История репрессий
Человек весёлый Франц
Несколько лет назад я готовил для публикации в журнале «Волга» воспоминания саратовского драматурга Николая Кирюхина. Назывались мемуары «Страшные годы. Пережитое», и автор рассказывал преимущественно о судьбах своих друзей-писателей. Сведения о многих из них терялись в предвоенные годы, и было понятно, что творческих работников либо посадили, либо уничтожили.
Чтобы навести о них хоть какие-то справки, пришлось идти в архивы. Как ни странно, больше всего сведений удалось обнаружить в ГАНИСО – бывшем областном партийном архиве. Среди унылых протоколов партсобраний попадались любопытные документы. Выяснилось, например, что большая часть доносов – или того, что сейчас можно этим словом назвать, хранится вовсе не в уголовных делах врагов народа, а в бумагах разных партийных комитетов. Объяснение этому простое: не каждый осмелится отнести бумажку в НКВД, а в местком – запросто. И результат мог быть почти гарантированным: на основании кляузы человека тащили на партсобрание для объяснений, потом сигнал шел в райком, из райкома – на улицу Дзержинского, и уже оттуда высылали за провинившимся транспорт с надежным сопровождением. А доносчик вроде как не при делах, и имя его ни на каком этапе следствия не фигурирует.
Когда я начал публиковать эти волшебные документы, на улицах стали встречаться старые знакомые. Я уж фамилию человека забыл, а он вдруг машет мне через улицу.
– Слушай, – кричит он. – У тебя что, расстреляли кого-то из родственников?
– Да нет, – отвечаю. – Всего лишь двоюродный дед из семьи раскулаченных.
– Странно. А чо ты тогда за них впрягаешься?
Вот как, оказывается, устроен бывший советский человек. Везде ему мерещится какой-то умысел. Если бы у меня половину родни выкосило – тогда понятно. Но если все выжили, а я все рою и рою архивы – значит, платят хорошо. И всех постоянно интересует, сколько. Включая тех, кто выдает мне рассекреченные за давностью лет уголовные дела.
Попытаюсь объяснить. Читаешь, допустим, Кафку или Оруэлла. Их трагедии – абстракция, ночной кошмар, после которого можно проснуться.
Взять, скажем, Солженицына. Его ГУЛаг, Дальстрой, Колыма с горами трупов – где-то на краю географии и никак тебя не касаются.
Или Шаламов – гений, автор невероятных по силе воздействия, но все же художественных произведений.
А когда тебе в руки попадает пачка желтой бумаги со списками троцкистов, и ты видишь знакомые адреса и фамилии, и понимаешь, что все эти люди – твои бывшие соседи в буквальном смысле, работали на кафедрах СГУ и консерватории, заседали во Дворце труда на Вольской и читали лекции в Доме офицеров, а потом каждый из них просто так, ни за что получил пулю в затылок, а жен их сослали на десять лет валить тайгу, а детей распихали по детдомам, отобрав фамилии, – то от ужаса некуда деться. Разве что рассказать об этой мясорубке, заговорить этот морок, слабо надеясь, что больше он не сможет повториться.
Это будет цикл документальных публикаций о саратовцах, уничтоженных или пострадавших во время государственного террора. Начну, пожалуй, с персонажа экзотического. Потому что появился он на свет подданным Австро-Венгерской империи, а закопали его, судя по всему, где-то в нашем Глебовраге.
Художник Франц Весели родился в 1891 году в Будапеште в семье рабочего. Учился в Венской академии художеств, с 1911 г. его работы регулярно демонстрировались на выставках. В 1914 г. был призван в армию, участвовал в Первой мировой войне. Судя по почтовой открытке, выставленной недавно на одном из британских аукционов, капрал Весели был настолько храбрым воином, что удостоился чести стать наглядным примером для идеологической обработки новобранцев. Однако вскоре художник отморозил ноги, попал в плен к русским и по какой-то причине не вернулся на родину, а решил остаться в Советской России. Скорее всего, сыграли роль политические убеждения молодого художника.
