Эдуард Аблязов: «Неэтичная» опасность
Когда из Управления федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков по Саратовской области поступило в нашу редакцию предложение темы этого интервью, мы поначалу засомневались. Скользкой показалась тема, «национально напряженной». Речь шла о том, что в России утверждён комплексный план мероприятий по социально-экономическому и этнокультурному развитию цыган в Российской Федерации на 2013–2014 годы. В рамках плана (разработанного в соответствии с аналогичной программой Совета Европы) ФСКН России поручена разработка комплекса мер по профилактике и противодействию незаконному обороту наркотиков в цыганской среде.
За подробностями мы обратились к заместителю начальника Управления федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков по Саратовской области Эдуарду Аблязову.
– Эдуард Владимирович, российская программа разработана на 2013–2014 годы. Но это же не значит, что раньше ничего не делалось в этом направлении? Или проблема обострилась?
– Российский план составлен на основе европейского. Как там, так и здесь цыганские общины живут обособленно, и ассимилироваться в нормальную социальную жизнь не хотят или не могут, стараясь сохранять свой традиционный образ жизни. У этой проблемы есть и серьезный криминальный аспект. За 10 лет существования наркоконтроля в Саратовской области мы изъяли тяжелых наркотиков, прежде всего героина, 120 килограммов, из них чуть больше четверти – в цыганских группировках.
– То есть они не монополисты. Но четверть оборота – это немало.
– Они не монополисты, но цыганские группировки являются одними из привлекательных партнеров для иностранных поставщиков в организации разветвленных сетей распространения наркотиков. Поставщики – выходцы из стран Азии, те, кто живет на границе с Афганистаном. А сегодня 90–93 процента героина в мире производится в Афганистане. И, по оценке международных специалистов, 19–21 процент этого героина – 90 тонн ежегодно – предназначено для России.
– То есть из стран Азии не цыгане везут героин? Они только здесь за это берутся?
– В основном так. Но два года назад семейная цыганская группировка перемещала героин из Актюбинской области и была осуждена и за контрабанду, и за сбыт. У них было изъято чуть больше трех килограммов героина.
– А в чем же их преимущества в распространении? Они ведь сейчас не кочуют, в основном живут оседло?
– Да. Но, видимо, их не привлекают традиционные виды деятельности, которые позволяют зарабатывать деньги трудом. Вот сводка с театра правоохранительных действий с 2003-го по 2012 год в Энгельсе и Энгельсском районе только по некоторым членам одной из цыганских семей:
Органами наркоконтроля у членов группы и её наркоконтактов изъято почти 14 кг героина. Нейтрализована преступная деятельность 5 активных участников группировки, 6 членов звена организаторов и руководителей ОПГ, 15 криминальных связей этой группы. Возбуждено и расследовано более 20 уголовных дел. Было выявлено и раскрыто около 50 наркопреступлений.
– Так, значит, формулировка «преступность не имеет национальности» в данном случае не верна?
– Дело в том, что мы очень хорошо представляем, что из себя представляют разветвленные сети распространения наркотиков. Наверное, из соображений этики было бы лучше употреблять такие выражения, как этническая преступность, но замалчивать то, что в этой этнической преступности есть конкретные сегменты, такие, например, как цыганский, игнорировать эту опасность, мне кажется, будет неправильно.
Преступность национальности не имеет. Преступление имеет состав – объект, субъект, объективную и субъективную стороны. А вот субъект преступления располагает автобиографической, медицинской, криминалистической идентификациями, в том числе этнографической. И бывает так, что именно она предопределяет почерк преступлений и их тяжесть.
За 10 лет в отношении этнических группировок, в которых были цыгане, только в Энгельсе нами было проведено более тридцати мероприятий, и практически по всем материалы ушли в суд и были обвинительные приговоры.
– С какими группировками труднее бороться?
– С любой преступностью, которая носит этнический характер, бороться гораздо тяжелее, чем с преступностью пусть и организованной, но представленной коренными жителями. Этническая диаспора приходит в регион, куда они переселяются, со своими традициями. Создается община, закрытая для проникновения в нее – социального, экономического, идеологического. Община, которая придерживается своих правил и игнорирует традиции коренного населения.
