Лисовский: «Оптимисты умеют работать вопреки»
Краткая характеристика промышленного комплекса от министра, вызванного держать ответ перед депутатами
Основной показатель развития – индекс промпроизводства. Взяли за последние 10 лет. Индексы выше, чем в России. Даже в период кризиса. Даже сейчас, за 8 месяцев. У нас 0,5 %, по России ноль. Что позволяет двигаться быстрее, чем России? Многоотраслевая структура, которая создана предшественниками. В условиях нестабильности одни отрасли допускают провалы, другие демонстрируют рост.
Самую большую долю в структуре производства занимает обрабатывающая промышленность. Вторая – производство и распределение электроэнергии, газа, пара и горячей воды. Дальше идет добыча полезных ископаемых. Но во всех программах приоритет обрабатывающим отраслям – локомотивы они в Саратовской области.
Можно посмотреть, что разрушено, а что восстановлено
В обрабатывающих производствах за постсоветский период мы потеряли ряд промышленных металлургических предприятий – метизный завод и ряд литейных цехов. Но сейчас создается металлургический кластер, куда войдут «Северсталь – Сортовой завод Балаково», «Балаково-Центролит», завод технических газов – все с самыми современными технологиями.
Следующий кластер транспортного машиностроения. Мы потеряли завод, производство троллейбусов на ЗАО «Тролза» упало в 10 раз. Но в последние годы за счет разработки новых моделей с гибридным приводом идет постоянный рост выпуска троллейбусов. В Советском Союзе не было вагоностроительного направления. Было кустарное производство снегоуборочной техники на заводе «Трансмаш». С помощью областного бюджета мощности увеличены в десятки раз, и сегодня это современнейшее предприятие по выпуску целой гаммы подвижного состава. Завод металлоконструкций – один из основных производителей грузовых вагонов. Балаковский вагоностроительный завод – вместо ремонтного производства балаковского Химволокна. В этом году запущен принципиально новый завод по выпуску кассетного железнодорожного подшипника – совместное предприятие с американцами. Производство практически в роботизированном режиме работает: подшипники самые конкурентоспособные. Заканчивается проектирование энгельсского локомотивного завода. И опять идем по пути принципиально новой техники. Та техника, которая будет выпускаться, способна работать на постоянном, переменном токе и на дизтопливе.
Подтягивается отрасль аккумуляторов. В советское время был один завод щелочных, другой – свинцовых. Сейчас пять заводов работают. И темпы роста в последние годы – от 30 до 60 процентов у каждого.
За эти годы выросло производство газового оборудования. Было два завода – «Газаппарат» и «Газавтоматика». Сейчас 20 предприятий производят оборудование для газовой промышленности. Саратов – лидер по производству газового оборудования. Идет полным ходом строительство завода «БОШ-Термотехника», который тоже будет производить газовое оборудование. Вчера на встрече с немецкими деловыми кругами меня спросили: не боитесь конкуренции? Ответил: нет. Будем заимствовать самые современные технологии, вступать в кооперацию, чтобы поднять общий уровень машиностроения.
Была потеряна станкостроительная промышленность. От трех заводов осталось несколько малых, которые выполняют работу по производству зуборезных и шлифовальных станков, но не те объемы. Однако на площадке зуборезного завода работают другие предприятия – лидеры в своих отраслях, такие как предприятие по производству мебели «Мария», «Газпроммаш», «Калинка плюс». И безусловно, общий объем всего производимого сейчас на площадке «разрушенного зуборезного завода» больше, чем в советский период.
Саратовский куст электронной промышленности был одним из важнейших в стране. Мы потеряли такие предприятия, как Рефлектор, Элмаш, ЦННИИА. К рейдерским захватам этих предприятий приложили руку и наши компетентные органы. Объективно: огромного Рефлектора не стало, но там работает порядка 50 малых и средних предприятий, безусловно, инновационной направленности, таких как Реф-Оптоэлектроника, ЭкспоПУЛ, Саратовский электромеханический завод РЕМО (мало кто знает, но это лидер по производству антенн и различных устройств для усиления интернет-сигнала). На площадке Элмаша работает Промэлектроника – единственное сохранившееся в России производство тугоплавких материалов из вольфрама и молибдена, лидер лазерных технологий предприятие «Инжект». Перспективы по саратовской электронике просматриваются, и она будет в лидерах.
