Президента не выбирают: Свидетельства очевидцев выборного процесса

Кукловоды и марионетки. И как с этим бороться

«Председатель заявила, что псг-шницам – мне и моей подруге – на заседании УИК делать нечего, так как нас ещё не проверили в ФСБ и не знают, можно ли вообще нас допускать до работы в комиссии. Откуда у школы доступ к базе ФСБ, Лидия Михайловна не объяснила. К счастью, долго не пришлось скандалить, и мы попали на заседание».

Валерия Павелко,
студентка

Место действия: г. Саратов, УИК № 311, школа № 7, председатель – Устинина Лидия Михайловна.

Выборы 4 марта были вторыми, за которыми я наблюдала. Насмотревшись на грязные выборы в Государственную Думу, к следующим я подготовилась основательно. Прошла три курса лекций наблюдателя, изучила чаще всего нарушаемые законы и отправилась в бой.

Предыстория

Накануне этого знаменательного события, я и ещё четыре молодых оппозиционера, по совместительству являющимися моими близкими друзьями, попросили дать всем три сложных участка, расположенных в одном здании. На глаза сразу попалась МОУ «СОШ № 7», где расположены участки № 309, № 310, № 311. Нам рассказали, что в этой школе на трёх участках существовала коалиция из трёх председателей, которые, по мнению участников прошлых выборов, фальсифицировали результаты. Мне и моей подруге Валере выпал УИК № 311 во главе с Лидией Михайловной. Поэтому готовились к самому ужасному.

Все, кто проводил тренинги для наблюдателей, советовали придти на участок заранее. Так вот, впервые в школе мы появились 2 марта. Пришли за полчаса до окончания работы участка и попросили зарегистрировать нас. Но оказалось, что председатели УИКов на педсовете и не могут уделить нам время. Ровно в 18:00, как раз к закрытию участка, явилась уважаемая госпожа Лидия Михайловна, председатель УИК № 311 и тут же объявила: «Сейчас я принимать никого не собираюсь, время работы комиссии на сегодняшний день закончено. Вообще за долгие годы работы комиссии знаю, что обычно наблюдатели приходят в день выборов. Но можете и завтра придти!».

Мы объяснили ей, что пришли заранее, но председателей не было на месте. Попросили зарегистрировать и выдать удостоверения членов с правом совещательного голоса. От этой, казалось бы, невинной просьбы Лидию Михайловну уже начало передёргивать и она сообщила, что никаких удостоверений ТИК не присылала и что они вообще не обязаны их выдавать. Но мы продолжали настаивать на своём. И тут появился, как позже выяснилось, председатель УИК № 309, её сын и учитель школы № 7 – Устинин Андрей Васильевич, он сообщил о наличии удостоверений и возможности рассмотрения наших заявления сейчас.

Как же так? Уважаемый всеми директор оказался в чём-то не прав?! С этим Лидия Михайловна не смогла смириться. И тут нервы совсем сдали. Вероятно, представив нас учениками, вошла в роль директора и, перебивая меня, завопила: «Я говорю! Так по-хамски со мной никогда ещё никто не разговаривал за все тридцать лет работы директором. Вы не имеете право так себя вести!».

Сложилось впечатление, что нам вообще запрещено разговаривать в её присутствии, а уж тем более перечить её воле, как будто мы нелюди какие. Видимо, так привыкла за свой многолетний опыт работы в школе. Но забыла, к сожалению, что это избирательный участок, а мы, увы, не ученики. В итоге все наши заявления оказались неправильно написаны. Поэтому ушли 2 марта мы ни с чем.

Вечером этого же дня я познакомилась с ПРГ-шником с моего участка Логиновым Николаем. Оказалось, он учился в этой школе и прекрасно знает комиссию. Решили действовать с ним сообща и обязательно придти на итоговое заседание комиссии 3 марта в 13:30.

На следующий день нас всё-таки зарегистрировали. Но заседание, как сказала Лидия Михайловна, уже состоялось в 11:00 утра. Приехал Николай, выяснил, что оно ещё только будет. Но председатель заявила, что псг-шницам – мне и моей подруге – на заседании УИК делать нечего, так как нас ещё не проверили в ФСБ и не знают, можно ли вообще нас допускать до работы в комиссии. Откуда в школе доступ к базе ФСБ, не объяснила. К счастью, долго не пришлось скандалить, и мы попали на заседание.

Первым делом Лидия Михайловна сообщила о том, что совещание в 11:00 было на тему пожарной безопасности. А затем, как ни в чём не бывало, огласила вопросы, стоящие на повестке дня. Обсуждали время запечатывания урн, осматривали помещение для голосования, проверяли исправность камер видеонаблюдения и расположение стационарных ящиков относительно камер. Большинством голосов комиссия решила запечатывать стационарные ящики еще до 8:00, а переносные – в течение дня, что противоречило закону. Мы с боевой подругой не имели права принимать участие в голосовании, а предложения Николая, соответствующие требованиям закона, комиссия игнорировала. После заседания у меня состоялась очень неприятная беседа с одной из членов УИК, Киреевой Татьяной Александровной:

– И сколько же вам Прохоров заплатил? – спросила она.

