Президента не выбирают: Свидетельства очевидцев выборного процесса

Эротические фантазии педагогов-членов УИК

«Вы сорвали выборы, – грустно сказал Валера-полицейский. – Конечно мы! Это же мы нарушали закон, считая бюллетени чёрт знает как, отстраняли наблюдателя с участка по надуманным поводам, отвлекали наблюдателей от работы и устраивали на участке словесные поединки. Нет! Мы только следили за тем, чтобы всё происходило законно, открыто и гласно. Потому что хотим жить в стране, где своих правителей выбирает себе народ, а не Диана Геннадьевна и её приятели».

Роман Дрякин,
на тот момент безработный

Место действия: г. Саратов, УИК № 296, школа № 27, председатель – Звонарёва Диана Геннадьевна, директор этой же школы.

Написать этот материал мне предложили журналисты, с которыми я познакомился в избирательном штабе Михаила Прохорова и на митинге Саратовского объединения избирателей (СОИ). Они рассказали мне, что пообещали написать все истории о произошедших 4 марта беззакониях. Такие журналисты нам нужны. Надеюсь, труды их не пропадут даром, и все эти истории будут услышаны. Я же, в свою очередь, расскажу одну из таких, случившуюся лично со мной.

Как я хотел стать наблюдателем. И стал

Чтобы стать наблюдателем, я оставил заявку, уже даже не помню на каком сайте. Кажется, это был «Гражданин избиратель». И, знаете, со мной почти моментально связались. Первоначально предложили идти на предстоящие выборы корреспондентом от ассоциации «Голос». Позже мне перезвонили представители Саратовского отделения «Яблока» и предложили поработать членом участковой избирательной комиссии (УИК) с правом совещательного голоса от одного из кандидатов. Работа в таком статусе лично мне показалась предпочтительнее статуса корреспондента. У последних на избирательном участке заметно меньше прав и, следовательно, гипотетической возможности повлиять на процесс. Из двух вариантов – идти от Миронова или от Прохорова – я выбрал второй. На специальных семинарах для наблюдателей нам выдали значки Саратовского объединения избирателей и бейджики. Я набрал кучу бумаг: инструкции, бланки жалоб, копирки (чтобы сразу несколько экземпляров документа сделать), руководства и прочее. Как и ожидалось, непосредственно на выборах большая часть этого не пригодилась. На семинарах нам разъясняли права наблюдателей разных уровней, учили, на что обращать особенное внимание, как вести себя в той или иной ситуации, от кого и каких подлостей ждать. За всё время подготовки я посетил несколько семинаров, было интересно, и ко дню выборов я был подготовлен относительно неплохо.

День выборов

Для избирателей участки открываются в 8:00, для членов УИК – гораздо раньше. Нам рекомендовали прибыть на участок не позже 7:30. В школе № 27 по ул. Дегтярной (район Полиграфкомбината), где располагался мой 296-ой участок, оказывается, был ещё один – 308-ой. Не догадываясь о таком раскладе, я сначала пришёл именно на последний – он находился ближе всего ко входу, на первом этаже. С уверенным видом снял куртку, познакомился с членами УИК, в том числе с ещё одним наблюдателем (тоже от Прохорова, меня это тогда не насторожило). Даже успел немного повздорить с председателем комиссии – они начали опечатывать урны для голосований до прихода первых избирателей, как это требуется по правилам. Свою ошибку я осознал, когда увидел на печати комиссии цифру 308. Пришлось извиняться и бегом бежать на второй этаж. Вот так, из-за невнимательности, я опоздал к началу голосования на своём участке. Урны (прозрачные) были уже опечатаны, на дне одной из них виднелся одинокий бюллетень. Голосование началось. Я зарегистрировался у председателя – Дианы Геннадьевны Звонарёвой, женщины за 40, в одежде угрожающей чёрно-красной расцветки – она оказалась директором школы. Все остальные члены УИК так же были женщинам бальзаковского и постбальзаковского возрастов. За исключением парня лет 30-ти. Были и наблюдатели: какая-то дама от Миронова, студент Академии права от Путина, какой-то студент от КПРФ (как мне показалось, сын одной из членов УИК), ещё одна женщина от Единой России, которая появилась позже. Периодически на участке появлялся парень с видеокамерой (то ли от Путина, то ли от ЕдРа). Ничего плохого о них как о людях я сказать ни в коем случае не хочу, пообщались мы хорошо. Вот только наблюдателями их можно назвать чисто номинально – за участком они толком не следили, на жалобы, которые я подавал в процессе работы УИК, никак не реагировали, только периодически снимали происходящее на видео и скупо вели подсчёт проголосовавших на каком-то листочке. В свободное время смотрели заботливо поставленный перед ними DVD. Позднее на участок пришёл ещё один человек – высокий худощавый парень лет 35, назвавшийся представителем СМИ от «ТНТ-Саратов». Честно говоря, на журналиста он был слабо похож, однако, работал на участке относительно активно: контролировал, чтобы люди не заходили в кабинку по двое, снимал на телефон какого-то разбуянившегося пьяного мужика (его сразу выпроводил полицейский). В общем, оправдывал своё присутствие.