Если говорить об оборонно-промышленном комплексе, то, конечно, налицо тяжелые потери. Мощь нашей армии уменьшилась многократно. И во-вторых, оборонная промышленность Советского Союза, надо учитывать, вооружала армии почти половины стран мира. И это был наш рынок. Сейчас они потеряны. Авиационный завод потерян. Но развивается 8 предприятий авиационного приборостроения – СЭПО, Сигнал и др.
В производстве техники для сухопутных войск ситуация далека от определенности. Министерство пригласило главкома сухопутных войск, командующего округом, для того чтобы понять, какую технику надо армии. Прекрасно развиваются предприятия космического приборостроения – Корпус, Базальт (единственный производитель бериллия в России). И несмотря на тяжелые 90-е годы стабильно двигаются вперед Волгадизельаппарат, Саратовдизельаппарат, завод резервуарных металлоконструкций.
В химической отрасли мы потеряли такие гиганты, как Балаковское и Энгельсское химволокно. Но хорошие перспективы у Саратоворгсинтеза. Перебьем советские объемы, безусловно. И самое главное – на новой технической основе. Там вся цепочка создана – от производства кислоты до выпуска ткани из самых современных материалов.
Перешагнул объемы советского выпуска и бывший завод «Иргиз», а ныне Балаковский завод минеральных удобрений. И не только увеличил объемы, но и качество. Удобрения сейчас сложные, приспособленные к различным видам почв.
Что мешает развитию промышленности?
На словах мы говорим, что промышленность – опора. А на деле? В Пугачевском районе земельный налог для предприятий, выпускающих сложнейшую продукцию, увеличился в 186 раз. После четырех судов снизили до 8 раз.
В Красноармейском районе руководитель за год работы не встретился ни разу ни с одним из четырех руководителей промышленных предприятий.
Масса проверяющих инстанций. Конкурсная система. Самые порядочные частные компании. А государственные используют откаты, договоренности – все прелести этой системы.
Конкурировать с мировыми производителями мы не можем, потому что МГУ во второй сотне, Санкт-Петербургский – в четвертой. Еще хуже ситуация с профессиональным образованием. В этом году проводился чемпионат мира по 20 профессиям. Сборная России заняла последнее, 54-е, место по всем профессиям.
Промышленность пока, скорее, есть
Но самые технологичные предприятия портят общую картину проблемами
В Саратовской области беда с коммуникациями. Нет контакта взаимопроникающего и взаимообогащающего. Председатель комитета по экономической политике Саратовской облдумы не любит министра промышленности и хочет то ли сам сесть на его место, то ли нужного человека поставить. Одни директора лучших промышленных предприятий, как наивные дети, верят в то, что представители региональной властной элиты умеют слушать, делать выводы и принимать пожароопасные меры. А другие директора – уже каким-то боком властная элита, потому как живут в статусе депутатов – почему-то решили, что им нужно отстоять интересы своих производств. И вот весь этот бульон недавно дошел до кипения. И выкипел. В сухом остатке – разочарование и пустые рекомендации министерству промышленности. Как может чиновничье ведомство увеличить в 2013 году объем отгруженных товаров собственного производства, выполнение работ и оказанных услуг на 15 процентов? Или привлечь инвестиций в основной капитал на развитие промпроизводства региона не менее 38 млрд рублей?
Интересы и интересики
Сразу видно, что участники депутатских слушаний, сформулировавшие такие рекомендации, как-то далеки от промышленной реальности. А там на самом деле пожар. Высокотехнологичные предприятия парализованы новыми тарифами на энергоносители. Генеральные директора говорят, что не выдержат бремени, что промышленность сознательно убивается. Собрались три недели назад на одном из производств, пригласили председателя комитета по экономической политике Алексея Мазепова, попытались в него свою боль загрузить. Но он не смог скрыть своего более насущного желания – получить от директоров поддержку в борьбе с министром промышленности Сергеем Лисовским и рекомендации для будущих слушаний о состоянии промышленности в Саратовской областной думе. Перед этими судьбоносными для Мазепова слушаниями состоялось еще одно промежуточное заседание уже в ТПП.