– Нисколько. Я волонтёр, – гордо заявила я.

– Не может такого быть! На такую работу идти бесплатно нельзя! – продолжала возмущаться Татьяна Александровна.

– Ну не все же продажные! – сообщила я ей.

И эта фраза стала моей ошибкой. Весь следующий день вся комиссия припоминала мне мою дерзость и обвиняла в том, что женщина была названа продажной! Уважаемые наблюдатели! Будьте очень вежливы и не бросайтесь резкими фразами, комиссия может принять их на свой счёт. Существует куча методов провокации. Не поддавайтесь!

После этого разговора подбежала Лидия Михайловна, практически настигнув меня у выхода, решила объяснить мне всю серьёзность ситуации. Сообщила еще раз про ФСБ, рассказала, что ее муж – бывший прокурор и в прокуратуре ей всегда рады. На что я спросила: угроза ли это? Но кроме одного короткого «не», больше ничего не услышала. Пыталась сломать нас, прибегнув к самому низкому и подлому способу. И разве этот человек заслуживает звания «учителя»?

Вечером я обратилась в СМИ с просьбой позвонить Лидии Михайловне и узнать, на каком основании нас собираются проверять в ФСБ и как будут запечатаны урны: по закону или нет? Естественно, ничего нового Устинина не сказала. Но сотрудникам СМИ удалось показать, что ситуация в школе на контроле.

День выборов. Начало

На участок я пришла в 07:30. Пыталась познакомиться и найти союзников среди других наблюдателей, но все трое оказались не очень-то и дружелюбными, представляли либо Путина, либо партию «Единая Россия» и сидели, как полагается по инструкции комиссии, в углу, никому не мешая. Приехали СМИ проконтролировать процесс запечатывания урн. Все урны запечатали при первых же избирателях, как положено по закону. Лидия Михайловна сияла от счастья и суетилась на участке. Всё было чисто и гладко. Я уже подумала, что мы с Лидией Михайловной действительно вчера договорились о соблюдении закона. Но я ошиблась.

Как только журналисты ушли, мне тут же сообщили: «Вчера мы договаривались быть одной командой, а эти девушки уже нажаловались в СМИ на нас». И разозлившись, запретила мне находиться на указанном вчера мной месте недалеко от урны, посадив туда девушку от «Единой России». Теперь мне были видны только спины избирателей. Первая жалоба! В ней я указала закон, статью и пункт, который они нарушили, не обеспечив мне тем самым хороший обзор. Мою жалобу тут же вынесли на общее обсуждение комиссии. И Лидия Михайловна всем объявила, что никто мне ничего не запрещал, а девушка сама выявила желание пересесть. «Садитесь, пожалуйста, куда хотите. Но жалоба ваша необоснованная», – сказала она. Первая победа была за мной.

Позже я написала ещё одну жалобу на предмет того, что члены комиссии не давали ознакомиться со списками избирателей. Сколько раз я не подходила, ответ был один и тот же: «Вы не имеете право. Там персональные данные» или «Секретарь сейчас огласит количество пришедших избирателей на данный момент», но само собой никто его и не собирался оглашать.

Очень неожиданно нашему председателю стало плохо, у неё подскочило давление, вызвали скорую и демонстративно под камеры журналистов её увели прочь с участка. Отсутствие Лидии Михайловны продолжалось около полутора часов. Когда ей стало лучше, она принялась всем сообщать, что Николай Логинов виноват в её гипертоническом кризе. «Он довёл меня своими бесконечными претензиями». Потому Николая просто захотели убрать. Натравили на него провокатора, обвинили в том, что Николай передавал персональные данные избирателей по телефону и однозначно мешал работе комиссии. Решения об отстранении выдано не было. Пришла журналистка Екатерина Федорова и, провоевав с ними около двух часов, всё-таки выбила эту бумагу.

Членов комиссии, как известно, можно отстранить от работы только при нарушении закона, но удалить с участка никто не имеет право. Они могут и дальше наблюдать за процессом хода выборов и писать жалобы!

Так вот, в решении Николая даже никакого намека на какую-либо нарушенную статью не было. Наверное, он просто мешал своим присутствием и требованиями соблюдать закон.

