Не дожидаясь отложенного паралича

Из-за долгов Саратовгорэлектротранса движение трамваев и троллейбусов будет прекращено. Сообщения о грядущем параличе городского транспорта стали появляться в СМИ в конце октября – начале ноября. Обещали, что с 11 ноября предприятию отключат электричество. Причина банальна: долги, 11 миллионов рублей. Пока электрический транспорт еще на ходу, надо успеть покататься на нем, вдруг потом и правда будет поздно, подумала я и пересела из машины на трамвай.

Маршрут № 11 идет прямо под нашим домом. Потому сообщаю: днем трамвай ходит регулярно, в позднее время суток – примерно раз в час или чуть реже. Но рассчитывать на трамвай вечером лучше не стоит, так как срабатывает закон подлости – когда он нужен, его не дождешься. Решили мы с мужем съездить на трамвае в Солнечный. Время – девять вечера. Стоим на остановке, дышим свежим воздухом. Погода отличная. Проходит час. Трамвая нет. Стоим еще полчаса. Мимо идет один вагон, но в сторону центра. Из любопытства мы решили стоять до победного. Прошло еще полчаса. Любопытство закончилось, мы собрались было вызывать такси. Но вдалеке замаячили фонари. Наконец-то подъехал трамвай. Двери открываются. Вагоновожатая предупреждает, что проезд в Солнечный закрыт, вагон идет до диспетчерской. А это – одна остановка от нас.

Утро. Еду на трамвае в центр. Несколько лет назад, когда я добиралась на трамвае в университет, народу на остановке было прилично, а в самих вагонах – тесно, иногда приходилось даже стоять на ступеньках. Сейчас в трамвае утром довольно просторно. Если повезет, можно даже доехать сидя.

Большинство пассажиров – люди средних лет и многочисленные бабушки. Молодежи немного, пара школьников и студентов. Еще едут молодой отец с ребенком и дама с собачкой.

В вагон заходит кондуктор: «Кто еще не обилечен?» – и движется к «хвосту» вагона. Народ дружно предъявляет проездные и пенсионные. Платят за проезд всего двое – я и молодой отец с ребенком. «Правда, что вы со следующей недели работать перестанете?» – спрашиваю я. «Не известно пока», – отвечает кондуктор и, пробурчав что-то даме в шляпе по поводу ее собачки, удаляется. Чуть подальше народ тоже интересуется судьбой трамваев. «Посмотрим», – говорит им кондуктор.

Сидящим пассажирам смотреть в трамвайное окно одно удовольствие. Широкие большие стекла, никаких занавесочек, которые так любят водители маршруток. Стоящим пассажирам ростом повыше среднего смотреть в окно не очень удобно – их глаза упираются в многочисленную рекламу. Кстати, реклама в трамваях располагается сейчас не только на стеклах, но и на поручнях у выхода, к которым прикреплены небольшие пластиковые конструкции. Тематика довольно разнообразна и не всегда соответствует целевой аудитории: здесь вам и пластиковые окна, и белорусская обувь, еще норковые шубы, банковские вклады, компьютерная техника и даже байкерская одежда.

Рядом висят объявления. «Саратовгорэлектротранс призывает быть бдительными в связи с возможными террористическими актами – о подозрительных вещах сообщать кондуктору или водителю». А еще приглашает на работу диспетчеров конечных станций трамваев и троллейбусов. Платить им обещают 8–10 тысяч рублей, плюс бонус – бесплатный проезд на электротранспорте.

На одной из остановок забегает в вагон запыхавшаяся женщина. Видимо, за трамваем она бежала. «Вы, наверное, из больницы?» – обращается к ней стоящий рядом мужчина. И улыбается. В её глазах полнейшее удивление. Минутное молчание и робкий вопрос: «А как вы узнали?» Вагон хихикает. Мужчина издает многозначительное: «Ну-у-у...» Взгляд женщины опускается вниз, на синие бахилы, которые забыла снять, и тогда она начинает громко смеяться вместе со всеми.

Сколько стоит сдать экзамен?

