Докопались до Укека
Начался очередной сезон раскопок золотоордынского города Укек, на территории которого располагается современный поселок Увек. Сейчас специалисты краеведческого музея исследуют древний квартал, прилегавший к православному храму. Судя по находкам, Укек был многонациональным городом, где успешно соседствовали и вели дела представители различных религий. Любопытно, что раскопки ведутся буквально во дворе у местного жителя, любезно предоставившего родной огород для нужд науки.
Огород на краю вечности
Археологический раскоп — квадратная яма пятидесятиметровой площади. На краю вечности зеленеют несколько кустиков моркови и баклажана — всё, что осталось от огорода. «А мне не жалко», — пожимает плечами владелец участка Евгений. Несколько лет назад археологи начинали с того, что ходили по домам и искали того, кто разрешит устроить раскопки в собственном дворе. Такая перспектива (даже с надеждой занести свой домашний адрес на страницы большой истории) привлекла немногих. «Конечно, для пожилых людей это лишнее беспокойство. А у меня-то всё равно стройка», — Евгений кивает на фундамент нового дома. Хозяин перечисляет выгоды от присутствия археологов: экспедиция убрала с участка горы старого мусора, после окончания исследований яму обещают засыпать чернозёмом. Евгению останется бумажка о проведении раскопок (без такого документа на территории Увека, объявленного археологическим памятником, официально нельзя вести земляные работы и оформить права на участок) и дармовой стройматериал — вдоль забора уже выложена груда кирпичей золотоордынской эпохи, они похожи на дикий камень для сооружения альпийской горки.
Мужчины в тренировочных штанах перекидывают лопатами землю в ковш стоящего возле ямы бульдозера. По виду не скажешь, но это научные сотрудники областного музея краеведения, а также сочувствующие историки.
«Аня, керамика!» — кричат из ямы. Найденный осколок кладут в пластиковую корзину (такую же, как в супермаркете). Девушка, сидящая наверху, карандашом ставит отметку на листе миллиметровки, указывая, в каком квадрате и на какой глубине сделана находка. Аня начала работать здесь пять лет назад, еще студенткой: «Тяжелой техники у нас тогда не было. Три дня возили землю тачками от раскопа за угол, а потом обратно, чтобы засыпать яму. Хорошо помню: сорокоградусная жара, сил ни у кого уже нет — и тут из-за угла выезжает «бобкэт». У нас лопаты из рук выпали, потому что мы поняли: сейчас нас спасут. Одна машина сделала всю нашу работу за полдня».
Впечатления от туристской романтики в стиле 1960-х оказались сильнее, чем от земляных работ: «Палатки, еда на костре, песни… Так затянуло общение с этими людьми, что устроилась работать в музей». Как говорит Анна, «это непередаваемое ощущение, когда из земли появляется фундамент, сделанный людьми 700 лет назад, и мы первые, кто видит его в нынешнем тысячелетии».
Собеседница выросла в Казахстане, в краеведческом музее города Актау видела знаменитого «золотого человека» — представителя древнего племени саков. Первый «золотой человек» был обнаружен в 1970 году в кургане Иссык в окрестностях Алма-Аты, в его могиле нашли более 4 тысяч украшений из золота, которые когда-то были нашиты на одежду, обувь и головной убор. Вторую подобную гробницу открыли при раскопках на кургане Аралтюбе в Атырауской области между Каспийским и Аральским морями. Третий «золотой человек» был найден в 2003 году в Шиликтинской долине. Его одежда была украшена пластинами из золотого литья, инкрустированными бирюзой. Из-за него случился скандал.
Останки передали для изучения в Институт истории и этнологии в Алма-Ате. Жители Зайсанского района объявили, что из-за этого на долину обрушились различные бедствия — снегопады, неурожай, болезни скота и людей. Инициативная группа селян в течение многих лет обращалась в правительство и к правящей партии «Нур Отан» с просьбой отобрать останки у ученых и вернуть в гробницу. Как сообщают СМИ, нынешним летом по решению казахстанского министерства культуры вождя закопают обратно. Ученые опасаются, что это может стать опасным прецедентом, тем более что представители власти решили поддержать суеверия. А между тем жители Кентских гор в Центральном Казахстане с 2010 года требуют выгнать из района экспедицию, члены который исследуют могильник Талды-2 и «тревожат дух предков».
На Увеке, как говорит Аня, подобных проблем не возникает. Часть местных жителей даже и не знают, что здесь ведутся археологические раскопки, — и удивляются, увидев собственный поселок в теленовостях.