Ну что ж, одну проблему (в лице Николая) устранили. Перешли к следующей, то есть ко мне. «Я сейчас звонила в ТИК. Мне сказали, что члены с правом совещательного голоса непременно должны пойти со второй переносной урной. В случае отказа вы будете отстранены от работы», – заявила мне Лидия Михайловна. Я, конечно, объяснила ей, что по закону никто не имеет права заставлять идти с переносными урнами. Но так как мы с Николаем договорились, что в случае его отстранения я пойду вместо него в рейд со вторым ящиком, я так и поступила.

На участке остался свой человек, моя подруга. Да и в обеденное время обычно мало суматохи. И, кстати, об обеде. Нас всех бесплатно накормили обедом, первым и вторым, как полагается. Трапезничала я с заместителем председателя, Струнковой Людмилой Сергеевной, и ещё двумя членами комиссии. Они все оказались очень приятными женщинами, особенно зампредседателя. Кто же их заставляет надевать ту ужасную маску на выборах?!

Походы с переносной урной

В 15:30 с участка отчалила вторая переносная урна. С ней помимо меня пошли: Зайчикина Сусанна Гарниковна, Горочкина Марина Ивановна (с правом решающего голоса) и девушка-наблюдатель Екатерина (как потом выяснилось, от «Единой России»). Выходя с участка, я поинтересовалась, сколько человек в реестре и сколько выдали бюллетеней. Однако мне сказали только количество выданных. «Ну ничего», – решила я, – «буду самостоятельно отмечать проголосовавших».

Мы всей комиссией перемещались из квартиры в квартиру. Всё было достаточно спокойно. И, познакомившись с Сусанной Гарниковной и Мариной Ивановной ближе, мне даже показалось, что это настоящие педагоги, которых мы помним по школе, не те люди, что были на участке. По дороге они встречали своих учеников, улыбались им, а те в ответ кричали и размахивали руками, стоя через дорогу. Всю дорогу меня мучил вопрос: «Ведь они обычные нормальные учителя, что же на них оказывает такое демоническое влияние? Такое ощущение, что они на время выборов включают другой, запрограммированный режим. А если кто-то пытается сломать систему, включается режим тревоги, и они начинают скандалить. Но зачем? Неужели нельзя быть самими собой, никого не обманывать, нагло глядя в глаза, просто быть честными?». Так размышляя, я продолжала следить за соблюдением закона. Мы довольно мило, по-человечески общались, и вся напряжённость между нами куда-то, казалось, улетучилась. На такие мелочи, как голосование престарелых людей прямо при нас, я старалась внимания не обращать. Но тут наши и без того хрупкие отношения бесповоротно разбились вдребезги. Случилось следующее, на что я не могла не среагировать. Мы пришли к очередной избирательнице. Она не поняла, что именно она должна сделать с бюллетенем, чтобы проголосовать. Она указала на одного из кандидатов и попросила комиссию помочь.

Члены комиссии, а также наблюдатели не имеют право указывать на какого-либо кандидата и прикасаться к бюллетеню с целью помочь избирателю. В таких случаях нужно обращаться за помощью к лицам, не задействованным в выборном процессе, например, это могут быть соседи или сожители.

Но, как известно, у избирательной комиссии какая-то своя ЦИКовская инструкция, в соответствии с которой они действуют. И наши ПРГ-шницы решили, что Катенька, как они её ласково называли, может помочь бабушке. И Екатерина указала, куда именно нужно поставить галочку, прикоснувшись к бюллетеню. Я сделала замечание и рассказала, как надо действовать в таких ситуациях в соответствии с законом. Реакция была ожидаемой. Оба члена комиссии подняли такой крик на весь дом, как будто я совершила убийство. «Прекратите придираться ко всяким мелочам! Откуда вы вообще такие взялись, революционеры? Не надо нам революции!» – вопила Сусанна Гарниковна. После я спросила Екатерину, от какого она кандидата. «Ни от какого. Меня назначили членом УИК». Когда мы вернулись, мне показали реестр прибывших, где Екатерина была записана как наблюдатель от «Единой России». Я написала жалобу о непонятной девушке Екатерине, помогающей избирателям определяться с выбором кандидата.

Победа!

Участок закрылся. К нам подоспела подмога. Подъехала член с правом совещательного голоса журналистка Елена Иванова и псг-шник областной избирательной комиссии Михаил Герасименко. Перешли к подсчёту и погашению неиспользованных бюллетеней. Не успели завершить эту стадию подсчёта, как комиссия наконец-то прочитала мою последнюю жалобу и накинулась на меня за необоснованность и нечеловечность.

– Да как у вас совести хватило писать на такую ерунду жалобу?! Я просто так это не оставлю! Вы недостойны принимать участие в работе избирательной комиссии! Вы цинична и бессовестна! Я подниму всех, только чтобы вы больше не были наблюдателем! – кричала Сусанна Гарниковна.

– Да-да, а я подам на девушку в суд! Как она могла назвать меня продажной?! Это же оскорбление! – подхватила Киреева Татьяна Александровна.