Обед. 11 ноября – день обещанного коллапса. Выхожу на остановку, мимо со свистом пролетают два вагона. Значит, не всё так плохо, проносится в голове. И я жду следующего трамвая. Через семь минут он подходит. Второй вагон, как это обычно бывает в обед, двери не открывает, поэтому сажусь в первый.

Мне повезло, сиденья не жесткие деревянные, как обычно в «одиннадцатом», а мягкие. Половина мест свободна. В салоне стоит традиционная пыльная взвесь.

Трамвай набирает скорость, вагон усиленно качается из стороны в сторону, колеса грохочут, и я вспоминаю детство. Тогда мы жили далеко-далеко в Забайкалье. К бабушке в Саратов приезжали на лето. Трамваев в нашем маленьком городке, конечно же, не было, поэтому мы с братом очень любили кататься на этих грохочущих монстрах.

«Да он 20 тысяч цену заломил, я лучше сам попробую», – возвращает меня к реальности фраза сидящих рядом молодых людей. Я скоро понимаю, что говорят они об автошколе и экзаменах. Трамвай останавливается, открывает двери. Идущие рядом машины несутся еще быстрее. Женщина, стоящая на нижней ступеньке, высовывает голову на улицу, ждет и с большой осторожностью выходит из вагона. Не иначе как водители, усиленно выжимающие педаль газа, а не тормоза при виде открывающего двери трамвая, тоже платили энную сумму денег, вместо того чтобы учить правила дорожного движения.

Солнце нещадно слепит глаза, пересаживаюсь на другую сторону. В этот момент подходит кондуктор. Вынимая деньги, интересуюсь судьбой электротранспорта. «Всё нормально. Будем работать», – весело отвечает женщина. Перекинувшись парой слов с вошедшими пассажирами, кондуктор садится на свое место и начинает подсчитывать выручку. Сначала вынимает мелочь. Записав что-то на маленьком листочке, складывает «железки» в пакет. Приходит черед бумажных денег. Посчитав что-то на калькуляторе и записав на ту же бумажку, перевязывает пачку резинкой и убирает в отдельный карман сумки.

Отъехав от Сенного рынка, вдруг останавливаемся. На путях стоит машина. Аварии нет, простая поломка. Пассажиры машины выталкивают ее в сторону, мы едем дальше. Неожиданно останавливаемся у Губернского рынка. Водитель выходит из кабины на улицу. «Нас за долги, что ли, отключили как обещали?» – заволновались бабушки. «Нет-нет. Электричество нам дали. Просто машина на рельсах», – успокаивает их кондуктор. В салоне трамвая нас десять человек. Все сидят, ждут.

Возвращается водитель. Звонит диспетчеру. Сообщает, что на путях стоит зеленый «Гетц», номерной знак такой-то. «Авария. Будут разбираться», – констатирует кондуктор. «Охренеть! Да полицию часа три ждать. Они после праздника в запое все», – недовольно восклицает бойкая женщина и выходит.

«Может, и мы пойдем?» – предлагает одна пенсионерка другой. «Вот мы сейчас выйдем, а он поедет», – отвечает та. «Все подряд машины накупили, едут как хотят, дорогу друг другу не уступают. Смотрите, какая королева за рулем сидит!» – начал переходить на личности народ, указывая на хозяйку «Гетца».

Появляется машина ГИБДД, люди с надеждой на скорое решение проблемы продолжают сидеть в трамвае. Машина на минуту останавливается, полицейские что-то уточняют и уезжают. Пассажиры понимают, что сидеть им придется долго, и потихоньку покидают вагон. «Подождите, пока зеленый зажжется», – кричит им вслед кондуктор.

Выхожу из вагона и я. Вижу, что за нашим трамваем собралась огромная очередь из «троек», вагоны которых тоже потихоньку и с неохотой покидают пассажиры.

Чего хотели водители двух машин, уже упомянутого «Гетца» и стоявшей за ним «Нивы», непонятно. Вмятин или каких-то еще следов аварии ни на одном из автомобилей я не заметила. Они запросто могли оформить ДТП по европротоколу, не затрудняя движение машин и не парализуя работу электротранспорта. А то глядишь еще пара аварий на путях – у трамваев снова долги вырастут, и тогда мы их уже точно больше не увидим.