О ветеранах, болоте и бесчеловечности
Стоит ли платить тремстам ветеранам войны за ЖКУ, отчего администрация Октябрьского района не знает, куда подевала выделенные ей деньги, и почему так сложно получить группу инвалидности, даже находясь при смерти, – все эти вопросы обсудили в прошлый вторник члены общественной палаты на заседании комиссии по социальной политике и здоровому образу жизни.
«Отдадим дань уважения этим людям»
Выступавший на заседании пенсионер Александр Федотов считает, что в нашем регионе при отсутствии должных социальных гарантий планка максимально допустимой платы за жилищно-коммунальные услуги (22 %) неоправданно завышена. Пенсионер ссылается на Путина, который озвучил предложение освободить от платы коммунальных услуг ветеранов войны, достигших 90 лет. По данным областного совета ветеранов, на сегодняшний день участников и инвалидов войны в области насчитывается менее 300 человек, их убыль за 25 лет в области составила 98 %. «Я не думаю, что будет настолько накладно для бюджета области отдать дань уважения этим людям», – считает Федотов. Для остальных ветеранов войны он предложил снизить планку допустимой платы за ЖКУ до 10 %. А для обычных пенсионеров, инвалидов 2-й и 3-й групп и одиноких родителей оставить планку на прежнем уровне – 15 %.
Общественники, уже обсуждавшие этот вопрос раннее, в целом поддержали предложение и рекомендовали его для обсуждения в областной думе. Но решили сократить возраст, при котором ветеран войны освобождается от платы за коммунальные услуги, до 85 лет.
Непросыхающее болото в Домах 8 марта
Далее о ходе восстановительных работ после пожара в Домах 8 марта отчитался член комиссии Валентин Паркин. По его словам, работа ведется в бодром темпе: крышу починили, потолки квартир заменили, «люди нормально настроены». На эти слова поднялась женщина из зала: «Можно я скажу? Я одна из жителей этих домов. Я буду очень сильно нервничать, потому что не нервничать невозможно...» Дрожащим, срывающимся голосом она рассказала о том, что выполнен далеко не весь спектр заявленных в смете работ – на остальное заявили, что «не хватило денег». Рассказала также о том, что недавно, делая в квартире ремонт, ее семья вскрыла полы, а под ними обнаружила «непросыхающее болото». Оно получилось из-за обильного полива водой во время тушения пожара. Обращались во все инстанции, «чуть ли не к Путину», отовсюду им как собственникам жилья отказали в помощи.
– У меня вопрос: у вас какие взаимоотношения с исполнительной властью? Вы зачем Путину писали, если вот перед вами Александр Иванович (Павлов, заместитель главы администрации Октябрьского района. – Прим. авт.)? – спросила председатель комиссии.
– Писала Путину не я, я была настолько в шоковом состоянии... – оправдывалась женщина.
– Понятно. Значит, у вас никаких взаимоотношений с властью нет. Вы хоть знаете, где находится администрация в Октябрьском районе? – напирала Королькова. – Получается, мы претензию в воздух предъявлять любим, а если говорить напрямую, то это уже не претензия, это уже обсуждение проблем с исполнительной властью. Они что могут, то и делают. Честно говорят, будут деньги или не будут.
Честные власти Октябрьского района не готовы были ответить, все ли погорельцы получили компенсацию, и не захотели рассказывать, выделила ли городская администрация обещанные 10 млн рублей из резервного фонда. Общественница Ольга Пицунова напомнила, что администрация Октябрьского района направила также письмо губернатору области с просьбой выделить дополнительные средства, в связи с тем что резервный фонд города оказался исчерпан. Помогли ли Домам 8 марта город и область, замглавы администрации Октябрьского района Александр Павлов так и не рассказал.
«Сейчас включат отопление – будет очень тепло и влажно. Дом просто расползется. А люди начнут делать ремонт и прикрывать эту грязь, они ведь добровольно не будут вскрывать и просушивать себе полы. Делать такие работы в одиночку не получится. Это должно быть организованно и обязательно как-то быть», – поделилась своей болью жительница пострадавшего дома. Общественники решили обратить внимание соответствующих служб на необходимость перехода к более современным, щадящим методам тушения пожара.
Также члены ОПы оценили работу областного и городского депутатов, курирующих этот округ.
– Кудинов, я видела, ходит там, занимается проблемой, – сказала Наталия Королькова.
– А для тех, кто не знает, прошу пояснить, что он там делает, кроме того, что ходит? – спросила ее коллега по палате.
– Пожалуйста, Александр Иванович, поясните, – попросила главная трезвенница области.
– Ну, я не правомочен обсуждать действия депутатов, это ведь народные избранники. Если бы я не занимал эту должность, я бы мог об этом поговорить.