– Давайте примем решение комиссии об отстранении девушки! – завелась радостная председатель.

– А вы напишите мне распоряжение, Лидия Михайловна, и эту девушку быстренько выведем с участка, – объявился вдруг полицейский нашего участка.

– Стоп, стоп, стоп! – прервала его Елена Иванова. – На каком основании вы собираетесь выполнять распоряжение председателя? Вы разве подчиняетесь не своему начальству из системы МВД? Покажите-ка мне, где у вас в инструкции написан такой пункт?

Наивный мужчина даже принёс свою инструкцию, полистал, но, ничего там не обнаружив, ушел несчастный. После этого все как-то притихли и продолжили подсчёт неиспользованных бюллетеней.

Принялись вскрывать урны и считать голоса. В переносных урнах оказалось вполне реальное количество голосов. К тому же результат со второй урны совпал с моими подсчётами. Когда дело дошло до подсчёта голосов, Лидия Михайловна, конечно же, распорядилась всем наблюдателям встать на три метра от столов. Но нас, борцов за справедливость, теперь стало больше. Лидию Михайловну и всех остальных членов комиссии мы задавили знанием законов. В итоге мы добились того, что весь подсчёт голосов проходил по закону: каждый бюллетень показывали так, чтобы видели все присутствующие, пачки кандидатов считали по очереди путем перекладывания из одной стопки в другую, при этом мы стояли рядом и видели все галочки. Конечно, это всё их не устраивало. Они просили отойти из-за спины и не стоять над душой, говорили, что им неприятно, когда мы находимся рядом. Лидия Михайловна требовала, чтобы мы встали «там», «там» и «там». Мы сообщили, что здесь не зоопарк. Мне опять угрожали отстранением. Когда я попросила пересчитать пачку бюллетеней, кричали, что мы издеваемся над комиссией и прошли психологический тренинг «Как мешать работе избирательной комиссии». Но мы не обращали внимания. Было уже понятно, что они загнаны в угол и победа за нами.

После подсчёта голосов, все контрольные соотношения были выполнены. Дальше все действия совершались комиссией исключительно в соответствии с законом. Даже увеличенная форма протокола была показана на камеру и зачитана председателем.

Итого на УИК № 311 получился следующий результат: Путин – 50,4%, Прохоров – 11%, Зюганов – 25,5%, Жириновский – 6,3% и Миронов – 4,7%. В ГАС «Выборы» занесли точно такие же результаты. Мною и Логиновым было написано 8 жалоб и, что странно, это число записано в протокол. Хочу отметить, что на соседнем УИК № 310, за Путина проголосовало 70%. Вероятно, наш участок должна была бы постичь такая же судьба.

Получив копию протокола, измученная и уставшая, я вышла с участка и, вздохнув полной грудью, направилась домой. «Победа!» – повторялось у меня в голове. Хочется верить, что когда-нибудь чистый результат получим на всех участках и в программе новостей мы услышим: «Это были самые чистые выборы за всю историю. Нарушений не было замечено ни на одном участке! И это победа!».

НАРУШЕНИЯ ЗАКОНА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!

1. Отказ допустить члена комиссии с ПСГ – п. «в» ч. 2 ст. 141 УК РФ (наказание: штраф в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до восемнадцати месяцев либо обязательные работы на срок до четырёхсот восьмидесяти часов, либо исправительные работы на срок до двух лет, либо принудительные работы на срок до пяти лет, либо арест на срок до шести месяцев, либо лишение свободы на срок до пяти лет).

2. Отказ в ознакомлении со списком избирателей – пп. 1 п. 12ст. 23 ФЗП, ч.1 ст. 5.6 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа на граждан в размере от пятисот до одной тысячи рублей, на должностных лиц – от одной тысячи до двух тысяч рублей).

3. Ограничение (запрет) в перемещении по участку – ст. п. 12 ст. 66 ФЗП, ч.1 ст. 5.6 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа на граждан в размере от пятисот до одной тысячи рублей, на должностных лиц – от одной тысячи до двух тысяч рублей).

4. Отказ в ознакомлении с реестром заявлений о голосовании вне помещения пп.1 п.12 ст.23 ФЗП, ч.1 ст. 5.6 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа на граждан в размере от пятисот до одной тысячи рублей, на должностных лиц – от одной тысячи до двух тысяч рублей).

5. Нарушение тайны голосования, совершённое группой лиц по предварительному сговору – п. «в» ч.2 ст. 141 УК РФ (наказание: штраф в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до восемнадцати месяцев либо обязательные работы на срок до четырёхсот восьмидесяти часов, либо исправительные работы на срок до двух лет, либо принудительные работы на срок до пяти лет, либо арест на срок до шести месяцев, либо лишение свободы на срок до пяти лет).

 

<<< Вернуться к Оглавлению