Служебное слово

На днях сенатор Бо выступила с очередной судьбоносной ахинеей. С какой именно в этот раз? Уж извините, не упомню. Не то прищемить хвост Микки-Маусу, не то лишить практики Доктора Хауса. А может, отнять визу у Санты-Клауса – мол, погостил у нас и хорош; вали обратно на родину, старик, гоу хоум! Фиг ли нам терпеть иностранного деда, когда наши собственные Морозы ходят голодные-холодные?

Многие из сограждан Бо, узнав про ее очередную патриотическую бредятину, крутят пальцем у виска: эх, бедолага! Зато сенаторы постарше и прочее начальство хлопают Бо по плечу, поощряют ее и одобряют. Дескать, ты молодец, Бо, отжигай, Бо, круши, Бо, дави, бей, топчи, загибай салазки гнусному американскому империализму! Если уж мы отстали от века электроники, то лучше вернуться сразу в каменный век – авось в нем мы будем первыми.

Чувствуя за спиной поддержку старших, Бо старается вовсю: месит кулачками, сверкает очечками, топает ножкой и воинственно повизгивает. Она покупает свеклу и наносит себе на лицо боевую раскраску. Свой сенаторский портфель она набивает булыжниками, чтобы потом метнуть их в огород козлобородому дядьке Сэму, придумавшему интернет, чупа-чупс и прочий экстремизм.

Когда Бо еще была маленькой девочкой, старая цыганка нагадала ей дальнюю дорогу и казенный дом. Юная Бо поверила в пророчество и долгие годы опасалась, что, едва вырастет, угодит под следствие, загремит под суд и в итоге пойдет по этапу. Однако всё сбылось наилучшим для нее образом: теперь Бо летает туда-сюда по всей стране за госсчет, а в оставшееся время заседает в казенном здании на улице Большая Дмитровка.

Разумеется, сенатором Бо стала не сразу. Сперва она была простой учительницей и преподавала в обычной сельской школе математику. Или, кажется, историю. На уроках она рассказывала детям про поезд, движущийся по прямой из пункта А в пункт Б со скоростью С, или про восстание рабов под предводительством свободолюбца Спартака.

В те далекие времена Бо еще не знала настоящей правды: с какой бы скоростью наш бронепоезд ни летел из пункта А или из пункта Б, он все равно окажется в точке Ж. Поэтому надо не вычислять время прибытия в данную точку, а объяснять школьникам, что эта Ж – лучшее место на планете, и весь окружающий мир просто завидует нам, что мы уже там. Что касается Спартака, то он был явно экстремист и фашист. Вместо того чтобы плечом к плечу с прочими рабами трудиться на благо Древнего Рима, Спартак подрывал прогрессивный рабовладельческий строй, расшатывая устои римского Колизея за печеньки от разведок Древнего Египта и Древней Месопотамии.

Если бы сенатор Бо была очень красива, она бы стала фотомоделью или даже Мисс Вселенной. Если бы Создатель наделил ее сильным драматическим или комедийным талантом, она бы сделалась великой актрисой. Если бы она оказалась необычайно умна, то наверняка бы выбилась в академики или, на худой конец, в доктора каких-нибудь важных наук. А если бы она, скажем, была потрясающе добра и милосердна, то непременно стала бы со временем новой Матерью Терезой.

Однако сенатор Бо абсолютно не звезда: не больно умна, не очень красива, не слишком добра и совершенно не талантлива ни в чем – даже в умении делать гадости ближним. У нее нет ни ораторского дара, ни фотографической памяти, ни мало-мальской харизмы. Это белая лабораторная мышь, которую Дэвид Копперфилд может достать из шляпы, но не сумеет раздуть до размеров белой медведицы.

