На чистом энтузиазме. Как выживает саратовское краеведение

Лесная Неёловка – небольшое село сразу за Базарным Карабулаком. Ряд домишек с резными наличниками на окнах, палисадники с поздними осенними цветами, небольшая церквушка. Когда-то тут была усадьба Столыпиных. Все, что от нее осталось, – память. Место, где раньше была усадьба – рядом с большим домом красного кирпича, – отлично просматривается с холма у биостанции. В общем-то, биостанция «Союза юных экологов» – это главная достопримечательность Лесной Неёловки сегодня. И вся эта достопримечательность держится на плечах одного человека, энтузиаста своего дела – учителя биологии физико-технического лицея Регины Леонидовны Сосновской. Эту биостанцию она возвела собственными руками и на собственные деньги. Но в последнее время опускаются даже эти руки.

 

Про птиц и гадов ползучих

В начале октября, в самый холодный день месяца на биостанции столпотворение. Школьные «газельки», автобусы, личный транспорт учителей областных школ – здесь не только Саратов и окрестные районы, но даже команды из Ртищева и Ершова. Гонг официального открытия еще не прозвучал, а юные краеведы уже получили маршрутные листы. Дети идут от станции к станции, выполняют задания. Чтобы одержать победу во втором этапе конкурса юных краеведов, надо быть быстрым и точным.

Биостанция

На столе орнитологов два скворечника, странные конструкции из проволоки и ряды блестящих колец, нанизанных на веревку. Ученики ежатся – зябко, но морщат лбы: думают – зачем на кольце буква «М» и куда сообщать об окольцованной птице? Инструкторы задают наводящие вопросы, и постепенно ответы находятся. «М» – Москва, значит, птицу кольцевали в России. Окольцованную пичужку надо сфотографировать и отправить фото и геоданные в Центр кольцевания.

Рядом археологическая станция Владимира Данилова и его поисковой группы «Каскад». Данилов – географ Владыкинской средней школы, это Ртищевский район. Он со своей командой приехал на собственной «Ниве» – у района денег на транспорт не нашлось.

Штормовка, бандана, термос: географ – тертый калач, старый турист. Тут же протягивает мне кружку горячего чая. На его станции – палатка, рядом стол с артефактами – древней керамикой, – дети держат в руках осколки прошлого. После экзаменационного предлагается «творческое задание» – металлоискателем найти в куче песка спрятанные артефакты. И достать их, не используя лопату.

Поиск спрятанных артефактов

– Перчаточками, перчаточками, – усмехается Данилов на мой немой вопрос. Запас прорезиненных рабочих перчаток висит тут же, на ветке, а школьники с наслаждением копаются в холодном песке.

В следующем году поисковой группе «Каскад» исполняется десять лет. В 1995-м владыкинские школьники построили два 12-местных катамарана водоизмещением три тонны каждый. Каждое лето они сплавлялись по Хопру от Подгоренки до Ключей. После трагедии на Сямозере сплавы прекратились, – временно, надеется Данилов. Но поисковую деятельность «Каскад» не сворачивает. Как бы то ни было, выросла она из походов: сплавляясь, дети-туристы с учителем географии находили много интересного. Потом находки исследовали и систематизировали. По словам Данилова, за десять лет их поисковая группа открыла 80 курганов в семи курганных группах, одно городище, четыре древних стоянки, в том числе протославянские. О том, что это за находка, поисковикам из «Каскада» объяснили воронежские археологи.

– Сами бы мы не догадались, – усмехается географ. – Но и для них было неожиданностью, что керамика протославянской культуры встречается здесь у нас.

Владимир Данилов

Для Данилова поиск с детьми старинных артефактов, походы и исследовательская работа – чистой воды волонтерство, энтузиазм, за который не платят ни копейки.

В лесу станция с гадами земными: существо, похожее на змею, оказывается безногой ящерицей, в холодной воде мерзнут лягушки. Школьники из Большой Чечуйки сквозь лупу рассматривают глаза земноводных и перепонки у них на лапах. Пытаются понять, что за вид перед ними. Время засекает аспирант СГУ Артур Айрапетян.