Те же и другие генеральные директора снова рассказывали Алексею Мазепову про грабительские тарифы. А некоторые наиболее смелые директора давали ему задание продавить на публичных слушаниях программу точечной поддержки отдельных предприятий. Так, например, генеральный директор НПП «Алмаз» Николай Бушуев рассказал о том, что за два года бюджетной помощи из федерального центра его предприятие в два раза нарастило объемы производства. И теперь, чтобы развиваться дальше, хорошо бы иметь материальную помощь от родного саратовского правительства. Этому директору-лидеру с добавочным статусом депутата Саратовской областной думы совершенно не понятно, почему министерство промышленности носится с металлургическим кластером во главе с Северсталью, если в регионе есть уже готовые точки роста, которые нужно подкармливать и деньгами, и вниманием.
Алексей Мазепов кивал согласно, демонстрируя какое-то легковесное для председателя комитета по экономической политике отношение к бизнесу. Говорил, например, о том, что бюджетную помощь малому бизнесу считает неэффективной. Что эти деньги нужно бы забрать и поделить между промышленниками. И снова возвращался к недоработкам министра Лисовского и к тому, что скоро-скоро он его выведет на ковер парламентских слушаний.
– Мы прослушаем отчет министра. Мы с ним не согласны. Все не согласны. Все видят, что надо что-то делать для того, чтобы лучше развиваться. А у нас все ресурсы распыляются на поддержку малого и среднего бизнеса, а отдача минимальная. Нам надо сказать, что не так это делается. И разработать те столпы, ради чего мы будем дальше и куда приоритеты направлять и в рамках чего необходима помощь, – пытался формулировать сверхзадачу депутат Мазепов. – Есть такая вещь – федеральный бюджет. Вы понимаете, что система бюджетирования так устроена, что все деньги уходят в Москву? Но они все могут возвращаться. По разным госпрограмам. А у нас никто в госпрограммах не участвует.
– А мы не можем участвовать, – ответили ему директора. И объяснили, что в военно-промышленном комплексе всё специализировано. И есть отдельные программы по авиации, по космосу. А в Саратовском регионе беда с конечном продуктом. По крайней мере у тех предприятий, что остались с советских времен. Для иллюстрации была рассказана история о визите директора Саратовдизельаппарата в Москву на какие-то солидные слушания, где составители программы по развитию дизельного направления в России забыли, что в дизельном двигателе, кроме самого дизеля и топливного насоса высокого давления, есть еще и регулятор скорости. «Вы меня куда с регулятором отнесли?» – спросил саратовский производитель. А чиновник в ранге заместителя министра ответил: «Поищите себя в «разном». При этом коленвалы, шатуны, корпус в программе были прописаны отдельно. Ну и как после этого к тем программам, что верстаются сегодня на федеральном уровне, всерьез относиться?
А нам-то что?
Производство электроэнергии – 7-е место по России. Объемы выросли в 3,6 раза в сравнении с 1980-м годом.
Выгодоприобретатели тоже смущают
Председатель комитета государственного регулирования тарифов Саратовской области Лариса Новикова на парламентских слушаниях по состоянию промышленности, которые, как и намечалось, состоялись 2 октября, тоже ничем не порадовала директоров, пострадавших от повышения тарифов на энергоносители. Повышение это сложилось после применения постановления российского правительства. А «мы транслируем федеральные решения с федерального уровня на областной», – отметила Новикова. Но ситуация во всех регионах ПФО оказалась различной. Лариса Новикова объясняет это тем, что в некоторых регионах есть грамотные энергетики, которые озаботились ситуацией еще в прошлом году и предприняли меры. (Директора, правда, объясняли за несколько дней перед этим в ТПП ситуацию иначе. По их мнению, разница в тарифе отличается, потому что у нас в Саратовской области растет бытовое потребление электроэнергии, а промышленность не растет. Перекрестное субсидирование в стране еще никто не отменял, так что вся разница и падает на промпроизводства.)
– Есть регионы, где рост платежей за энергоносители для промышленных групп составил 110 процентов, – «успокаивала» собравшихся в Саратовской областной думе Лариса Новикова. – У нас рост от 26 до 54 процентов. Крупные промышленные предприятия могут подтвердить, что рост произошел во многом из-за того, что они вынуждены содержать избыточные энергомощности. Сейчас проблемой занялся минэконом, ТПП следит. Но что бы они ни предложили (речь о выводе отдельной строкой платы за гарантированную мощность) для исправления ситуации, будет только временная передышка. Свалятся потом другие проблемы. Когда надеемся на замораживание тарифов, говорить про ноль некорректно. В тарифе есть рыночная цена, сбытовая надбавка и тариф на передачу. И вот заморозка обещана только в части тарифа на передачу. По другим составляющим пойдет рост. С федерального уровня надо первых ласточек хватать.