Голосовать приходили в основном люди за 40 и пожилые. Особенного упоминания заслуживает пришедшая 90-летняя бабушка. Молодых почти не было видно. Я знаю, что среди молодёжи сложилось такое недоверие к выборам в России, что даже ходить туда они смысла не видят. Приходившие на участок знакомые (из моего дома) наказывали мне «внимательно следить». Как-то не доверяет выборам наш народ. Как выяснилось позже – не доверяет совершенно обоснованно.

«Закон – это процедура» (фраза, приписываемая В.В. Путину)

Фраза хорошая, только с этой самой процедурой на всём протяжении выборов была беда. Я не буду писать обо всех замеченных мною инцидентах на участке – всякую малосущественную ерунду опустим. С членами УИК я старался лишний раз не ссориться, но без неприятных моментов всё же не обошлось. Знаете, прямо какое-то недопонимание у нас было. Как будто не одно мы дело делали (это я про демократические выборы). Как будто мешал я им своими идиотскими вопросами и просьбами, как муха надоедливая. А когда начал фотографировать, это уж им совсем не понравилось. Пришлось объяснять, что права проводить съёмку у меня есть вполне законные. В конце концов, свелось всё к шутке: мол, фотки потом пришлёшь.

Первая письменная жалоба от меня: председатель комиссии отказалась предъявить списки избирателей для ознакомления на наличие сквозной нумерации, прошитости, подписей и печатей, на отсутствие пометок и прочего. Остальные наблюдатели мою жалобу не поддержали – да и понятно, не за этим они туда пришли. После подачи жалобы я позвонил в штаб Прохорова. Мне было сказано, что скоро к нам прибудет юрист. На соседнем 308-ом участке происходило то же самое: мы периодически делились впечатлениями с тамошним наблюдателем от Прохорова. Сейчас я уже догадываюсь, что отказали мне не просто так. Наверняка, в списках было на что посмотреть.

Приехавший юрист оказался моим давним знакомым, вопрос решился быстро. Члены УИК предъявили-таки для ознакомления одну из книг со списками, выдали письменный ответ, на этом решили тему закрыть. К слову сказать, у юриста на тот момент уже были дела покруче: на каком-то участке ни в какую не хотели пускать наблюдателей, не давали снимать и прочее.

Следующая жалоба от меня: по прибытию переносной урны для голосования председатель отказалась пересчитать при мне собранные у избирателей письменные заявления. Наверное, не ошибусь, если скажу, что Диана Геннадьевна сделала это уже чисто из человеческой вредности. Ну, понимаете, пришёл тут какой–то умник, требует что-то, пересчитай ему всё да покажи… Да не пошёл бы он, в конце концов. В ответ я накатал ещё одну телегу, указав в ней, что председатель не объявил наблюдателям о прибытии переносной урны на участок, что тоже является нарушением. Ответом была какая-то бредовая отписка, уже не помню её содержание. Ну да ладно. Это нарушение было не столь важное. Просто, по моему глубокому убеждению, такие серьёзные мероприятия, как выборы (да в такой стране, как наша, да в такой политической ситуации) должны проводиться в строжайшем соответствии с законом. А не кому как вздумалось. Чтобы ни у кого не возникло даже малейших поводов усомниться в правдивости результатов.