Попасть в историю
Руководитель экспедиции Дмитрий Кубанкин определился с профессией еще в школе: «Поступая в лицей гуманитарных наук, понял, что это будет история. А после того как съездил в экспедицию, уточнил — археология». На раскопки настоящего памятника эпохи бронзы у села Смеловка Энгельсского района лицеистов пригласил университетский преподаватель, проводивший для подростков факультативные занятия. Примерно в то же время Дмитрий узнал о существовании Укека. Лицеисты готовили небольшую научную работу. Кубанкин прочитал разную литературу о золотоордынских памятниках и удивился: «Как же так, у нас был целый город, а о нем в учебнике всего пара строчек!» Дмитрий окончил истфак, поступил в аспирантуру и по приглашению научного руководителя пришел работать в краеведческий музей.
Узнав о месте его работы, новые знакомые удивляются, «мол, в музее же только бабушки работают». Зарплата старшего научного сотрудника со всеми надбавками — 10–11 тысяч рублей. Жена Дмитрия тоже историк. Спрашиваю, что может позволить себе семья молодых археологов в стране, руководство которой декларирует горячий интерес к истории? «Не бедствуем. Машины, конечно, нет, но без хлеба не остаемся. Ноутбук, комоды всякие — всё как полагается», — отвечает Дмитрий Александрович.
Очень помогают гранты. Сейчас группа молодых исследователей под руководством Кубанкина работает по трехлетнему гранту российского гуманитарного научного фонда, выделенного на изучение Укека и золотоордынских кочевий региона. За счет этих средств проводятся дополнительные исследования сделанных здесь находок: привлеченные специалисты из Волгограда и Москвы выяснили, какой скот разводили жители древнего поселения, какой рыбой питались (в основном осетровыми), удалось даже реконструировать внешность двух человек. Реконструкцию проводили по скелетам, найденным в одном из могильников. Это были женщина лет 25–30 (по тогдашним меркам это считалось почти преклонным возрастом) и мужчина чуть старше. Оба были небольшого роста — менее 160 сантиметров, астеничного сложения, судя по состоянию костей, занимались физическим трудом. В их могилах не было никаких предметов, то есть умершие были бедны. Любопытно, что у древних жителей оказался не азиатский, а, скорее, финно-угорский тип лица, совсем не такой, как у соседей из Царевского городища Волгоградской области.
Непосредственно полевые работы на Увеке финансирует региональное министерство культуры. Спрашиваю, каково общаться с чиновниками? Собеседник отмахивается: «Ужасный чиновник» — такой же миф, как «сухарь-ученый». Мы все прежде всего люди. У чиновников тоже горят глаза. Вот Федотов (заместитель мэра Саратова по «коммуналке». — Прим. авт.) к нам приехал и за свои деньги забор поставил». Уточняю: личные деньги из кармана вынул и просто так построил забор для нужд науки? «Да! — утверждает Дмитрий Александрович. — Частные спонсоры — кирпичный завод, тоже сами нас нашли, дают нам технику, снаряжение. Причем не требуют, чтобы взамен мы их жутко пиарили, мы сами предложили: давайте хотя бы ваш баннер перед раскопом повесим».
Тем не менее, заметно, что саратовские чиновники питают к Укеку вполне конкретный интерес. Подобной страстью к истории местные власти уже пылали в середине 1990-х, когда требовалось подобрать подходящую дату для празднования 200-летия губернии, ставшего эффектным пиар-проектом
(с соответствующим финансированием). В середине 2000-х грянуло тысячелетие Казани, на пышное отмечание которого федеральный бюджет выделил 65 миллиардов рублей. Видимо, саратовские чиновники до сих пор мечтают утереть нос соседям по Волге. Во всяком случае на недавней пресс-конференции в краеведческом музее министр культуры Светлана Краснощекова намекнула, что Укек может «состарить» Саратов до вожделенной цифры с тремя нулями (хотя ученые вообще сомневаются, что между золотоордынским городом и сторожевой крепостью русских стрельцов была прямая преемственность).
Не родина слонов
Дмитрий Кубанкин подчеркивает, что из Укека «не надо делать родину слонов», даже в благородных целях привлечения туристов. Этот город вовсе не был самым великим поселением древности, но он замечателен сам по себе и не нуждается в приукрашивании. «Древний Укек несет актуальную идею, которая может быть полезной для современных саратовцев, особенно учитывая последние события в Пугачеве: здесь успешно соседствовали представители множества наций и верований. Золотая Орда вела различные войны, но только не религиозные», — говорит Дмитрий Александрович. Примечательно, что оружия среди археологических находок здесь почти нет, зато много предметов быта и роскоши, произведенных в других странах — это говорит о развитой торговле и умении находить общий язык с «чужаками».
Находки переносят в лагерь. Экспедиция разбила палатки за пределами поселка, на небольшой полянке, окруженной деревьями. Здесь останавливаются из года в год — место уединенное, и что немаловажно, между холмов всегда тянет ветерок, спасающий от комаров. У кухонной палатки уже горит костер и греется обед — с 13:00 до 16:00, в самую жару, у археологов сиеста.