Лариса Новикова еще не раз пояснила потом, что законопроекты нужно ловить в начальной стадии, а она не специалист, и в комитете у нее работают не энергетики. И оценить ситуацию заранее они не смогли.
– 442-е постановление не дало никому никакого положительного эффекта. Для бюджетных организаций рост составил 2–3 процента. Ну да, будет меньше задолженность, но промышленная группа при этом страдает – до 72 процентов рост. Это увеличение себестоимости продукции, а в условиях заключенных контрактов – рост убытков и снижение налогооблагаемой базы. Но это прямая норма к исполнению. Надо ее исполнять.
Потом Лариса Новикова тоже признает, что средняя цена электроэнергии для промышленной группы зависит от ее цены для населения. Мы пятые снизу по цене для населения в ПФО. Разница падает на промышленность.
– Кто выгодоприобретатель результатов этого постановления? – спросили Новикову из зала.
– Ну как кто? Сети, – ответила она. – Они поднимали вопрос на уровне правительства. – Потом как-то осеклась. – Но это домыслы. В открытую об этом не говорится.
Плохо или хорошо?
На предприятиях промышленности в Саратовской области работают почти 135 тысяч человек – 11 процентов от работающего населения области. А всего предприятий промышленной направленности у нас почти 6 тысяч. То есть на каждом предприятии условно работают 22,5 человека.
Лисовский переиграл Мазепова
Отчет министра Лисовского о состоянии промышленного комплекса в регионе тоже прозвучал. Он был так правильно выстроен, что к нему никто не смог придраться. И кто-то даже с досадой сказал: «Будто и не про Саратовскую область слушаю». Все выступления оказались тоже миролюбовыми и беззубыми. Тревожно прозвучала только информация уполномоченного по правам человека Нины Лукашовой о том, в Генеральной прокуратуре создано специальное подразделение, которое будет заниматься безопасностью в промышленности. Генеральный директор НПП «Алмаз» напомнил, что лет десять или более назад убрали из налогового законодательства норму, что предприятие, которое вкладывает в развитие производства, освобождается от налога на прибыль. И ее давно надо вернуть. Еще нужно пересмотреть таможенное законодательство. Это задание правительству для работы на федеральном уровне. А непосредственно на региональном – развивать отношения с концерном «Ростехнологии». «И вместе с концерном вытаскивать промышленность Саратовской области из той ямы, в которой она находится вместе со всей страной», – сказал Бушуев.
Если взвесить все реальные возможности, то всё будет идти так, как и идет, – колыхаться по воле тех, кто находится на вершине вертикали. Потому что для того, чтобы изменить реально ситуацию, надо менять систему. Министр Лисовский рассказал слушателям в зале, что у нас в России востребована сейчас идеология потребления, а не созидания. Министерства созидающие никому не видны, если они деньги не распределяют. А вот в Тюрингии, одной из земель Германии, министерство промышленности, наоборот, мощнейшая структура. И торгово-промышленная палата мощнейшая. А распределяющие министерства, напротив, капельные. Потому как, чтобы деньги распределять, много народа и ума не нужно.
Тюрингия, конечно, далеко, но и поближе есть интересные примеры. Сергей Лисовский рассказал депутатам про опыт Свердловской области, где три года назад при минпромышленности создали организацию, которая способствуют продвижению региональных товаров на рынки. Результаты просто потрясающие. При этом бюджет финансировал эту организацию всего год. По словам Лисовского, такая структура нужна и в нашей области. Хотя бы для того, чтобы министерства, объявляющие конкурсы на закупку, знали товары местного производства.
[кстати не дали сказать]
Федор Шимчук, председатель совета директоров ОАО «Нефтемаш»-Сапкон, в списке выступающих был. Но на трибуну его не пригласили. После окончания публичных слушаний он несколько дней не уставал сокрушаться, почему не побежал к микрофону, не настоял на своем выступлении. Этот старейший представитель саратовского директорского корпуса убежден, что рост тарифов на 20–70 процентов, который зафиксирован на ряде промышленных предприятий в Саратовской области, погубит промышленность в регионе со всеми вытекающими последствиями.