Неприятный разговор

Ближе к завершению дня голосования случился неприятный разговор. Подсел ко мне один из наблюдателей и завёл беседу. Краткое содержание её примерно таково. Так уж вышло, что он, тот самый наблюдатель, парень непредвзятый. Ему вообще похрен на все эти выборы. То есть не то чтобы совсем похрен, но он понимает, что его голос ничего не решит в этой стране. Все и так знают, кто победит. И пытаться помешать этому – всё равно, что об стенку биться. Дело бессмысленное, сам только разобьёшься. И он так-то видит, что я парень нормальный. Но вот у него есть такая инструкция – выводить умников вроде меня на улицу и тихо устранять их от дальнейшей работы. Не протокольно. И вот он не знает, что нам с ним теперь делать. С одной стороны, у него инструкция. С другой – я хороший парень. И он тоже парень неплохой. Как двум таким парням решить этот вопрос? Предложил, когда начнут считать голоса, фиксировать только мелочные нарушения, а крупные – нет. На семинарах нас предупреждали, что такие ситуации возможны. Не надо никого бояться, но, если создаётся реальная угроза жизни и здоровью, не геройствовать. Мне оставалось только ответить, что я буду фиксировать и буду снимать. После чего я позвонил в штаб Прохорова, объяснил ситуацию. Меня быстро поняли, ответили, то пришлют еще одного человека. Ближе к 20:00 в помощь мне на участок прибыл ещё один наблюдатель от Прохорова – Никита, делового вида молодой парень, юрист.

Начало подсчёта

Говорят, в 20:00 все веб-камеры на участках были отключены. То ли до 21:00, то ли вообще. Не знаю, как власти объясняют причину этого официально. Но догадываюсь, для чего это всё могло быть сделано. Потому что именно после 20:00 на многих участках начало твориться самое главное, что могло бы конкурировать с рейтинговыми передачами ведущих каналов ТВ.

Я включил камеру и объявил, что снимаю. Зампредседателя начала подсчёт неиспользованных бюллетеней. Согласно процедуре, член УИК должен сложить бюллетени в ровную стопочку, после чего брать по одному бюллетеню и, откладывая каждый бюллетень в сторону, считать. Медленно так, с достоинством, на глазах у всех. Примерно так, как считают сдачу с очень крупной купюры. А у нас всё пошло иначе: зампредседателя начала считать бюллетени за уголки. В ответ на наши с Никитой протесты нам было сказано, что мы сбиваем человека со счёта, что наши требования – это, оказывается, только НАШЕ МНЕНИЕ. Последние слова принадлежат председателю УИК. Кроме того, с самого начала подсчёта Диана Геннадьевна (далее я буду называть её «ДГ» для экономии места) пыталась поставить нам совершенно незаконные условия по съёмке и передвижению на участке. Подходите по одному да отойдите, да сядьте на своё место, да не снимайте так близко, да Вы нам мешаете, да Вы нас нервируете, да мы стесняемся. Прямо пансион благородных девиц какой-то.

Мы объявили остальным наблюдателям, что они могут перемещаться по участку совершенно свободно. Кстати, некоторые из них не просто не поддерживали наши вполне законные и обоснованные требования, а, наоборот, периодически с нами спорили. Споры, по большей части, сводились к тому, что не надо пересчитывать, что давайте и правда подходить по одному, чтобы не создавать толпу (семь человек наблюдателей в просторном актовом зале школы – о какой толпе может идти речь?), на основании какого закона Вы это требуете, а чего Вы придираетесь, а что Вы так близко подходите, а снимайте отсюда, как мы. Командам председателя они почти всегда подчинялись беспрекословно. Создалось впечатление, что соответствующие инструкции здесь были розданы всем.