– Как можно не восхищаться безногим существом, которое пережило динозавров и нас переживет? – Артур считает, что фраза «пригрел змею на груди» далека от реальности. – Змеи – существа благородные и никогда не нападают первыми – сначала предупреждают. Вы знаете, что такое «предупредительный выстрел»?

Веретенница – безногая ящерица

На костровой поляне дежурит Николай Шестов, друг семьи Сосновских, – так он представляется.

– Садитесь на бревно, обувь снимайте, ноги – на дощечку. Обогреетесь и обсушитесь, – командует турист. И объясняет, почему не стоит греть кроссовки: обувь легко съежится на пару размеров. После такой просушки сапоги с незадачливых туристов приходилось срезать ножницами.

Николай Игоревич объясняет, что раньше на биостанции проходили смены детского полевого лагеря «Союза юных экологов». И костровая поляна была местом для «вечерней тусовки». В этом году лагерь не разрешили открыть чиновники. Подчеркивает, что это не только саратовская проблема.

Николай Шестов

– Надо Яровой сказать спасибо за ее феноменально глубокие законы, которые даже в полевом – палаточном – лагере требуют ограждение, охрану и видеонаблюдение по периметру, – Шестов пожимает плечами. – Вряд ли ее интересует судьба детей, которые потом пойдут в армию и будут погибать не от вражеских пуль, а оттого, что элементарно не умеют носки высушить и организовать ночлег. Недавно новость была – в тайге вертолет упал, мужик выжил и прожил в тайге без воды и еды. Потому что был подготовлен. После Сямозера – у нас вообще трагические истории любят использовать в грязных целях – всем стали закручивать гайки. Но от человеческой дури не помогут ни заборы, ни камеры. Человека по жизни заборами не обнесешь. Он должен уметь избегать опасности, а если не удалось избежать – то уметь защититься от нее.

Местные чиновники не отстают от государственных. Вместо поддержки своего краеведческого проекта Регина Сосновская пока видит только проверки, суды и запреты.

Костровая поляна. Обогрев 

 

Полевой лагерь «на своей даче»

Детские биостанции, подобные той, что работает в Неёловке, есть далеко не во всех регионах. Эту биостанцию на отшибе села учитель биологии построила и обустроила сама – на личные средства, «на великую учительскую зарплату», смеется она.

Деревянный двухэтажный домик, на участке – беседка под столовую, умывальники, летний душ, ряд деревянных туалетов. Рядом поляна и лес, где летом дети ставят палатки. Первый полевой лагерь на биостанции «Союза юных экологов», который уже несколько лет возглавляет Сосновская, провели в 2015-м. До этого выезжали с детьми и скарбом в районы области. Как правило, в Хвалынск. Там детской общественной организации свою базу под полевой лагерь предоставлял классический университет.

Регина Сосновская

Вслед за автобусами с детьми на место прибывал «Камаз» вещей – выгрузить, обустроиться, прийти в себя. И через десять дней работы в полевых условиях повторить в обратном порядке. В пиковую смену участников было порядка ста человек. В какой-то момент организация лагеря стала делом чисто физически трудным. И Регина Леонидовна решила: «Нужен домик!».

Лучший пример существования подобной биостанции саратовские экологи нашли в Подмосковье – на даче у эколога Боголюбова. И поняли, что это их формат.

С 2014-го Сосновская начала обдумывать эту мысль и «пошла по депутатам». Была на приеме у многих, даже у Дениса Фадеева, который тогда был вице-губернатором и встретил ее «с распростертыми объятьями».

– Они все так меня встречали – «Регина Леонидовна, мы только вас и ждали! Как мы рады вас видеть! Конечно, поможем!» – вспоминает Сосновская.

Участники первого регионального слета юных краеведов

Но дверь за ней закрывалась – и обещания забывались. В итоге с финансами помогла всего одна женщина-депутат. Через своего помощника она передала примерно следующее: «Мы не можем оказать помощь общественной организации, но лично вам как неимущей пенсионерке выделим материальную помощь». И выдали, хоть и с трудом, 8 (восемь) тысяч рублей. После этого Сосновская решила: больше никаких депутатов. Она собрала все свои накопления и на отшибе маленькой красивой деревушки поставила домик, организовала там биостанцию.