– Я отношу себя к директорам, представляющим группу предприятий, сохранивших в 90-е годы производство и трудовые коллективы, определивших свою нишу в новых рыночных отношениях. И мы считаем, что на наших предприятиях крест ставить рано. Создав благоприятные условия их модернизации, можно получить солидную прибавку в бюджет региона. Приходится только сожалеть, что, имея огромный научно-технический потенциал, мы 20 лет только обсуждаем возможности повышения эффективности работы промышленности Саратовской области, а выживаем в одиночку.
Основные задачи стимулирования промышленности областным минпромом определены, их трудно оспорить, им трудно противопоставить альтернативу. Перечислю некоторые из них.
1. Сохранить уникальный научно-производственный и кадровый потенциал.
2. Содействовать техническому переоснащению производства для обеспечения выпуска конкурентоспособной продукции.
3. Обеспечить развитие инновационных направлений в производстве.
4. Совершенствовать механизмы инвестиционной политики, направленной на поддержку и развитие предприятий машиностроительной отрасли.
Казалось бы, эти задачи должны находить поддержку у федералов. И мы слышали из федерального центра, что машиностроение является основной стратегической отраслью мировой экономики, что машиностроение – это опора любого развитого государства, обеспечивающая укрепление его могущества и обороноспособности. А еще мы слышали, что к проблемам, сдерживающим развитие и обеспечивающим конкурентоспособность, нет равнодушных. Однако желаемой отдачи от этих слов тоже нет, хотя наша Конституция обязывает федеральные и региональные правительства создавать благоприятные условия развития промышленных комплексов. Но каждый директор расскажет вам сегодня и о несовершенстве налогового законодательства, и о недоступности банковских кредитов. Ведь реальный сектор экономики без получения краткосрочных кредитов на пополнение оборотных средств, без долгосрочных инвестиционных кредитов и без возможности их пролонгации жить не может. Однако высокий процент по кредитам банка продолжает оставаться сдерживающим фактором внедрения инновации за счет собственных средств промышленных предприятий. Необходимо на государственном уровне установить разумный процент за кредитные ресурсы и запретить применение банками кабальных условий при оформлении кредитных договоров.
Все денежные средства, направленные на НИОКР и техническое перевооружение предприятий, должны быть освобождены от налогообложения или стимулироваться по упрощенной схеме. Принятые на сегодня решения не действуют. Слишком сложный процесс их реализации. То же касается и интеллектуальной собственности.
Технический прорыв сдерживает отсутствие заказов производства, что не позволяет на перспективу определить затраты на техническое перевооружение производства. Окупить новые технологии за один год невозможно, а это значит, что предприятиям на длительную перспективу нужна стабильная и прогнозируемая загрузка мощностей. Нам нужна от государства поддержка. Только в условиях гарантированного госстимулирования можно всерьез заниматься обновлением основных средств, непрерывно осваивать прогрессивные технологические процессы, осуществлять подготовку и переподготовку высококвалифицированных специалистов, а также начать выпуск импортозамещающего оборудования.
Затраты промышленных предприятий по оплате услуг по выдаче лицензий, разрешений и т. д. неуклонно растут из года в год. Нужно усилить государственный контроль за тарифами государственных организаций, оказывающих услуги на коммерческой основе. Услуги эти носят обязательный характер, от них нельзя отказаться, а предоставленное государством этим организациям право самостоятельно устанавливать тарифы уже стало неуправляемым процессом и превратилось в постоянный источник их заработка. Бесконечные поборы необоснованно увеличивают себестоимость продукции, подрывая конкурентоспособность российских предприятий. Считаю, что государственный контроль за такого рода тарифами не потребует дополнительных финансовых затрат, зато будет способствовать росту производства за счет собственных источников предприятия, из года в год увеличивая поступления в бюджет.
Сегодня неплохо было бы иметь законы о промышленной политике как на федеральном, так и на региональном уровне, но для гарантированного успеха нужна общая конечная цель и слаженная работа областных министерств – промышленности, экономики и финансов. Надо наконец-то понять, что если мы не остановим беспредел с нормативами, то не с кем будет выпускать конкурентную продукцию. Оставлять рост тарифов на 20–70 процентов, как это произошло на многих предприятиях Саратовской области, значит окончательно погубить промышленность в регионе со всеми вытекающими последствиями. Эту проблему необходимо решить вне очереди, если потребуется, и на федеральном уровне. Иначе мы будем похожи на хозяев, которые рассуждают об изменении дизайна в комнатах в то время, когда горит дом.
