Юлия Швакова: Законы, кажущиеся бизнесу «драконовскими», еще очень сильно сглажены
Вряд ли Саратовскую область можно отнести к регионам с наиболее благоприятной экономической ситуацией. В рейтинге социально-экономического развития мы находимся лишь на 46-м месте, а количество предпринимателей у нас, по определенным оценкам, вдвое меньше, чем в некоторых даже менее населенных областях. Но, может, всему этому есть разумное объяснение? На вопросы корреспондента «Газеты недели» ответила министр экономического развития Саратовской области Юлия Швакова, вступившая в должность в октябре прошлого года.
– Юлия Александровна, в Саратовской области число предпринимателей вдвое меньше, чем, например, в Белгородской и Липецкой областях. Такое сравнение привел в прошлом году член региональной общественной палаты Михаил Волков. Хотя оба этих региона заметно уступают нам по численности населения. Почему сложилась такая ситуация?
– Ну, я бы не согласилась с такой оценкой. Если говорить о реально действующих саратовских предпринимателях, то в реестре налоговой службы на сегодняшний день их зарегистрировано около 74 тысяч, это 22-е место по России. Причем за последние два месяца количество предпринимателей у нас выросло на тысячу. А в той же Липецкой области (заглядывает в компьютер) в реестр внесено 40 тысяч субъектов предпринимательства, это 48-е место. В Белгородской – 63 тысячи субъектов, 26-е место. Это открытые официальные данные Реестра УФНС. Мне кажется, 22-е место среди 85 субъектов федерации – это не так уж и плохо.
– В нашем регионе уже несколько лет идет внедрение патентной системы налогообложения. Однако саратовский бизнес, похоже, не очень сильно ею заинтересовался. Отмечалось, что патенты получили крайне незначительное количество предпринимателей. Можно ли сказать, что патентная система в Саратовской области провалилась? И зачем она вообще вводилась?
– Патентная система задумывалась как замена другому льготному налоговому режиму – единому налогу на вмененный доход. Только патенты предназначаются для узкого круга предпринимателей: тех, кто оказывает услуги по репетиторству, ремонту одежды, техобслуживанию автомобилей, присмотру за больными, аренде недвижимости и пр. Преимущество патентов в том, что с ними гораздо проще работать: не нужно вести бухгалтерский учет, предоставлять какую-либо отчетность. Человек просто приобретает патент и спокойно с ним работает. В этом и состоит смысл системы: помочь небольшим предпринимателям выйти из тени, максимально упростив для них работу с налогами.
Что касается провала, то с этим я категорически не согласна. Для сравнения: за первый год внедрения патентной системы в регионе ею воспользовались всего 183 индивидуальных предпринимателя. Сейчас же этот показатель вырос до 1267 ИП. И если в 2013 году от продажи патентов региональный бюджет получил всего 7 миллионов рублей, то сегодня эта цифра составляет уже порядка 30 миллионов рублей. Да, сумма не слишком большая, но ее рост превышает темпы роста числа ИП в регионе. Это как раз свидетельствует о том, что патентная система востребована бизнесом. А после того как для ряда предпринимателей закончатся двухлетние налоговые каникулы, поступлений от патентов станет еще больше. Просто нужно время.
– Одной из проблем предпринимательства является постоянно меняющееся законодательство. По некоторым данным, оно претерпевает восемь изменений в день. Люди жалуются, что работать в таких условиях крайне непросто. И есть мнение, что значительную часть этой проблемы местные власти могли бы решить уже на своем уровне.
– Такая проблема действительно есть, хотя в приведенной вами статистике я не уверена. Возможно, речь идет о законодательстве в целом, а не только о той его части, которая касается предпринимательства. Однако не стоит думать, что эта проблема затрагивает лишь бизнес. Она касается и чиновников, включая даже наше министерство.
Вот свежий пример, с которым недавно столкнулись все регионы. В январе, выйдя на работу после новогодних праздников, мы узнали, что в конце декабря на федеральном уровне были внесены поправки в Бюджетный кодекс. Вводился льготный налоговый режим для объектов инфраструктуры железнодорожного транспорта. А это – минус 660 млн рублей доходов уже сформированного регионального бюджета. Областному правительству пришлось под это срочно подстраиваться. И это далеко не единственный пример.
То есть изменчивость законодательства влияет на всех. Тем не менее, на нашем региональном уровне такая ситуация все-таки исключена. Все местные нормативные акты проходят согласование, которое занимает как минимум месяц. Сюда входят и антикоррупционная экспертиза, и процедура оценки регулирующего воздействия – ОРВ. Всё это время законопроект висит на сайте нашего ведомства, на сайте облдумы и на сайте правительства Саратовской области в специальном разделе по ОРВ. Так что у предпринимателей есть время ознакомиться с ним, подготовиться к его вступлению в силу и даже направить нам свои замечания и предложения по нему.
– Вот только заходят на эти сайты далеко не все предприниматели...
– Давайте будем честны – кто ищет, тот всегда найдет. Хотя, конечно, мы со своей стороны тоже стараемся максимально вовлечь граждан в общественную экспертизу. Именно такую задачу ставит перед нами губернатор Валерий Радаев. Поэтому и с нашей стороны работа ведется.
Кстати, тут есть еще такая сложность: почему-то люди считают, что если оставить на портале какое-то свое предложение, то оно обязательно должно быть на серьезном концептуальном уровне, чуть ли не готовый законопроект. Но на самом деле можно просто написать своими словами: «Нет никаких сил больше ходить из кабинета в кабинет с одной и той же бумажкой» – и назвать эти конкретные кабинеты. И такое мнение будет услышано!