В камеральной палатке находки моют, сушат, подписывают и сортируют по коробкам. Олеся Кубанкина показывает жемчужины нынешнего сезона: рыжие и синие камешки — на самом деле это фрагменты фресок православного храма 13 века (кирпичное здание да еще с фресками было тогда большой роскошью), бурый бесформенный кусок крицы — это полуфабрикат, получающийся при выплавке железа в горне, точильный камень, крымская монета (по диаметру она меньше современной 50-копеечной монеты и очень тонкая, в то время экономили металл), кусочек стеклянного браслета и древнерусские горшки (от среднеазиатских собратьев они отличаются сильно изогнутым верхним краем и «рыхлым» материалом). Помимо 700-летних раритетов, археологи волей-неволей поднимают массу материала, который будет представлять интерес для следующих поколений коллег: например, ребристый флакончик (возможно, в начале прошлого века в нем были духи) и резная детская колодка для пошива обуви.
В конце сезона экспонаты перевозят в краеведческий музей. «В 2010–2011 годах мы везли восстановленные поливальные чаши: обкладывали поролоном, газетами, большими буквами писали «Хрупкое!!!». Настоящая транспортная операция», — вспоминает Олеся.
Драгоценностей и крупных металлических изделий среди находок нет, воры и обычные деревенские охотники за металлом археологов не беспокоят. Порой в окрестностях обнаруживаются следы «черных копателей» — так называемые «закопушки». «Они ходят с металлодетектором. Пикнул — один раз копнул, поэтому такие характерные ямки называются закопушками», — объясняет Олеся. Ученые считают таких любителей вредителями: они выковыривают из земли только «изюминки», которыми можно похвастаться перед друзьями или продать, а все прочие предметы (которые на самом деле могут быть более ценными для науки) просто выбрасывают. В поисках «сувениров» нелегалы порой ломают остатки древних жилищ, перемешивают культурные слои, чем очень затрудняют работу исследователей.
Как говорит Олеся, для «черных копателей» Увек — не очень удачное место: «В войну здесь были бомбежки, в земле осталось много осколков, поэтому пищит везде».
Отметим, что нынешним летом вступил в силу новый федеральный закон, ужесточающий наказание за «незаконную деятельность в области археологии»: за повреждение объектов культурного наследия теперь полагается штраф до 7 миллионов рублей или лишение свободы, максимальный срок — до шести лет.
Перечень «трудных вопросов»
Укек существовал и расширялся в течение 150 лет. Как полагают археологи, город процветал: здесь были центральный водопровод, бани и уличные фонтаны, о чем современный поселок может только мечтать. Гибель Укека происходила по сценарию, актуальному в любом тысячелетии: две эпидемии чумы подорвали экономику Золотой Орды, элиты критически взглянули на власть хана, последовали двадцать лет гражданских войн, а затем внешний агрессор — Тамерлан — добил то, что осталось.
Быстро меняющаяся отечественная история остается одной из самых горячих тем для споров в Интернете. Разработчики нового «Историко-культурного стандарта», возникшего из идеи президента Владимира Путина о создании единого учебника истории, даже составили «Примерный перечень «трудных вопросов истории». Президиум Российского исторического общества, которое возглавляет спикер Госдумы Сергей Нарышкин, должен определиться, как оценивать 31 спорный эпизод — начиная с Древней Руси и заканчивая 2000-ми. Предполагается, что эта трактовка будет преподнесена учителям, а затем — всем российским школьникам.
Как полагает Дмитрий Александрович, люди вполне в состоянии самостоятельно задуматься даже над этими «Трудными вопросами», но сначала историю «нужно приблизить». «За рубежом есть понятие «лайф хистори» — то, чего нам не хватает, — говорит Кубанкин. — Мы это делали на фестивале «Один день из жизни средневекового города»: человек мог надеть на себя четыре-пять шелковых одежд и убедиться, что в таком наряде никакой ветер не страшен; попробовать натянуть тетиву лука; понять, как обходиться без зажигалок, и высечь огонь кремнем и кресалом. Сейчас городские власти обещают, что фестиваль станет ежегодным».
В проекте нового историко-культурного стандарта говорится о том, что в преподавании истории в школе нужно сместить акценты с политических событий государственной важности на общественную, культурную и повседневную жизнь, добавить темы по краеведению (это так называемый «культурно-антропологический подход», «история с человеческим лицом»). К сожалению, пока это остается только декларацией, как отмечает Дмитрий Александрович, «серьезных подвижек в этом направлении не чувствуется». Тем не менее, саратовцы сами стремятся узнать детали исторического быта, о которых не пишут в учебниках, и идут за этим в музеи. По наблюдениям собеседника, в краеведческий ходят не только туристы с теплоходов и школьники с экскурсиями, в последние годы посещение музея стало популярным у молодых пар и супругов среднего возраста.