Капрал Franz Vesely из 5-го уланского полка спасает лошадей
С 1918 г. Весели жил в Ярославле, состоял в местном коллективе художников ИЗО и даже был членом оргкомитета Ярославского филиала Ивановского областного Союза советских художников. Стал штатным сотрудником газеты «Северный рабочий». В 1927 г. был выпущен сборник работ Весели под название «Против шерсти». В 1933 г. была устроена его персональная выставка графики, карикатур, плакатов и прочей политической сатиры. Его наследие хранится в Ярославским художественном музее и в фондах Научной библиотеки Государственного архива РФ.
Карикатура из газеты «Северный край»
Франц Весели в совершенстве выучил русский, последовательно менял отчества – Иосифович, Игнатьевич, Иванович. Женился на телеграфистке, ведущей актрисе «Синей блузы» и народного театра клуба паровозоремонтников Марии Гуляевой. Однако вскоре, не говоря жене ни слова, навсегда покинул Ярославль.
Карикатура из газеты «Северный край»
Тамошние журналисты и краеведы делают предположения, что Весели таким образом попытался избежать репрессий, но рискну предположить, что причина бегства в неведомый Саратов у Весели была другая. Дело в том, что летом 1935 года главный печатный орган Саратовского края – газету «Коммунист» – возглавил Владимир Касперский. Этого опытного редактора власть постоянно бросала на проблемные участки идеологического фронта. В послужном списке Касперского, псковского большевика с апреля 1917 года, – партийная и редакторская работа в Челябинске, Екатеринбурге, Севастополе, Москве, Иваново, Сталинграде и, наконец, в Саратове. А с 1929 по 1930 год Касперский служил в Ярославской газете «Северный рабочий» – вполне вероятно, что редактор и пригласил знакомого карикатуриста и бывшего сотрудника Весели на работу в Саратов. Впрочем, такого рода покровительство не только не помогло карикатуристу, но, скорее всего, послужило причиной пристального внимания к его персоне со стороны органов. Владимир Касперский был арестован за неделю до Весели – 4 февраля 1938 г. Ему предъявили шпионаж в пользу польской разведки и расстреляли 21 ноября того же года.
Карикатура из газеты «Северный край»
Франц Весели пытался доказать свою лояльность советскому государству. Ниже приводится документ, поступивший в местком при редакции газеты «Коммунист» 5 июля 1937 г. Орфография и пунктуация оригинала.
Заявление
от члена профсоюза Ф.И. Весели
В глубоком отчаянии обращаюсь к Вам за советом и помощью, как член профсоюза с первого дня образования таковых (с 1918 г.)
Как известно, в обзоре «Правды» о работе газ. «Коммунист» я назван «странной личностью». Настоящим прошу местком разобраться в моем деле и помочь снять с меня позорящую меня кличку.
Сообщаю несколько биографические данные обо мне и о моей работе:
Родился в 1891 г. в гор. Будапеште (Австро-Венгрия). Отец (из г. Вены) рабочий-металлист. Он умер когда мне было 4 года. Мать осталась вдовой с 3я маленькими детьми без всяких средств. Она зарабатывала средства для нашего существования тяжелым физическим трудом. Учился я с помощью дяди (почтового чиновника). В 1914 г. окончил Академию Художеств в г. Вене. Работал по найму уже со школьной скамьи как сотрудник юмористических журналов в гор. гор. Вене, Мюнхене и др. (С 1910 г.).
В 1914 г. я был мобилизован на войну и в конце 1914 г. попал в плен. С 1914 г. до конца 1916 г. я находился в концентрационном лагере царского правительства. С конца 1916 г. по 1922 г. на работе, сначала как пленный-чернорабочий, потом чертежник и наконец техник службы пути 3 участка ст. Ярославль (Ярославской жел. дороги).
В 1922 г. я предложил мои услуги ярославск. газете «Северный Рабочий». Это было время, когда только родилась советская журналистика. Полиграфическое хозяйство было везде запущено-разрушено. Газеты выходили серыми полосами, без иллюстрации. О цинкографии, кроме Москвы и Ленинграде, речи и не могло быть. Я все же ухитрился дать почти ежедневно политический рисунок, вырезанный на линолеуме (сам изготовил клише). И так я в течение 15 лет работаю в газетах Советского Союза.
