Последние, не ставшие первыми
В начале прошедшей недели, 19 мая, на малой сцене Саратовского академического театра юного зрителя состоялась премьера второго дипломного спектакля студентов театрального института им. Собинова, курса Риммы Беляковой. И если в первый раз для испытания актерских талантов своих учеников преподаватель предпочла легкий водевиль «Лев Гурыч Синичкин», то теперь выбор пал на сложную и неоднозначную драму Максима Горького «Последние».
Разоренная кутежами отца Ивана Коломийцева семья живет на иждивении тяжелобольного дяди Якова, влюбленного в жену брата Софью. Горький в «Последних» словно пытается показать все недостатки изживающего себя вместе с царской империей социального слоя – дворянства. Здесь почти забыли уже о благородстве, чести и нравственности, последним оплотом которых стали старый Яков и бесправная няня Федосья. Старшие дети Александр и Надежда с нетерпением ждут смерти дяди. Младшая дочь Вера восторженно глупа и в итоге сбегает из дома. Второй сын Петр наивен и прямолинеен, он мечется в поисках своего жизненного пути, который находит на дне бутылки. Средняя дочь Любовь, горбатая от рождения, озлоблена на весь мир. Мать семейства Софья Коломийцева – нервная, глубоко погруженная в собственное несчастье женщина, отказавшаяся от любви Якова ради стабильности, но снова и снова попрекаемая мужем за неверность.
Такими предстают герои постановки в начале пьесы. Роли, в которых актеры-третьекурсники, кажется, пока чувствуют себя недостаточно уверенно. И, тем не менее, необыкновенно интересно наблюдать прочтение студентами своих героев. За тем, как вдыхают они в поверхностные шаблонные персонажи глубину и жизнь. Домашний тиран и жестокий полицмейстер, готовый оболгать ради собственного блага невинного юношу, Иван Коломийцев в исполнении Михаила Емельянова временами вызывает жалость и даже сострадание. Вячеслав Мидонов сыграл беспринципного проныру Леща, мужа Надежды Коломийцевой, так достоверно, что ненавидеть его начинаешь буквально даже не с первой фразы, а с первого появления на сцене. Очень органична в своей роли Надежда Верочкина. Ее Любовь Коломийцева, озлобленная от физического уродства, недостатка отцовской теплоты и материнского внимания, вовсе не так зла, как считают родственники. Она словно бы становится голосом разума в этой раздираемой конфликтами семье. Узнав правду о своем рождении, Любовь преображается в заботливую дочь, готовую, словно верный сторожевой пес, разодрать глотку любому, кто обидит новообретенного отца – Якова. Вера Марии Конониренко проявляет себя лишь в последнем монологе в конце постановки, превращаясь из глупой нимфетки в персонажа глубоко трагического. Но проявляется очень ярко, даже надрывно. Все остальное время она представляет собой скорее оживший предмет интерьера.
Малая сцена для премьеры выбрана явно неслучайно. Сцена условно разделена на три отдельных комнаты – кабинет, гостиную и столовую, но представляет собой единое пространство дома. Котел, в котором кипят страсти и пороки обитателей жилища. Мир внешний здесь условен, а появление сторонних людей – просящей за оговоренного сына госпожи Соколовой или студента Якорева – скорее подчеркивает ту тяжелую гнетущую атмосферу, которая царит в доме Коломийцевых.
Ощущение безнадежности усиливается надрывной музыкой одинокой скрипки, которая звучит порой так, что создается впечатление, будто смычок двигается не по струнам, а по нервам зрителей.
К концу постановки семейство четко разделено на два противоборствующих лагеря. Режиссер Римма Белякова словно бы сжаливается над зрителями, расставляя акценты, показывая, где плохие персонажи, а где хорошие, где черное и где белое. Но вслед за этим случается безвременная смерть дяди Якова – и все смешивается, образуя единую серость. Лишь на некоторое время смерть человека заставляет забыть обитателям дома о своем бесконечном «трагическом балагане», заставляя проснуться в их душах чести, совести и состраданию.
В постановке любой известной пьесы интересен не столько сюжет, сколько его авторское прочтение. Постановка Риммы Беляковой – история о том, как угасает последний луч надежды в душе человека, как деградирует российская интеллигенция и вместе с ней умирает великая империя. Постановка тяжелая, совсем не детская (на афишах стоит маркировка 16+), задающая вопросы и не предлагающая простых ответов. Сыграть которую студентам Беляковой придется еще не один раз, чтобы добиться той достоверности и органичности, что отличает хороший спектакль.