– Но неужели нет среди цыган авторитетов – не в криминальном значении этого слова, а просто авторитетных людей, – которые вам могли бы помочь?
– Есть. Но при этом практически всегда сквозит, что не всем цыганским сообществом такие контакты будут поняты, а зачастую, наоборот, будут приняты в штыки. Всегда существует опасность для людей, которые нам помогают. И всё же такие люди есть – в том числе и главы семей, и главы общин. Общаться с таким людьми – большое удовольствие – не по-служебному, просто по-человечески. Сердце радуется.
– Вам приходится с ними непосредственно общаться? Я имею в виду, что вы руководитель довольно высокого ранга…
– Мне довелось четыре с половиной года руководить оперативной службой – центральным оперативным подразделением в областном управлении наркоконтроля. И конечно, доводилось общаться – и в добрых ситуациях, и в конфликтных.
– И угрозы были?
– Мне лично – нет, но сотрудники оперативного состава периодически докладывают о таких вещах. А свидетели по уголовным делам, по которым проходят цыганские сбытчики или поставщики, практически всегда обращаются за содействием по обеспечению их, свидетелей, безопасности.
– Как меняются объемы незаконного распространения наркотиков?
– В Саратовской области число наркозависимых в последнее время – около четырех лет – остается стабильным. Примерно три с половиной тысячи наркобольных и примерно три тысячи тех, кто эпизодически употребил наркотики и находится на медицинском профилактическом учете. И медики говорят, что 90 процентов из них – потребители опиатов. А в последние 10 лет этнические группировки, прежде всего цыганские, специализировались на незаконном обороте героина и афганского опия.
Говорить, что наркозависимых стало больше, я бы не стал. Это объясняется не только снижением активности группировок распространителей (мы все-таки активно на них воздействуем), но и тем, что меняются приоритеты у наркозависимых.
– Выбирают другие наркотики?
– Да. Сейчас одна из серьезнейших угроз – это «дизайнерские» смеси, миксы, соли, спайсы, которые не менее опасны для здоровья и жизни. Они начинают потихонечку вытеснять рынок опиатов. Но пока у нас «под брюхом» находятся Азия и Афганистан, Россия всегда будет для поставщиков героиналакомым куском.
– Вы говорите «пока». Да куда же они денутся? Что же, эта проблема вообще неразрешима?
– Ну, почему... Если в 2001-м или 2002 году героин в Саратове и области в розницу стоил от 900 рублей и до 1000–1100, сегодня он стоит 2200, иногда до 2500, 3000. Он стал менее доступным.
– Может быть, дело в инфляции?
– Нет. Оперативники, когда держат руку на пульсе, точно чувствуют изменения рынка. Но нужно учитывать, что в те годы активно развивалась лекарственно-аптечная наркомания. Лекарства с кодеином заменяли собой афганские опиаты. Люди изготовляли дезоморфин и сгорали не за семь лет, как от героина или опия, а за год, самое большее за два с половиной. Теперь вступили в силу жесткие правила отпуска кодеинсодержащих лекарственных препаратов. И потребление наркотиков, которые из них изготавливались, сократилось с 65 процентов от всех потреблений в 11-м году до 49 в 12-м и сегодня – до 15. А в то же время сбыт героина, подавленный в 11-м году до 1,4 процента, в 12-м возрос до 8, за пять месяцев 13 года – до 26 процентов, а по итогам первого полугодия 2013 года – до 41 процента.
Спрос плавающий. И если в первом полугодии 12-го года нами было ликвидировано 6 групп, занимающихся незаконным оборотом героина, то на сегодня уже 13, и работа на этом направлении вновь стала активной.
– Сокращались поставки героина – из-за каких-то проблем у производителей? Или пограничники и наркоконтроль стали лучше работать?
– Проблем с производством в Афганистане, к глубокому сожалению, на сегодня нет. Оно только возрастает. По мнению экспертов, там имеет место «затоваривание» героином, накопленные запасы оценивают от трех до четырех объемов мирового годового спроса, по мнению некоторых, до семи-, а то и десятилетнего.