В 2015-м на новой биостанции стартовали лагеря: по четыре смены в июне каждого года. Дети ставят палатки, учатся жить в полевых условиях, изучают природу, проводят исследования и лесные мини-конференции, а по вечерам поют песни у костра.  

– Это патриотизм в самом хорошем своем проявлении, – уверена Сосновская. – Когда дети видят, что вот тут у нас в Саратовской области не хуже, чем в какой-нибудь Турции, что здесь тоже красиво и интересно. Они это все пропускают через себя – когда пройдут по этим полям, лесам, селфи с цветочками наделают. Тут же только за порог выйди – и вот тебе краснокнижные растения, следы косуль, оленей. Дикая орхидея растет.

 

«Упредительный выстрел в голову»

Нынешним летом Сосновской не дали провести летний полевой лагерь. Потому что в Роспотребнадзоре сменился порядок выдачи разрешительных документов, а с экспертом, который должен был эту форму подписать, Сосновской просто не повезло. Им оказалась некая Татьяна Стародубцева из Базарного Карабулака.

– Она ни разу не видела палаточный лагерь, она не знает, что такое турпоход, – сокрушается Сосновская. – Она с нас спрашивает как со стационарного лагеря – везде должен быть асфальт и ни травинки!

Весь май и июнь Сосновская устраняла мнимые нарушения, вела переписку с надзорной организацией, но разрешения на полевой лагерь так и не получила.

Кухня на биостанции

– А прокурор местный? – говорит Регина Леонидовна. – В мае, когда шла подготовительная кампания, он вывалил три листа требований и написал, что мы их все нарушили. Я ему говорила, к открытию в июне мы все эти требования выполним. Но он не слушал. Это упредительный выстрел в голову прямо сразу!

Для лагеря прокуратура потребовала строительства туалета с водонепроницаемой выгребной ямой, чтобы раз в неделю туда приходила машина для откачки. Та яма в лесу, которая была всегда, очищается к новому сезону естественным путем – природа все делает сама. Но к пятому июня в карабулакском лесу должен был стоять туалет с выгребом.

– В результате я и вся моя семья работали над этими туалетами, – вспоминает Сосновская. – Меня все прокляли, но сделали. Только на два дня опоздали. Так они на меня в суд подали, что я не выполнила их предписание вовремя. «Ах, вы тут еще шевелитесь?» – и мордой меня прямо в этот туалет.

 

Это называется «душить краеведение»

– Конечно, если мы сейчас скажем, что краеведение в Саратовской области умирает, на меня сразу все накинутся, – говорит Сосновская. – Потому что на бумажках написано, что школы этим занимаются чуть ли не в полном составе. Но каждый год география участников сужается – учителям все это не интересно. Я же работаю в этой среде, я знаю всю подноготную. Когда я прихожу на семинары и вижу эти пустые совершенно лица, на которых написано «отстаньте от нас», даже моего комсомольского задора уже не хватает на то, чтобы эту тенденцию переломить. Потому что нет абсолютно никакой мотивации – все замордованы этим ЕГЭ.

У Сосновской есть соображения и предложения, которые позволят реанимировать хотя бы какой-то интерес к краеведению в школах. И она готова ими делиться. Но хочет ли ее кто-нибудь услышать?

Орнитология

Краеведение губят безденежье (выбить деньги на бензин из районных администраций – задача архисложная), апатия учителей и война с чиновниками, для которых главным стал лейтмотив «нет лагеря – нет проблемы» и «дети должны быть в безопасности», а под безопасностью, видимо, понимаются диван и компьютер, уверена Сосновская.

– Мне уже мои говорят: надо завязывать с этим делом, сиди на даче – помидоры выращивай, – горько усмехается Регина Леонидовна. – Но я как представила, что я до конца жизни буду помидоры на даче растить, мне плохо стало. После того, как я организовала в Саратове спелеосекцию, после того, как я всю жизнь детей в походы водила, я буду помидоры выращивать? Я еще что-то полезное могу делать. А оказывается, это никому не надо.