Сергей Капустников: Мы стая успешных белых ворон

На прошлой неделе в Саратове побывал игрок белорусского элитарного клуба телевизионной игры «Что? Где? Когда?», обладатель «Малой хрустальной совы» как лучший игрок летней серии игр 2010 года, в прошлом поигравший и в России, но ныне выступающий на исторической родине. О российском спортивном «Что? Где? Когда?» (далее будем пользоваться принятой среди игроков аббревиатурой ЧГК) мы в конце прошлого года беседовали с Михаилом Ивановым, сегодня о том, как славное дело Владимира Ворошилова живет в Белоруссии, мы разговариваем с Сергеем Капустниковым.

– Прежде всего, давайте поговорим о том, чем российское ЧГК отличается от белорусского.

– Честно говоря, я смотрю российское ЧГК не так часто, как хотелось бы. В общем-то, антураж примерно тот же, смокинги аналогичные, публика такая же интеллектуальная. Возможно, музыкальные номера у нас побледнее, но не сильно в этом уверен, поскольку передача лицензионная. То есть отслеживается и контролируется уровень, и в случае занижения планки, полагаю, приходит замечание из Москвы.

– Если попытаться сравнить манеру ведения белорусского ЧГК Алесем Мухиным и российского ЧГК Владимиром Ворошиловым и Борисом Крюком, то в чем принципиальная разница?

– Я, в общем-то, не прислушивался к манере, меня интересует вопрос и ответ. Сама идея ведения примерно та же, а воплощение уже индивидуально. Мы же можем отличить тенор Паваротти от тенора Каррераса, даже если они поют одну и ту же партию.

– Допустим, но если продолжать сравнение через музыку, то Ворошилов, кажется, обладал басом. Во всяком случае умел «прижать», его ведение было жестким.

– Здесь, возможно, стоит учитывать особенности национального ЧГК. Белорусское ЧГК более дружелюбное, команды не болеют друг против друга. Мы, в общем-то, работаем на интеллект зрителей, нам приятно, когда умных и сообразительных людей становится больше.

– Спрошу иначе. Что лучше – дружелюбный ведущий Мухин или жестковатый Ворошилов?

– Лично мне больше нравится более мягкое, дружелюбное ведение. ЧГК – это ведь по-своему симпозиум, пир, во время которого люди придаются интеллектуальным радостям, если угодно. Лучше это делать в доброй атмосфере. В конце концов, если нам нужно как-то снизить число «взятых» вопросов, достаточно просто их усложнить.

– Это позиция игрока, а что с точки зрения зрителя?

– Наши передачи вряд ли смотрит Россия. Белорусскому зрителю больше нравится, кажется, мягкое ведение. В конце концов, злость нужна во время физического поединка. Но нужно ли тебе смотреть, когда людей дразнят, как быков? Я предпочитаю сохранять достоинство, мы приходим в игру меряться интеллектом, но не нервами.

– Получается, российский зритель более агрессивный?

– Скорее, более раздражительный и раздраженный. Но я не знаю наверняка.

– У вас имеется опыт игры в российском ЧГК…

– Сравнительно небольшой. Это были другие времена – 90-е годы.

– Да, вы играли в команде Валентины Голубевой. Почему это продолжалось недолго?

– Я сам виноват. Когда приглашали на очередную игру, на работе завели разговор на тему «что-то ты об играх думаешь больше, чем о работе». Я отказался играть, чему удивились все. Видимо, это была провокация со стороны начальства. Разумеется, раз отказавшись, я теряю право участвовать в дальнейшем. На нынешней работе, кстати, мое увлечение, скорее, поощряется: дали грамоту за участие в ЧГК, «за повышение имиджа организации».

– Выходит, всё так банально вышло из-за бытовых причин?

– На самом деле лучше хорошо прожевать кусочек черного хлеба, чем подавиться тортом. Никто не знает, как складывалась бы жизнь при иных обстоятельствах. А так я по-прежнему играю в свое удовольствие, дважды ездил на чемпионат мира в Баку, первый раз от чемпиона Белоруссии, второй – от сборной телевизионного белорусского ЧГК.