А сокращение поставок объясняется отчасти усилением работы наркоконтроля и других служб. К тому же изменились нормы закона. С января нынешнего года за контрабанду и за сбыт наркотиков в особо крупных размерах, например, от килограмма героина, существует пожизненное лишение свободы. В прошлом году, до вступления таких норм, по России с такими партиями героина попалось 110 человек, из них семь – в Саратовской области. В том числе одна из групп, у которой было изъято 23 килограмма опия и 8 килограммов героина, – смешанная, этническая, с участием иностранца из Армении и цыган, которые являлись лидерами этой группы.
В этом году уже есть два факта. Один – гражданин Таджикистана, у которого изъято около полутора килограммов героина с содержанием диацетилморфина свыше 65 процентов – то есть ничем не разбавленного. Другой факт – группа, задержанная с шестью килограммами героина, – полностью руководилась цыганами. По обоим случаям идет расследование.
– А как относятся к такому соседству коренные жители?
– В Государственной антинаркотической стратегии, утверждённой в 2010 году, отмечено «…широкое распространение в обществе терпимого отношения к немедицинскому потреблению наркотиков…»
Удручающее впечатление производит то, что люди, которые травятся наркотиками и ещё платят за это, часто утаскивая из дома у родных последние деньги, называют цыганских наркосбытчиц «мама Катя», «тётя Роза», а они, фактически убивая молодёжь наркотиками, говорят: «заходи, сынок (дочка), заходи».
– Почти семейные отношения. Что это – «гипноз» цыганский, «позолоти ручку»?
– Дело в том, что наркоман готов хоть мамой родной назвать любого сбытчика, лишь бы скорее получить свою дозу. А сбытчики заинтересованы в том, чтобы клиентская база сохранилась и увеличивалась, поэтому они клиентов «берегут».
Но вот старожилы города Покровска (ныне Энгельса) рассказывали мне, что их деды и прадеды в дореволюционные времена создавали своеобразные квартальные или уличные сходы активистов, а возглавляли их люди наиболее уважаемые и грамотные в социальном, гражданском и экономическом смысле. Эти сходы поддерживали порядок в поселениях.
– Это, вероятно, были поволжские немцы – с их привычкой к порядку?
– Именно так. Но я думаю, что там жили люди и других национальностей, и всем хотелось жить в чистоте и порядке. И сегодня вряд ли людям нравится, когда они заходят в подъезд и видят, что там валяются использованные шприцы или наркоман «в отключке». Наши предки делали так: если сосед, скажем, потерял работу, заболел, то пришли к нему и помогли. Потом он выздоровел, нашел работу, возвратил долги. А если человек бесчинствует, пошел под откос, к таким применяли меры общественного воздействия, так что им приходилось покидать это место, продавая дома за бесценок.
– Нормальная община! А сейчас ничего подобного нет?
– Почему же? Есть. Люди объединяются вокруг духовно-нравственных идеалов, традиционных для России, – вокруг православного христианства или традиционного ислама. Любые экономические и социальные проекты всегда легче реализовывать людям с крепким духовно-нравственным стержнем. И, наверное, общины должны формироваться прежде всего вокруг церковных приходов, как одного из источников здоровой духовной и физической жизни.
– А есть такие примеры?
– Конечно, есть. У наркоконтроля есть соглашение с Саратовской митрополией Русской православной церкви. Духовенство активно участвует в антинаркотических профилактических мероприятиях.
Не часто, но создаются сходы граждан и просто потому, что они почувствовали свою ответственность, – когда возникают какие-то проблемы, скажем, в приграничных населенных пунктах.
Еще одна общность людей, которые создают свой микроклимат, – казачьи станицы, вокруг них тоже собираются люди, в том числе и детишки.
Есть и клубы, которые уводят детей и подростков от пагубных увлечений. Например, клуб «Патриот», организованный православной митрополией, фондом «Православие и современность» и управлением наркоконтроля. Наши специалисты – а у нас есть мастера спорта по самбо и рукопашному бою – обучают ребят. Ребята ездят на соревнования. В июне этого года в День России в Москве проходил турнир под эгидой Троице-Сергиевой лавры. Приехали 69 команд, около 400 участников, финал проходил на ринге, установленном на Красной площади. Четверо саратовских парней из клуба «Патриот» дрались в этом финале, трое победили.
Так что я думаю, что общественная жизнь есть, и если в стабильных условиях она будет продолжать развиваться, то станет вытеснять опасности, которые растлевают, разрушают человека.