Из них 13 лет я работал в газ. «Северный Рабочий». (Кроме 9 месяцев когда работал в Москве (в 1926 г.) в газ. «Труд», «Рабочая Москва», «Вечерняя Москва» и др.) Два года работаю в «Коммунисте».
У меня за 15 лет работы не было ни одной ошибки в трактовке международной тематики. Нет и не была такая политическая кампания, где я не ввел бы большую агитационную работу моими рисунками вплоть до уличных плакатов-установок. О моих работах рабочие и колхозники всегда отзывались положительно. Я получал неоднократно письма от рабочих с благодарностью за хорошие рисунки. Работники редакции, выезжающие на заводы и в районы неоднократно принесли мне весть об одобрении моей работы рабочими и колхозниками.
Что мои рисунки действительно доходили до читателя и имели должное воздействие, это показывают наши революционные праздники и демонстрации, когда десятки моих рисунков увеличиваются заводскими художниками для демонстрации. Так например на последней 1 Майской демонстрации я бегло сосчитал не менее 46 моих рисунков.
Карикатура из газеты «Коммунист»
Несколько слов о той «странности», почему только в прошлом году принял советское подданство.
У меня в г. Вене (Австрия) осталась больная мать-старуха и сестра. Материально помочь я своей матери не мог, единственным утешением для нее был мой приезд в отпуск. Всего 3 раза я был у своей матери. (последний раз в 1930 г.) После смерти матери я окончательно решил перейти в советское подданство и в день, когда начался обсуждения великой Сталинской Конституция в Саратове, я подал заявление о принятии меня в советские граждан. Не подозревая никогда, что это будет когда-то ставиться мне в вину.
Во время моих путешествий в Вену я связался с органом австрийской Компартии «Роте Фане» и активно участвовал в нем своими рисунками. (Имею десятки газет «Роте Фане» со своими рисунками)
Карикатура из газеты «Коммунист»
За свою 15 летную работу в газете я никогда не гнался за большие материальные блага. Пример того, что я уже более 11/2 года заведую художественным отделом газеты «Коммунист» и за это не получаю ни копейки зар-плату. Расценок на мои политические рисунки (50 р.) ни разу не пересмотрелся, тогда как расценки на литературный материал в газете «Коммунист» в несколько раз увеличивались. (Ни в одной газете Союза не существуют такие низские расценки на политические рисунки как у нас.)
Мне сейчас 46 лет, за всю мою трудовую жизнь, в течении 27 лет я не совершил ни одного дурного поступка. За хорошую работу в советской прессе я неоднократно премировался. Десятилетие моей работы в советской печати было отмечено очередным премированием и большой выставкой карикатур в гор. Ярославле, где я тогда работал и было отмечена газетой «Правда».
Суммируя все вышесказанное станет ясно, почему я особенно болезненно переношу незаслуженное оскорбление и убедительно прошу Местком возможно скоро разобраться в моем деле и оказать мне помощь в восстановлении моем честном имени.
Худ. Ф.И. Весели
5/VII-1937 г.
Как и следовало ожидать, в деле Франца Весели долго и тщательно разбирались и 10 февраля 1938 года арестовали художника за шпионаж. Следствие длилось до 27 сентября, когда тройка при УНКВД осудила его к высшей мере наказания. Расстреляли Весели почему-то не сразу, а лишь 1 октября. О месте захоронения бывшего подданного Австро-Венгерской империи, как и других жертв террора, ничего не известно. Вероятно, где-то в Глебучевом овраге, в районе Воскресенского кладбища.
Франц Весели (в бабочке) среди сотрудников газеты «Северный край»
Родственникам и знакомым ничего не было известно о судьбе художника. Франц Игнатович Весели был реабилитирован 4 октября 1989 года за отсутствием состава преступления.
...У Александра Введенского есть стихотворение «Человек весёлый Франц». Оно написано в 1929 году и не имеет никакого отношения к нашему карикатуристу. Хотя иногда кажется, что имеет:
...смерть сказала ты цветок
и сбежала на восток
одинок остался Франц
созерцать протуберанц
мерить звёзды звать цветы
составляя я и ты
лёжа в полной тишине
на небесной высоте
Карикатуры из газеты «Коммунист»