Неиспользованные бюллетени по нашей просьбе всё-таки пересчитали, погасили и убрали в сейф. Цифры вписали в приклеенную на стену увеличенную форму протокола.

На протяжении дня ДГ продолжал не давать покоя факт, что мы так близко что-то там снимаем: «Отойдите подальше», «Вы не представитель СМИ, чтобы снимать», «Вы снимаете абсолютно незаконно», «Вы же наблюдатель, так и наблюдайте со своего места». Требования эти были незаконными, но, наверное, председатель считала себя выше законов. Уж и отгоняла она нас, и оттесняла, и картину происходящего своим телом закрывала, и затыкала рукой объектив. Чем дальше – тем больше и нервознее.

Полицейский Валера, несмотря на то, что мы обращались к нему за помощью, на происходящее никак не реагировал. Похоже, реформе полиции так и не удалось превратить его в профессионала. А ведь сколько надежд наше правительство на эту реформу возлагало, сколько ресурсов было затрачено! Печально, что и говорить.

Вскрытие урн

Столы были сдвинуты, члены УИК с правом решающего и совещательного голосов, равно как и все остальные присутствовавшие, за исключением полицейского, собрались вокруг них. Начали с бюллетеней в малых (переносных) урнах. Таких урн было три. Пломбы сорвали, бюллетени высыпали. После этого уже было взялись за стационарные урны, но тут мы опять возразили: сначала нужно пересчитать отдельно бюллетени в переносных урнах, сверить получившуюся цифру с количеством письменных заявлений от проголосовавших вне участка. Это вполне законное требование вызвало у членов УИК бурю негодования. «Вы же всё уже считали!» – это они про то, что я подходил к каждой прибывшей из путешествия по избирателям переносной урне и просил пересчитать при мне прибывшие вместе с ней заявления. А также знакомился со списками голосующих вне участка, считал их, после чего сопоставлял эти цифры между собой. Поднялся гам. Председатель с раздражением согласилась на пересчёт, хоть я, по её выражению, и «cчитал их уже 30 раз». Члены комиссии собрали бюллетени в несколько стопок и одновременно начали считать. Мы запротестовали, потребовали, чтобы их пересчитал один человек, как это требуется по правилам. Бюллетени взяла одна из членов УИК и начала считать почему-то опять по уголкам. Мы снова запротестовали. Члены УИК опять громко и возмущенно загалдели. Кто хоть раз имел дело с женщинами, знает, сколько надо иметь терпения, чтобы выслушивать такое вот коллективное нытьё.

ДГ опять попыталась закрыть объектив камеры рукой. Да что ж это такое, в самом деле! В конце концов под нашим давлением, председатель пересчитала бюллетени сама, откладывая в сторону каждый из них. Бюллетеней оказалось шестьдесят один. Но сколько времени мы затратили на пересчёт этих шести десятков! Сколько выслушали возмущений! Я вежливо объяснил членам УИК, что мы очень много времени тратим на споры, что если мы будем работать без споров и в соответствии с законом, мы сделаем всё гораздо быстрее, чем им кажется. Ответом мне была буря негодования. Когда мы предложили тут же пересчитать количество письменных заявлений для голосования вне участка, возмущение продолжилось. Со скандалом, но мы пересчитали и заявления, количество их так же оказалось шестьдесят одно. Следом на стол высыпали две стационарные урны.

Как меня отстранили

А дальше уже началось откровенное беззаконие, произвол и издевательство над самим понятием «демократические выборы». После вскрытия стационарных урн члены УИК откровенно начали плевать на процедуру подсчёта голосов.

«Вы знаете, что делать. Каждый собирает свою папку бюллетеней за своего кандидата», –огласила председатель. Разумеется, это было вопиющим нарушением. Один член УИК должен был собрать все бюллетени, прилюдно их пересчитать методом переложения из одной стопки в другую, записать результаты в протокол, после чего начать раскладывать бюллетени по стопкам по принципу «один кандидат – одна стопка». Так подсчитываются итоги выборов. В демократической стране, где в члены УИК набирают сознательных и законопослушных граждан. Но не у нас.