Приведу пример: к нам обратились ученые, которые, как я понимаю, имеют отношение к малым инновационным предприятиям. Им показалось, что при получении субсидий с них требуют слишком много документов. Мы провели экспертизу – и действительно, всё подтвердилось. Просто в документах «осели» давно устаревшие требования. То есть ОРВ – это вполне действующий и доступный инструмент, не надо его игнорировать. Но для эффективной работы этого инструмента нужна инициатива самих предпринимателей. У нас же чувствуется какое-то пассивное сопротивление. У нас люди боятся государства. Как это сломать? Вовлечение граждан в прямое общение – это вообще самое сложное.
– Продолжим тему сравнений. По данным «РИА Рейтинг», в 2016 году Саратовская область заняла 43-е место в России по социально-экономическому положению регионов. И это при том, что по численности населения мы занимаем 20-ю позицию. Почему так сложилось?
– Собственно, прямой связи между численностью населения и показателями рейтинга нет. По ряду позиций «РИА Рейтинга» мы вообще находимся на довольно приличных местах: например, по объему производства товаров и услуг, уровню безработицы, доле прибыльных предприятий, низкой налоговой задолженности.
Что касается рейтинга социально-экономического развития, то наше положение в нем во многом обусловлено таким показателем как бюджетная обеспеченность. Это, грубо говоря, бюджет региона, поделенный на количество жителей.
Во-первых, в Саратовской области структура населения отличается от среднероссийской: у нас высока доля людей старшего возраста, которые не относятся к трудоспособным гражданам и не вырабатывают добавленную стоимость.
Во-вторых, отличается структура валового регионального продукта. Хотя 35 процентов добавленной стоимости у нас формирует промышленность, которая действительно дает высокую долю налоговых поступлений, но еще порядка 13 процентов составляет сельское хозяйство. Доходы в бюджет от него несопоставимы с нефтегазовым сектором, как, например, в Оренбурге или Татарстане. К тому же у нас высока доля предприятий, которые платят преимущественно федеральные налоги. Например, Саратовская табачная фабрика только за прошлый год заплатила в федеральную казну порядка сорока миллиардов рублей табачных акцизов.
Мы неоднократно выходили с инициативой о перераспределении этого налога, чтобы хоть какая-то его часть уходила в региональный бюджет. Это позволило бы в том числе существенно снизить размер госдолга области. Хорошо, что в текущем году Совет Федерации занялся данным вопросом. Еще могу заметить, что только за последние пять лет с федерального уровня нам был передан целый ряд первоочередных обязательств без каких-либо источников финансирования. То есть исполнять их приходится за счет средств самого региона. В результате денег на создание полноценного «бюджета развития» у нас просто не остается.
– В последнее время государство вводит для бизнеса всё новые и новые финансовые обязательства: система «Платон», ЕГАИС, новые кассовые аппараты… Всё это явно не способствует развитию предпринимательства. Однако, судя по комментариям вашего ведомства, создается впечатление, что вы как-то очень лояльно к этому относитесь. Хотя министерство экономического развития, по идее, должно выступать как раз на стороне бизнеса...
– Минэконом прежде всего стоит на страже интересов бизнеса – это безусловно. И если о нас вдруг создается иное мнение, то, наверное, это какая-то наша недоработка. Вообще, я считаю, ко всем нововведениям, в том числе в части увеличения налогового бремени, нужно относиться осторожно, максимально проанализировав все риски.
Хотя если говорить о ЕГАИС, то надо понимать, что там основная ориентация все-таки шла на легальность алкогольного рынка и безопасность населения. А введение кассовых аппаратов было, прежде всего, ориентировано на повышение прозрачности денежных потоков и сокращение теневого сектора. Это федеральное решение, которое в итоге отразится на отдаче в бюджет. Причем планировались все эти нововведения заранее. Например, по кассовой технике закон был принят еще в июле 2016 года, а контрольный срок по замене установлен на февраль 2017-го. То есть у бизнеса было полгода на «раскачку».
– Тем не менее, время для нововведений выбрано не совсем удачно. Все-таки кризис, и на фоне падения покупательской способности населения бизнесу и так приходится несладко...
– Открою небольшой секрет: законы, которые на момент вступления в силу кажутся бизнесу «драконовскими», на самом деле еще очень сильно сглажены. Если бы предприниматели видели, какие требования предполагают некоторые инициативы, когда приходят к нам на согласование, у них бы вообще волосы встали дыбом. Просто никто не видит работу, которая проделывается для того, чтобы помочь бизнесу избежать тяжелых последствий.
Поясню на примере внедрения тех же кассовых аппаратов. Как вы наверняка знаете, по новому закону предприниматели обязаны заключать договоры с операторскими компаниями на передачу фискальных данных. Но из этого правила возможны исключения. В нашей области утвержден достаточно широкий – более 1,8 тысячи – перечень населенных пунктов, которые как раз под это исключение попадают. Что являлось критерием отнесения к таким населенным пунктам? Низкая численность населения. И это не случайно. Мы сознательно выбрали этот критерий, чтобы включить в перечень как можно больше населенных пунктов и таким образом избавить работающих там предпринимателей от дополнительных затрат. И таких моментов – масса. Так что мы в своем регионе по мере сил и возможностей стараемся ограждать добросовестный бизнес от шоков. Я считаю, в подавляющем большинстве случаев у нас это получается.