Как «истыкать» фильм

9 октября перед зрителем клуба «On Air» разыгрывался моноспектакль. В прошлом номере газеты мы рассказывали о том, как актеры знаменитого «Театра.DOC» воплощали на сцене историю о «Похищении» ребенка в Пермском крае. Теперь также в основу легла известная история, и даже тематика осталась прежней – похищение. На смену Константину Кожевникову и Алексею Богачуку приехал Алексей Юдников, еще один представитель театра, работающий, правда, в совсем ином жанре.

Неделей ранее Кожевников рассказывал о похищении настоящем, а Алексей напомнил о вымышленной, но прекрасно всем знакомой истории Юрия Деточкина – добродушного угонщика «волг», простого советского Робин Гуда из фильма «Берегись автомобиля».

С шутками и прибаутками

Спектакль идет почти два с половиной часа, на час дольше, чем сам фильм. Юдников чрезвычайно внимателен к любой детали: не упускает ничего, обращает внимание на каждый жест, каждый шаг героев. Если он цитирует кого-то, то будьте уверены – цитирует слово в слово. Это сложно назвать пересказом: по сути Алексей в спектакле и швец, и жнец, и на дуде игрец. Потому и выходит дольше – нельзя изобразить сразу нескольких героев. Но дело не только в этом, Юдников чрезвычайно внимателен к деталям и потому иногда выходит за рамки пересказа. Например, заметит, с какой ехидной ухмылочкой смотрел автослесарь (Вячеслав Невинный) на пустой гараж Семицветова (Андрей Миронов), из которого была украдена «Волга», – так, мол, вам, спекулянтам, и надо. А может и некоторые режиссерские шутки подметить: неспроста ведь Деточкин и Подберёзкин играют в любительском театре Гамлета и Лаэрта, Смоктуновский за два года до того был принцем датским у Григория Козинцева. Сейчас, полвека спустя, многие из нового поколения этого уже не знают.

Не обошлось и без недостатков. Временами Юдников, кажется, чересчур увлекался шутками: например, рассуждал о том, что в нынешние времена фамилия Семицветов звучит двусмысленно, как и фраза Подберёзкина «Я тебя люблю», обращенная к Деточкину. К финалу спектакля это стало надоедать. Иногда Алексей чересчур увлекался стремлением отобразить голос того или иного персонажа: и если Донатас Банионис и Юрий Яковлев у него вышли замечательно, то желание во что бы то ни стало продемонстрировать лишний раз характерный смех Анатолия Папанова в какой-то момент стало раздражать. Хотя и Папанов ему, безусловно, удался.

Задом наперед

Отдельно можно рассуждать и о формате спектакля. Лично я несколько скептически отношусь к идее пересказа – это может зацепить, а может и нет. Это уместно в обычной жизни, но насколько это может быть интересно в театре – спорный вопрос. Мы привыкли думать, что фильм или спектакль ставятся по книге, но когда спектакль переходит с экрана на сцену, то это может выглядеть, как рубашка задом наперед или майка поверх свитера. То есть странно.

С вопроса о жанровой принадлежности мы и начали нашу беседу с Алексеем, которая состоялась после спектакля. Юдников согласился, что такой формат может действительно оказаться несколько сложным для восприятия, «вопрос в том, чтобы попасть в нерв зрителя… Уповаю на то, что случится чудо». Если брать именно спектакль по «Берегись автомобиля», то на него приходят ностальгировать. В то же время актер признался, что саратовский опыт для него в новинку: «Три дня подряд рассказываю о фильмах. Такой марафон у меня впервые… Но я склоняюсь к тому, чтобы оценить этот опыт положительно». Еще одной сложностью стала несколько непривычная сцена: в «Театре.DOC» Юдников выступает прямо в зале, а в «On Air» надо было выходить на сцену, то есть отдаляться от зрителя.

Алексей признался, что каждый раз сам толком не знает до последнего момента, как будет выглядеть спектакль. В день выступления он пересматривает фильм и сразу едет в театр рассказывать, даже если до того уже выступал с подобным спектаклем. Должен ли Юдникову нравиться при этом сам фильм? «Безусловно. Он может даже отрицательно меня зацепить, но так или иначе, он мне должен нравиться. В процессе просмотра я уже приблизительно понимаю, пойдет кино для пересказа или нет. Есть и фильмы, которые невозможно пересказать, порой даже шедевры. «Берегись автомобиля» тоже, кстати, шедевр, – замечает Алексей. – Шедевр с человеческим лицом. Но бывают и, так сказать, нечеловеческие фильмы. Мне очень нравится Ларс фон Триер, но так и не решился пересказывать «Меланхолию». Я даже представлял, как буду это делать, но понял, что плотность нарратива в этом фильме просто сметет меня, и придется каждую секунду отсылать к чему-то еще, делать сноски. Это как философская литература: полстраницы текста, полстраницы сносок. А просто рассказывать, как сказку, не могу».

Так что представляет собой спектакль – развернутый пересказ с интерпретацией или пересказ с акцентами на определенных моментах? «Скорее, второе, – отвечает Юдников. – Я стараюсь истыкать фильм, найдя болевые возможности для дальнейшего настроения. Просто философствование скучно».