– А вот мы можем! – гордо сказала Наталия Александровна. – И мы говорим о том, что обращаемся к этим двум депутатам с просьбой обратить внимание на тяжелую ситуацию в их округе, чтобы они приняли какие-то меры материальной поддержки, потому что в бюджете денег нет.
Так решили «подсказать» гордепу Дмитрию Кудинову и облдепу Альберту Старенко, чтобы они через свои думы помогли оказать помощь Домам 8 марта. «Только давайте не будем уточнять, через что. У Старенко, например, и другие фонды есть», – поправились члены комиссии.
«Ну вот и отползайте отсюда!»
Последний вопрос, стоявший в повестке дня, был, пожалуй, самым эмоциональным. Речь шла о системе предоставления инвалидности в области.
Как рассказала заместитель руководителя по экспертной работе «Главного бюро медико-социальной экспертизы по Саратовской области» Ольга Кузина, для признания инвалидности в первую очередь следует обращаться в поликлинику по месту жительства. Если основания для оформления инвалидности имеются, врач дает направление на медико-социальную экспертизу. Таких пунктов на территории области около трех десятков, 17 из которых находится в Саратове, а 11 – в районах области.
Решение о признании человека инвалидом решает комиссия в составе трех человек. Если больной не может самостоятельно явиться на экспертизу, то комиссия проводит освидетельствование на дому или заочно. Если инвалидность подтверждается, то для человека прописывается индивидуальная программа реабилитации. Потом нужно регулярно проходить повторные освидетельствования, по результатам которых в зависимости от состояния здоровья меняется оценка инвалидности. По словам Ольги Кузиной, ежегодно впервые проходят освидетельствование около 11–13 тысяч человек (в 10 % случаев им отказывают в инвалидности) и примерно 35–38 тысяч человек – повторно (5 % из них получают отказ). Всё выглядит четко и слаженно, согласно инструкции.
На деле обращение в бюро медико-социальной экспертизы сопряжено с эмоциональным стрессом для пациента и его больных. «Согнитесь, нагнитесь. О, вы своими ногами пришли сюда? Ну вот и отползайте отсюда!» – фактически такой предстала перед пенсионеркой Верой Артемовой процедура освидетельствования. Она уже три года не может признать своего тяжело болеющего брата инвалидом. При обжаловании результатов экспертизы им снова отказали. Журналист Сейран Давтян привел в пример семью Насибян, которая не может получить инвалидность для своего 15-летнего сына, пережившего операцию по удалению катетера из сердца. Катетер, кстати, «забыли» там по причине халатности врачей еще в роддоме. А председатель областного комитета ветеранов войны и военной службы Георгий Фролов рассказал историю знакомой девушки, которая перенесла рак желудка и четыре курса химиотерапии, а затем ей поставили диагноз «эпилепсия». При этом ее через год перевели на «рабочую» вторую группу. А у ее мамы было три почки, все здоровые. Врачи предложили устранить недостаток и удалить лишнюю почку. 40 лет с тех пор женщина мучается. Несколько лет назад удалили отказавшую вторую почку – теперь она живет с одной и не может вставать с постели. При этом женщине вообще отказали в инвалидности. Георгий Фролов призвал экспертов человечнее относиться к людям.
Ольгу Пицунову заинтересовало, есть ли у медэкспертов негласные инструкции, поощряющие снижение количества людей, получающих инвалидность. Ольга Кузина ответила отрицательно.
«Ребенку из семьи, где четверо детей, вы не дали инвалидность. Они обратились в Москву, потом им дали, – рассказала общественница Ольга Коргунова. – Вот вы объясните мне, вас поругали за это, вы сами себя поругали или совесть вас замучила? Какую ответственность вы несете в случае неверно вынесенного решения?» Служащая бюро медико-социальной экспертизы сказала, что все отмененные решения разбираются, ошибки рассматриваются.
Другая знакомая Ольги Коргуновой ежегодно относит подарки членам медико-социальной экспертизы и получает нужную справку об инвалидности.
– Обращайтесь с жалобой на вымогательство в правоохранительные органы, – посоветовала медэксперт.
– Легко сказать. А человек, измученный донельзя, не станет заявлять, а скорее отдаст деньги.
– Если человек уверен в своей инвалидности, то не станет давать взятку, – парировала Ольга Кузина.
Она, надо заметить, единственная из приглашенных ответчиков смогла дать четкие ответы десятку разгорячившихся членов заседания.
Председатель комиссии по социальной политике Наталия Королькова подвела итог: у народа есть большое недовольство уровнем услуг медико-социальной экспертизы. Ей показалось странным, что при тенденции, когда число инвалидов растет, количество обращений на медицинское освидетельствование снижается. По ее словам, с точки зрения человечности в работе специалистов бюро «явно есть какой-то прокол».