Наши возмущения ровным счётом не возымели никакого полезного действия. Председатель начала с увеличенной силой мешать проводить съёмку. Попутно работая с бюллетенями, члены УИК выдавали различной степени весёлости перлы: «Ты нам теперь будешь в кошмарах сниться», «Рома, ты нам теперь будешь сниться в эротических фантазиях» и даже «Так долго меня ещё никто не снимал». Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно. Я продолжал снимать происходящее безобразие со своих законных позиций. Видя это, члены УИК начали орать. Их поддержал полицейский: «Не надо провоцировать…». Понимая, что поддаваться им я не собираюсь, члены УИК перешли к решительным действиям.

«Предлагаю отстранить!» – заорала председатель. «Отстранить!» – подняли руки члены УИК. Вот так меня незаконно отстранили от работы на участке. Только за то, что я снимал, как члены УИК нагло нарушают избирательное законодательство. Мы с Никитой отошли к своим местам, посовещались. Я опять включил камеру. Никита стал громко комментировать происходящее: «…председатель пытается отстранить…». ДГ подлетела к нам и начала орать: «Не пытается, не пытается, а отстранила!». Никита поправился: «Ну хорошо… Отстранила и пытается удалить…». ДГ заголосила: «Я не пытаюсь удалить! Я отстранила! Удалить его я не имею права!». «Вы перевираете мои слова! ВЫ – ФАЛЬСИФИКАТОРЫ! Все слышали?! Я сказала “отстранить”!» – чуть не захлёбываясь слюной, истошно вопила – только вдумайтесь! – директор школы, человек, отвечающий за образование детей. Чему могут научиться наши дети с такими «образователями», которые не в состоянии контролировать самих себя? Которые нарушают законы и прилюдно закатывают истерики? Жаль, родители школьников не видели этот цирк. На наши выборы впору билеты продавать.

Никита, немного потерявшийся от такого напора, извинился: «Извините, я ослышался». «Извиняю», – сказала ДГ. Вставший рядом полицейский смотрел на происходящее растерянным взглядом. Пока ДГ отвлекала нас воплями, продолжая упоминать, что её «оболгали», члены УИК собрали бюллетени и куда-то их потащили. К сожалению, по вине председателя, я обратил внимание на это не сразу. А только когда они окончательно пропали со столов. Теперь уже начал орать я: «Господа, а где бюллетени?!». «Валера, проследите, он должен стоять здесь!» – скомандовала полицейскому ДГ. Я сказал, что жду письменное решение комиссии, а до тех пор буду передвигаться, как захочу. «Вы мне не даёте его написать!» – возмущалась председатель, как будто я её за руки держал. «Это результат Вашей работы… Вы сорвали выборы», – грустно сказал Валера-полицейский. Конечно мы! Это же мы нарушали закон, считая бюллетени чёрт знает как, отстраняли наблюдателя с участка по надуманным поводам, отвлекали наблюдателей от работы и устраивали на участке словесные поединки. Нет! Мы только следили за тем, чтобы всё происходило законно, открыто и гласно. Потому что хотим жить в стране, где своих правителей выбирает себе народ, а не Диана Геннадьевна и её приятели.

«Пишите жалобу, а камеру уберите… Что? Вы имеете право? Имеете право людям в лицо камерой тыкать? Устраиваете провокации… Срываете выборы…» – отчитывал нас Валера. Вот так полицейский соблюдал на участке законность и непредвзятость. Отсутствие на столах бюллетеней его, по всей видимости, никак не беспокоило. Образцовые выборы, нечего сказать.

Вполне ожидаемые результаты

Председатель села за свой стол: «Коллеги, подходим ко мне по одному, называем цифры… ТОЛЬКО ВСЁ ТИХО ГОВОРИМ…». Позвольте, какие цифры, да почему ещё и тихо? Что это ещё за секретность? «Можно узнать, какие цифры вы с них спрашиваете?» – спросил я. «Нет!» – хмуро ответила ДГ. Мне вручили решение об удалении с формулировкой: «…нарушал непрерывность подсчёта голосов, вносил в течение дня нервозную обстановку, что могло сорвать процесс выборов…». «За» – 9 человек. «Против» – 0. Единогласно, прямо как в советские времена.