Именно эти мышки-норушки – готовые кандидаты на руководящие вакансии. Люди, которые сегодня подбирают с земли, отряхивают и двигают вверх таких, как наша Бо, весьма предусмотрительны. Глупо делать ставку на тех, у кого есть какой-то собственный оселок. Умные упрямы, красивые капризны, даровитые дальновидны, и все вместе непредсказуемы. Они выделяются из толпы, они могут взбрыкнуть: у каждого из них есть нечто, делающее их потенциально независимыми от кукловода.

Мыши – совсем другое дело. Их тьма, они знают себе реальную цену, понимая, что каждую можно заменить в любую секунду, и никто даже не услышит писка.

Хотя в русском языке нет слова «Бо», оно есть в украинском. Современный словарь предлагает нам на выбор пять версий перевода: «ибо», «так как», «потому что», «поскольку» и «ведь». Любой из вариантов перевода длиннее, чем оригинал, а роднит их, по сути, одно: всё это служебные – то бишь лексически несамостоятельные – слова.

Вот и наша Бо точь-в-точь такая же: одновременно и служебная, и несамостоятельная. Те, кто двигает фишки по игровому полю, уверены в своем выборе, потому что (поскольку, ибо, так как) не сомневаются: за обретенные на халяву удобные кресла и руководящие «корочки» с золотым двуглавым орлом сенатор Бо и все, ей подобные, будут держаться руками, ногами, зубами и коготками, а поэтому загрызут любого, на кого им укажут в качестве очередного врага России, кратко скомандовав: «Фас!»

Сегодня главными врагами назначены американцы, украинцы и интернет, завтра ветер переменится – и врагами станут гондурасцы, велосипедисты и памперсы, а послезавтра, например, – лысые, худые и пицца. В глубине души сенатора Бо нет особой ненависти ни к одному из назначенных свыше супостатов. Она, в принципе, может не без удовольствия спеть украинскую народную песню, уступить дорогу пожилой велосипедистке, а в перерыве между заседаниями Сената съесть кусок пиццы с грибами. Но при первых же звуках боевой трубы мышка Бо встрепенется, как полковая лошадь, быстренько сверится с перечнем теперешних недругов и понесется за новой порцией булыжников.

Слышите? Гром гремит, земля трясется: это сенатор Бо опять бежит в атаку, не сходя при этом с кресла в Совфеде. На голове ее – незримая каска, на плечах – воображаемые погоны, в руках – виртуальная берданка, а в походной фляжке плещутся фронтовые сто грамм. При этом лично для Бо эта как-бы-война абсолютно безопасна: в конце концов, не ее новеньким сапожкам тонуть в жидкой окопной грязи...

Читателю уже не терпится узнать, какая у сенатора Бо фамилия? Когда-то я ее помнил, но сейчас она выветрилась из памяти. Кажется, это короткое, как икота, слово, где гласных столько же, сколько и согласных. Или не столько же. Но какая нам, собственно, разница?

Ну в самом деле, граждане дорогие: зачем вам знать конкретную человеческую фамилию сенатора Бо, если сама Бо уже, некоторым образом, продукт? Продукт полураспада империи, которая напоследок пытается побряцать ржавыми железками. Империи надо торопиться, пока не истлели на подземных складах последние залежи армейских портянок, не протухла окончательно тушенка, не пропахла бензином крупа, не окаменела сгущенка, не заплесневел тактический запас сухарей. Пока начинка ядерных ракет, склепанных еще при Никите Хрущеве, не успела превратиться в самоубийственную радиоактивную труху. Пока деньги, отпущенные на оборону (нападение), не все украдены из бюджета, не отмыты в надежных банках и не уведены в офшоры упитанными гигантами военной мысли, особо приближенными к императору.

«За чей счет этот банкет? Кто оплачивать будет?» – тревожно спрашивал в известном фильме управдом Бунша, кое-как наряженный в царское шмотье. А жулик Милославский, прикинувшийся князем, успокаивал фальшивого самодержца: «Во всяком случае, не мы...»

Кушай, Бо, не стесняйся. Повоюй немножко, а потом снова покушай. За тебя, как обычно, заплатим мы.