Прощай, военка! Вместо военных кафедр при гражданских вузах будут военные учебные центры
Владимир Путин подписал Указ № 18 от 26 января 2019 года. Документ неприметно назван «О внесении изменений в некоторые акты Президента» и касается организации при высших учебных заведениях военных учебных центров. И на самом деле шлифует другой указ – августовский прошлого года.
Студенты в погонах
Смысл обоих документов в том, что в вузах закрываются военные кафедры, они заменяются военными учебными центрами – ВУЦ. Все становится гораздо серьезнее, чем было. Из указа: «Гражданин, обучающийся в военном учебном центре при федеральной государственной организации высшего образования, приводится к военной присяге». Далее: студент имеет право заключить с Минобороны договор на обучение в ВУЦ для прохождения военной службы. В качестве поощрения – дополнительная стипендия из федерального бюджета. После окончания учебы заключивший договор с ВУЦ студент «обязан заключить контракт о прохождении военной службы» с Минобороны, при этом ему будет присвоено звание офицера. Все эти прелести предназначены студентам до 24 лет. Если же студенту больше 24-х или у него есть ограничения по здоровью для службы, то он все равно может (должен?) заключить контракт с ВУЦ. Такие студенты могут обучаться по программе подготовки офицеров запаса, сержантов, старшин запаса, а также солдат и матросов запаса. Предусмотрена возможность отказа от службы, но в этом случае предусмотрен и возврат некой суммы, в которую наверняка войдет полученная «военная стипендия» и стоимость обучения.
Принципиальная разница между университетом и военным училищем заметно сокращается.
Как я учился быть мотострелком
Закончились золотые денечки. Раньше, если не хочешь служить в армии, поступаешь в вуз с военной кафедрой – и через несколько лет становишься офицером запаса. Из своего личного опыта могу сказать, что обучение на военной кафедре (СГУ много лет назад) было делом весьма специфическим. Нельзя сказать, что мы получали полноценные военные знания, но своеобразную школу жизни проходили.
Итак, первое занятие на военке. В группе – филологи. Многие – только из школ, причем не самых последних в Саратове. Романо-германцы мечтают о зарубежной карьере. Остальные собираются стать известными журналистами. Есть еще небольшая группа поступивших на филфак, чтобы «их научили быть поэтами». В целом, достаточно интеллигентная публика. Сидим в классе, ждем. Открывается дверь – и через все помещение летит офицерская фуражка с голубым десантным околышем. Фуражка приземляется точно на подоконник. Мы потом этот фокус видели десятки раз, и всегда фуражка попадала точно в цель. Следом появляется ее хозяин – подполковник Д. (позже в личных беседах мы звали его дядя Коля). Оглядывает собравшихся, привычным движением забрасывает назад чуб и начинается занятие по теме «Тактика мотострелкового взвода»:
– Когда я служил в Средней Азии, у нас говорили: «От Хорога до Оша – дорога хороша, от Оша до Хорога – херовая дорога».
Потом уже, когда мы стали звать подполковника дядей Колей, мы спрашивали, что значит эта присказка, он пожимал плечами – ничего особо и не значит.
Но наш любимый спектакль с участием подполковника был на теме опозданий. Опоздавший курсант – так нас называли на военной кафедре – оставался стоять перед классом. А подполковник торжественно начинал:
– Над всей необъятной страной встало солнце, работают заводы. В Средней Азии, – это говорилось независимо от времени года, – убирают хлопок. А курсант спит.
И, меняя тон, спрашивал:
– Вы у стенки спите?
Получив утвердительный ответ, наш наставник обращался к аудитории:
– Понятно. Спал у стенки, перелазил и задержался.
Будущие журналисты, поэты и специалисты по иностранным делам ржали в голос.
Другой наш учитель тактическим премудростям – полковник Б. – был куда серьезнее и вообще слыл человеком суровым. Любил рассказывать о войне. Сильно окая, он вспоминал:
– В Германии было дело. Немцы через канал в окопе. Командир говорит мне: «Ты, Колька, туда гранату не добросишь». А я молодой был, сильный. Бросил и попал – только руки и ноги полетели.