– Кроме того, на вашем счету одна «Своя игра»…

– Я приехал тогда почти наугад, не особо зная правила, но легко прошел отборы. После этого нас собирают, и главный редактор Владимир Молчанов спрашивает: «Кто хочет играть против Друзя?» Все молчат. Я говорю: «Сами называйте». Молчанов кивнул на меня: мол, голос подал, ты и играй. В итоге развернулась борьба между мной и Друзем, третий игрок сошел с дистанции, а мы пришли почти с равным счетом к финалу. Я чисто по-белорусски поставил осторожную ставку, и потому Друзь прошел дальше. В итоге он выиграл машину вроде, а я – сумму, равную 2–3-месячной зарплате того времени, что меня тоже устраивало. Правда, посидев еще на двух-четырех играх (моя съемка была первой), я обнаружил, что вопросы мною брались бы хорошо. Так или иначе, я все равно в итоге выиграл, поскольку в элитарный клуб ЧГК тогда брали по итогам брейн-ринга и «Своей игры». После этой игры меня и пригласили.

– Почему не попытался снова пробиться в «Свою игру»?

– Не знаю, может, и надо было пробовать. Но я уже играл в элитарном клубе. Для меня игры, скажем так, джентльменское развлечение, которое позволяет играть в свое удовольствие и приносит чуть больше денег, чем я трачу на игру: мы все-таки ездим за свой счет и питаемся сами. Это как охота на кабана – дорогое удовольствие, но охотникам она нравится. Охота пуще неволи, как известно. А мне нравится быть вольным стрелком.

– Кстати, как играть против Друзя?

– Играть надо не против Друзя, а против вопроса, а дальше будет видно. Когда я играю, я не волнуюсь: кажется, та часть мозга, которая отвечает за беспокойство, тоже занята решением вопроса, и у меня не остается ресурсов на дрожание, трепет и переживания. Мне достаточно безразлично, с кем и против кого я выступаю.

– То есть нет никакой тактики против конкретного игрока? Но ведь все прекрасно знают, что тот же Друзь играет совершенно иначе, чем, скажем, Вассерман.

– Моя тактика проста: кто больше берет вопросов, тот и выигрывает. Это похоже на перестрелку в вестерне: кто первый оценит ситуацию и выстрелит, тот и выживает. Просто это был первый и единственный случай участия в «Своей игре», но мне понравилось. Она является игрой по гамбургскому счету.

– Вернемся к белорусскому ЧГК. Последний раз вашу команду (команда Сергея Веретило, костяк которой был сформирован из команды Леонида Климовича) по телевизору можно было увидеть 19 октября 2012 года, почти год назад. Что случилось с командой потом?

– В белорусском ЧГК действует правило: проигравшая команда оказывается в хвосте списка. Команды Сергея Веретило уже нет, она расформирована.

– Что стало с остальными игроками?

– Они остаются членами клуба, могут приехать на любые игры в любое время. В случае очередного переформирования команды либо придут новые игроки, либо возьмут кого-то из хорошо зарекомендовавших себя «обстрелянных» игроков. Нам сказали: «Дорога в клуб не закрыта никому». Но из коллег по команде Веретило сейчас никто не играет. Моя новая команда в какой-то мере является «чудовищем Франкенштейна»: она собрана из лучших игроков проигравших когда-то команд. Теперь я играю у Фёдора Шведова. Сейчас проиграли другие команды, и мы снова будем участвовать в зимних играх, а там как бог даст.

Моя мечта – продержаться в клубе минимум до шестидесятилетия, чтобы доказать, что люди старшего поколения могут соображать достаточно быстро и эффективно. Оперативная память, конечно, снижается, как и скорость реакции, зато долговременная память велика и все время пополняется.

Есть еще один момент: голливудские киномагнаты считают, что любой успешный фильм должен иметь героя, с которым зритель будет себя ассоциировать, иначе лента провалится в прокате. В ЧГК тоже должны играть люди разных возрастов, это будет оправдано и коммерчески. К сожалению, сейчас выходит не так уж много передач, которые показывают, как уже зрелые люди демонстрируют хорошие показатели – как физические, так и интеллектуальные. Люди все-таки должны верить в светлое будущее, хотя бы для них лично.

– Мне кажется, что белорусское ЧГК выглядит довольно молодо по составу участников.

– Естественно. Я самый старый из тех, что играют ныне там. Возможно, меня взяли отчасти по той причине, что я играл еще у Ворошилова, это была своего рода преемственность. Кстати, наш бывший капитан Леонид Климович снова вернулся из белорусского ЧГК в российское. Дай бог ему удачи, он ведь по сути профессионал – ведет во Дворце молодежи клуб ЧГК, а я инженер-механик.