Мне позвонил наблюдатель от Прохорова с участка на первом этаже. Насколько я понял, его тоже отстранили, и общая картина происходящего там удивительно напоминала нашу. Председатель начала оглашать результаты. Жириновский – 21, Зюганов – 156, Миронов – 24, Прохоров – 68, Путин – 1151. Вот такие у них получились результаты. ДГ поблагодарила членов УИК за работу (и было за что – «поработали» они на славу), заявила, что начинает подсчёт контрольных соотношений, а остальные могут пока пойти попить чай. Члены УИК начали быстро покидать комнату. Увеличенная форма протокола так и осталась висеть заполненной не до конца.

А потом председатель пропала. Надолго. Мы ждали её, искали, спрашивали о её местонахождении у других членов УИК, но найти так и не смогли. Часа через два она появилась. Вся «честная» компания вновь собралась в зале для голосования. Наблюдателям надо было заверить копии итоговых протоколов. «Вы меня обидели, я вам не буду заполнять», – грустно сказала мне ДГ. Надо же, обидчивая какая. Вот такой нам попался чувствительный председатель. Только поплакать ей осталось. Не исключено, что все два часа отсутствия она и рыдала в каком-нибудь холодном пустом кабинете. Повторюсь: это было очередное грубое нарушение.

«Звони в ТИК», – сказал Никита. Я передал камеру ему, а сам пошёл звонить в территориальную избирательную комиссию. Теперь злоба ДГ перекинулась на Никиту. «Валера, пусть этот товарищ сядет на место». Никита упрямился: «Я так же имею право снимать». «Нет, я сказала. Сядьте на место», – стальным голосом процедила чувствительный председатель. «Прочитайте закон, Вы должны его знать», – не сдавался Никита. Кто-то из членов УИК опять начал нытьё, опять забубнил полицейский. Непонятно, чем на этот раз мешал им наблюдатель – расстояние от камеры до председателя было метров пять. ДГ диктовала цифры, член УИК дописывал их в увеличенную форму протокола. Затем наблюдателям заверили копии итоговых протоколов. ДГ сменила гнев на милость и согласилась заполнить мне мою копию. Но только одну. Вторую копию, для Никиты, пришлось нам делать самим. Заполнять две копии ДГ отказалась. Как и вписывать числа прописью, что предусмотрено формой протокола. Проставили только цифры. Получив то, ради чего они сюда, собственно, и пришли, счастливые наблюдатели разбежались. Мы пытались сагитировать кого-нибудь из них на подписание нашей жалобы, но ничего не добились. Один из студентов думал-думал да так и не надумал: «Вдруг у меня потом неприятности будут… Сейчас везде эта Единая Россия…». Комиссия быстро расходилась. Какая же злоба меня переполняла! От чувства того, что над нами просто коллективно издевались; оттого, что рядом происходит несправедливость и беззаконие, а я ничего не могу изменить. Даже обматерить их не могу. Я попытался устыдить некоторых членов УИК: как можно было взрослым людям участвовать в таком безобразии! Ведь не последние же люди: среди них есть и директор школы, и его зам, взрослые женщины, скорее всего чьи-то жёны, чьи-то мамы, чьи-то бабушки. Но все вопросы со своей совестью, наверное, они решили уже заранее. Созвонившись с куратором, мы взяли такси и поехали в штаб.