Мы подкалывали его, мол, зачем нужны мотострелки, все же ракеты решают. Он отвечал на полном серьезе:
– Пехота нужна, чтобы штыком и прикладом добить поверженного врага.
Однажды на занятиях в поле он показал, как это выглядит. Взял автомат у одного из парней и с каким-то звериным рыком кинулся к учебному окопу и в нем прикладом буквально размозжил условный череп условного врага. Было страшно. Но в целом мужиком он был справедливым, что называется, «отец солдатам» – это мы поняли уже на сборах.
Были среди офицеров, говоря современным языком, и пофигисты. Майор П. преподавал нам химзащиту. Слушая наши жалобы на тесные противогазы и рваные костюмы химзащиты, он меланхолично говорил:
– Так и должно быть, самое ценное, что есть на этой кафедре – это мои хромовые сапоги.
А в порыве откровенности заявлял, что его главная мечта – вернуться в Одессу и там стать продавцом газированной воды.
Победитель Чехословакии
Для того чтобы стать офицером, одних занятий на военке недостаточно, нужно еще пройти военные сборы. У гуманитариев (филологов, историков и географов) история была странная – сборы мы проходили после пятого курса. Приехали, как было задумано руководством, под Казань, получили форму, трижды бывшую в употреблении, и недвусмысленно намекнули командирам, что дипломы у нас уже на руках и особо стараться мы не намерены. Наладили канал поставок из Казани пива (и не только его) и прохлаждались. Изредка нас привлекали к различным бессмысленным работам: переноске матрасов из одного конца лагеря в другой, разбивке палаток для условной дивизии. Мы провели там два месяца, командиры приезжали на месяц. И вот во второй смене оказался некий капитан Л., который предупредил: «Я из вас сделаю людей». «Делание людей» состояло из марш-бросков по лесу и прочей муштры. Для поднятия нашего боевого духа капитан рассказывал истории из своего героического прошлого. В основном о том, как «мы захватили Чехословакию и врезали чехам по первое число», – речь шла о 1968 годе. Как-то во время привала к капитану подошли ребята-историки, один из них был членом парткома университета. И популярно объяснили, что мы чехам не врезали, наоборот, оказали братскую интернациональную помощь. Но если у товарища капитана другая точка зрения на эти события, он может ознакомить с ней партком университета, а они в этом помогут. Рассказы – и вместе с ними муштра – прекратились.
Потом был экзамен. Независимо от ответов почти все получили по четыре балла, став, таким образом, лейтенантами запаса – командирами мотострелковых взводов. Президент Путин примерно так же стал лейтенантом артиллерии.
Через четыре года после сборов райвоенкомат отчего-то решил, что мне просто необходимо отправиться на Урал командиром взвода. Все мои жалобы на здоровье были сочтены злостной симуляцией, я был признан годным и принялся ждать. Месяц ждал, два, три. Потом сам отправился в военкомат и прямо спросил:
– Будете брать или что?
Мне ответили, что сейчас мест нет (!), что я должен прекратить психовать, отправиться домой и ждать повестки. Прождал я ее почти год, потом мне исполнилось двадцать восемь, и все претензии военкомата рассеялись. Думаю, что повезло и мне, и тем солдатам, которыми я должен был командовать, и всей Советской Армии. Знания, полученные мною на военной кафедре, остались мертвым грузом. Да, АКМ я и сейчас разобрать смогу, стрелять из РПГ-7 и ПК не разучился. Также помню, что надо делать по команде «Газы!». Однако сказать, что это мне сильно пригодилось в жизни, не могу.
Интересно, что изменится после указов Путина? Его логику можно понять: мы окружены кольцом врагов, военных училищ мало (кто же их позакрывал?) – стало быть, надо из обычных студентов готовить офицеров. Только представляется, что перемена названия – вместо военных кафедр – учебные центры – мало что изменит. Как было это профанацией – так и останется.