– То есть вы не считаете себя профессионалом?

– Скажем так, я сезонный работник этой сферы. Мы получаем, естественно, плату за участие в съемках, она фиксированная, то есть не зависит от количества взятых вопросов и сыгранных в сезоне игр. «Совиные деньги» (то есть призовые лучшему игроку серии) выплачиваются отдельно. Мы их делили поровну. Разумеется, нам хватает этих средств на покрытие дороги, гостиницы и так далее. Так что можно считать меня профессионалом, поскольку я получаю за игру деньги. Но ведь я участвую и во многих других играх ради удовольствия, мы сами платим деньги за участие в турнирах.

– Вернемся к Климовичу, который теперь играет в России за команду Виктора Сиднева вместе с Друзем и Левиным. Поскольку вы знаете его лично, то не могу не задать следующий вопрос. Климовича часто сравнивают с Андреем Козловым – оба являются экспрессивными капитанами и оба хорошо известны телезрителям по брейн-рингу. Действительно у них много общего?

– Да, сравнивают. Климович – великолепный ведущий, известный по белорусским передачам «Белая королева», «Эрудит-лото», «Риск-версия», «Эрудит-пятерка». У него хорошая интеллектуальная реакция, он может мгновенно ответить на любую реплику из зала. Но я бы не хотел их сравнивать: вдруг кого-то обижу?

– В России выступали команды Алёны Повышевой, Андрея Супрановича, играют Леонид Климович, ваш ведущий Алесь Мухин. Россия – лакомый кусок для иностранных ЧГК?

– Есть общепринятые центры, из которых пошли те или иные искусства. Если ты выступил в Японии на чемпионате по сумо, то честь тебе и хвала. ЧГК пошел из Москвы от Ворошилова, поэтому сыграть на этой площадке – высшее достижение. Стоит помнить, что в ЧГК реально играют только бывшие граждане СССР – независимо от того, где они находятся. Например, Яков Подольный, известный по «Своей игре», сейчас выступает в Израиле.

– Как вам саратовское спортивное ЧГК?

– Хорошая, нормальная, набравшая обороты машина, движущаяся в нужную сторону. Я крайне одобрительно отношусь к тому, что видел. Мне остается только надеяться, что число игроков будет лишь увеличиваться.

– Вы играете не только в телевизионной версии ЧГК, но и в спортивной, как и многие профессионалы. По вашим наблюдениям, у спортивных чэгэкашников нет зависти к телевизионным? Не говорят ли за спиной, что на ТВ держат «своих», вставляют палки в колеса молодым, и отбор невозможно пройти?

– Я проходил многоступенчатый отбор вместе со всеми, приходилось ездить несколько раз в Минск за свой счет. Нас прогоняли через разные вопросы, отсеивали, тасовали команды. Отбор был действительно жестким, чтобы остались только хорошо играющие. Насчет «говорят ли за спиной»: могу сказать только, что на чужой роток не накинешь платок. Игроки ЧГК – потенциально любые люди с улицы, которые интересуются всем или очень многим. Как известно, в каждой популяции тридцать процентов особей сильно отличаются от типовой. Это резерв эволюции, поскольку среднестатистическая особь является самой приспособленной при неизменяющихся условиях. Изменись условия хоть чуть-чуть, окажется, что она не так уж хорошо приспособлена, как кто-то из этих тридцати процентов, которые и станут родоначальником новой ветви базовых особей.

Человечество – стайный вид, и эрудиты нужны в стаях в сравнительно небольшом количестве, но это тоже своего рода долговременная память стаи и аналитический центр, который может в случае надобности припомнить что-то нужное. Возможно, он не лучший следопыт и саблезубого тигра не загрызет, но «знаток» все равно нужен. Хотя бы для того, чтобы снова не наступать на те же грабли. А их раскидано немало в человеческой истории.

Я как-то спрашивал Подольного (он профессиональный психиатр), почему естественный отбор, который по идее должен идти в пользу жуликов, воров и дезертиров, так не работает. Он ответил, что в семье честных людей иногда будут рождаться воры, а у воров иногда честные. Почему? А дело все в тех же пресловутых тридцати процентах, человечество ведь, повторюсь, стайный вид, ему охота встраиваться в различные структуры. В общем-то, чэгэкашкники – это стая белых ворон, если угодно, которые играючи помогают друг другу успешно встраиваться в общество.