Моё частное определение

Если кто-то ещё сомневается в честности подсчёта голосов на нашем участке, то вот вам ещё информация к размышлению. Я не являюсь членом никаких партий. И никогда не являлся. Я не поддерживал ни одного из кандидатов. Как и большинство населения, я просто не вижу среди них того, кому можно было бы доверить право управлять нашей страной. Я благодарен людям из Яблока, из СОИ, из Голоса, из штаба Прохорова за всё хорошее, что они делали на этих выборах. Всем тем, кто делал всё возможное для соблюдения справедливости и законности, – им не должно быть стыдно! Они пытались. И многим из них даже удалось что-то изменить, на некоторых участках под давлением наблюдателей бюллетени всё-таки посчитали правильно. У нас так не получилось, но мы тоже пытались. Голосовавшие на участке № 296, простите, нам просто не хватило сил. Но я правда старался. И Никита старался. Мы спорили с комиссией, спорили с полицейским. Я снимал и комментировал, Никита писал общую жалобу и зачитывал нарушаемые комиссией законы. На нас давили, орали, мне даже угрожали. Мы не поддались, но они оказались сильнее: на их стороне было право решающего голоса (а у нас – только совещательного), послушные наблюдатели, лояльный к нарушениям полицейский. А у нас – только знание некоторых законов, камера и телефон с номерами кураторов и горячих линий. В конце концов, их было в несколько раз больше. А нас – только двое.

Я тоже голосовал на этом участке. Свой бюллетень я испортил, целиком перечеркнув его крест-накрест. И опустил в урну. Такой бюллетень считается недействительным. По результатам подсчёта комиссии, на нашем участке ИСПОРЧЕННЫХ БЮЛЛЕТЕНЕЙ ОБНАРУЖЕНО НЕ БЫЛО! А куда же делся мой?! С такими вопросами я обратился к председателю. Посмотрев на меня, председатель с каменным лицом ответила, что «мало ли что я ей сейчас говорю». У нас, мол, тут пьяный был на участке, тоже что-то там говорил. Я был возмущен таким цинизмом. Потом я узнал, что такая же ситуация с «пропавшими» недействительными бюллетенями была и на другом участке. Наверняка таких участков по всей стране немало. Похоже, это такая технология.

В заключение хочу сказать, что, пока мы будем позволять такое безобразие на выборах, пока мы будем молчать, когда за нас делает выбор кто-то другой, никаких серьёзных изменений к лучшему в нашей стране не будет и быть не может. Не надо молчать, надо требовать проведения честных выборов, расследования всех нарушений, наказания виновных. Возмущаться, громко, очень громко, чтобы все слышали. Когда власть будет бояться, что её не изберут на следующий срок, что она лишится всех свои привилегий, а часть её представителей, возможно, пойдёт по суд за все сотворённые беззакония, только тогда эта власть будет стараться угодить не себе, а тем, от кого она реально зависит. А это должны быть все мы, россияне. В этом и есть весь смысл демократического государства.

НАРУШЕНИЯ ЗАКОНА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!

1. Отказ в ознакомлении со списком избирателей – пп. 1 п. 12ст. 23 ФЗП, ч.1 ст. 5.6 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа на граждан в размере от пятисот до одной тысячи рублей, на должностных лиц – от одной тысячи до двух тысяч рублей).

2. Ограничение (запрет) в перемещении по участку – ст. п. 12 ст. 66 ФЗП, ч.1 ст. 5.6 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа на граждан в размере от пятисот до одной тысячи рублей, на должностных лиц – от одной тысячи до двух тысяч рублей).

3. Нарушение порядка подсчёта голосов, отказ в одновременном заполнении итогового протокола и увеличенной формы протокола – ст. 73 ФЗП, ч. 1 ст. 5.24 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа в размере от пятисот до одной тысячи пятисот рублей).

4. С учётом вышестоящего пункта и наличия оснований – фальсификация итогов голосования – ст. 142.1 УК РФ (наказание: штраф в размере от ста тысяч до трёхсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период от одного года до двух лет либо принудительные работы на срок до четырёх лет, либо лишение свободы на тот же срок).

5. Не проведено итоговое заседание комиссии – ст. 73 ФЗП, ч. 1 ст. 5.24 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа в размере от пятисот до одной тысячи пятисот рублей).

6. Отказ в выдаче заверенной копии протокола – ст. 73 ФЗП, ч. 2 ст. 5.6 КоАП РФ (наказание: наложение административного штрафа в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей).

 

<<< Вернуться к Оглавлению