за детсадовские и школьные годы – и клуб фехтования, и секцию по игре в пинг-понг через улицу, и занятия в художественном кружке. Результат был всегда один – через месяц я все бросал. Но почему-то лучше всё помнится, как я не начал играть на балалайке.

Учился я тогда в первом классе, и к нам в школу пришел мужчина, агитировал поступать в музыкальную школу, в частности, учиться играть на балалайке. И мне захотелось. Мама удивилась, но согласилась меня отвести. Приходим, меня просят спеть любимую песню. А тогда только что вышел фильм «Смертельная битва», многие мальчишки его обожали. И я решился спеть главную тему из него. Только забыл мелодию. Педагог ждет-ждет, я молчу. Он спрашивает: «Вспомнил?» Я же с невозмутимым видом отвечаю: «Вы думаете, это так легко?» Смех. В итоге всё ограничилось с горем пополам спетой «В лесу родилась ёлочка...», после чего был поставлен диагноз – средние способности.

И теперь, когда я понял, что мне, возможно, придется сыграть на гуслях, тут же всплыло напоминание о том, что музыкального гения из меня не получится.

Народное пение, которого нет

Начинается мастер-класс. Сергей Старостин предлагает рассаживаться не рядами, а полукругом: впереди ведь еще и практика, на которой каждый должен будет хотя бы подержать гусли в руках, а им с Василием Фоменко надо будет смотреть, как идут дела.

Из трех запланированных часов два уходят на лекцию. Чрезвычайно интересную, ни на секунду не проседающую. Старостин постоянно старается говорить с залом. Например, спрашивает, какие песни знают все. «Катюшу», – говорит женщина, снимающая лекцию на камеру, «Черный ворон», – предлагает серьезный мужчина, «Во поле березка стояла». Старостин со скепсисом замечает: «А кто ее знает? Кроме Чайковского?» – и взрывается смехом. «Огней так много золотых...» – доносится откуда-то. «Да-а-а... – под смех зала растягивает Старостин. – А это уже камень в огород».

Музыкант много рассказывает о традиции, в частности, замечает, что сейчас у людей существует во многом искаженное понятие о народной традиции. Например, если поначалу хор имени Пятницкого действительно состоял из настоящих крестьян южных губерний России, то впоследствии народные исполнители сменились профессиональными музыкантами: «К 70-м годам эта история достигла пика, когда, приходя в народный хор, можно было с уверенностью сказать, что эта песня никакого отношения не имеет к корневой культуре, это детище какого-то огромного исторически неправильно сложившегося процесса, уведшего народный хор в сторону. Что с этим делать, не знаю, механизм запущен не одно десятилетие назад».

А еще Сергея Николаевича раздражает понятие «народное пение». Он возмущается: ну где это народное пение, если на Брянщине поют по-одному, а, скажем, в белгородских и смоленских краях – по-другому? Нет единой модели пения в России. Но, что самое страшное, в последние годы всё чаще и чаще можно услышать пение одинаковое, словно под копирку.

Костры, рожки, мобильная связь

Старостин и Фоменко не только рассказывают, но и показывают. Сергей Николаевич вешает на себя странную вещь, отдаленно похожую на разделочную доску. Это, оказывается, ударный инструмент, на котором играют специальными изогнутыми палочками из можжевельника. Исполнителю приходится бить себя практически по животу.

Но больше всего внимания Старостин уделяет жалейке (рожку), рассказывает, как на ней играть и как её делать: надо найти бузину, выдолбить из нее сердцевину, обрезать кору, прочистить, прожечь изнутри, затем выжигать дырки горячим прутом (он говорит гораздо подробнее). Длина дудки определяется просто – по длине ладони. Звук такого рожка можно услышать за семь километров. Пастухи, которые умели правильно извлекать переливы, пользовались ими как азбукой Морзе. «Будете смеяться, – продолжил Старостин, – но я пришел к выводу, что если бы не пастухи, то ничего от Руси бы не осталось. Дело в том, что система оперативной передачи информации зависела от них. Пастухи выбирают место так, чтобы их слышали максимально далеко. Почти мобильная связь».

Изредка Фоменко перехватывал эстафету и рассказывал про гусли. После небольшого перерыва началась собственно практика: Василий Фёдорович учил собравшихся правильно держать гусли, правильно извлекать звук, следил за тем, чтобы, когда начинали играть какую-то мелодию, никто не отставал. Наконец, Фоменко подходил к каждому и говорил, что так, а что нет. Сомневаюсь, что гусли подержал в тот день каждый, кто находился в зале (а Старостин сначала всех уверял, что никто не уйдет, не поиграв), наверное, многие просто постеснялись брать инструмент в руки, но едва ли кто ушел из-за этого недовольным.