Что делать Чернышевским?

«Что делать?» – обращался к современникам с обложки своей легендарной книги писатель, философ и революционер-демократ Николай Гаврилович Чернышевский. Со временем этот ёмкий вопрос ушёл в народ и стал для нашей страны риторическим. Что делать, чтобы конфликты между гражданином и государством в России разрешались законно, цивилизованно и справедливо? Что делать, когда против обычного человека вдруг начинает работать целая административная машина? Что делать, если твой дом оказался расположен в чрезвычайно хорошем месте в центре города, и кому-то очень захотелось этим местом завладеть? И что делать тому, кто хочет получить это место, сломать этот дом и построить вместо него что-нибудь своё? По горькой иронии судьбы, ответы на эти вопросы пришлось узнать потомкам самого писателя.

Как признавался вождь пролетарской революции Владимир Ленин, роман «Что делать?» в своё время произвёл на него ошеломляющее впечатление – «всего глубоко перепахал». Неудивительно, что уже в 1920 году дом семьи Чернышевских был объявлен советской властью национальным достоянием, а в самом доме был организован музей памяти писателя. И даже после развала советского государства авторитет Николая Гавриловича в нашей стране остался непоколебим – музей-усадьба Н. Г. Чернышевского продолжает свою работу по сей день. Более того, на территории бывшей усадьбы Чернышевских и Пыпиных продолжают жить потомки писателя, в том числе его праправнук – 67-летний Павел Васильевич Чернышевский. Однако вскоре им, возможно, придётся искать себе другое пристанище.

Как стать должником

– 16 сентября меня пригласили в Волжский районный суд, где шёл разговор об иске, предъявленном музеем-усадьбой, хотя представителем была работница управления по культуре городской администрации, – рассказывает Павел Васильевич, – В этом иске указана сумма – почти 186 тысяч рублей за то, что мы якобы нарушили какие-то законы потребления горячей и холодной воды... Хотя я себя никаким нарушителем в этом плане не чувствую.

Почти сто лет назад дом Н.Г. Чернышевского был безвозмездно передан государству сыном писателя с условием обустройства в нём музея. В свою очередь советская власть предоставила семье Чернышевских возможность бесплатного проживания на территории усадьбы, а так же освободила семью от всех коммунальных выплат, в том числе за отопление, воду и канализацию.

Этими привилегиями потомки писателя пользуются до сих пор – в самом доме-музее, разумеется, никто не живёт, а вот двухэтажный флигель семьи Пыпиных (А. Н. Пыпин – двоюродный брат Н. Г. Чернышевского, литературовед и этнограф) занимает Павел Васильевич, его жена, дети и их семьи.

Павел Васильевич Чернышевский

– Еще в 1918 году нарком просвещения Луначарский предоставил семье Чернышевских, в которую тогда входили две внучки Николая Гавриловича, муж одной из них и две правнучки – моя тётка и моя мать, право пожизненного и бесплатного пользования домом. А в 1926 году саратовский горисполком принял специальное «Положение об обеспечении семьи Чернышевских», которым установил, что в эти права входит и право бесплатного пользования коммунальными услугами, – поясняет Павел Васильевич, – Но представитель музея утверждает, что раз нас на тот момент в этой семье не было, то мы и не являемся членами семьи Чернышевских, а значит, никаких прав на эти льготы не имеем.

«Ответчики и члены их семей, являясь потомками Н. Г. Чернышевского в пятом поколении, не являются членами его семьи и, следовательно, безвозмездно пользоваться коммунальными услугами не могут», – сказано в исковом заявлении к Чернышевским от муниципального учреждения культуры «Музей-усадьба Н. Г. Чернышевского». Так же в иске жирным шрифтом выделено, что «ответчики отказываются оплачивать коммунальные услуги».

– Ничего подобного не было, никто к нам не подходил, мы в глаза не видели никаких документов! – отрицает Павел Васильевич, – По-человечески как обычно делается – подходят сначала, говорят: вот, мол, вы будете с такого-то момента оплачивать. Потом предоставляют какие-то документы или просят зайти оформить договор – ничего этого практически не было. Просто ни с того ни с сего пришло письмо с исковым заявлением – поставили нас перед фактом.

Управление по культуре администрации города Саратова (именно этому учреждению подведомственна музей-усадьба) на официальный запрос о том, обговаривался ли ранее с семьёй П. В. Чернышевского вопрос оплаты коммунальных услуг, ответа не дало. Так же городские чиновники предпочли проигнорировать официальный запрос о том, почему подать иск решено было именно в 2013 году, а не ранее. «Мало ли кто что сделал не вовремя?» – сказала мне по телефону сотрудник культуправления Галкина Т. В. Сотрудники музея-усадьбы отвечать на вопросы прессы отказались, посоветовав обратиться все в тот же комитет по культуре.

Согласно исковому заявлению, взыскать с Чернышевских задолженность за тепловую энергию, питьевую воду и приём сточных вод музей-усадьба планирует за период с 2010 года.

8 месяцев без воды

Описанный выше конфликт – не единственный, произошедший за последнее время между музеем и обитателями флигеля Пыпиных. Другой неприятный инцидент связан с лопнувшей в этом году водопроводной трубой:

– Вода в колодце, который находится в нескольких метрах от флигеля, поднялась, появилась угроза подтопления – рассказывает Чернышевский. – Руководство музея вызвало представителей «Водоканала», они пришли, отключили воду на магистрали, и мы 8 месяцев сидели без воды. Когда пришёл инспектор «Водоканала», выяснилось, что на плане этой водопроводной ветки нет. Хотя, по моим подсчётам, эта труба пролежала там 33 года. Наверное, когда проводился ремонт, директор музея не озаботился тем, чтобы сделать это официально.

По словам Павла Васильевича, музею было выгодно скрыть данную ветку, чтобы не платить за потребляемую семьёй Чернышевских воду:

– У нас никакого умысла тайно пользоваться врезкой, как они утверждают в суде, не было – нам ещё с советских времён было разрешено пользоваться водой бесплатно. А у музея как раз была заинтересованность, чтобы не платить. Для того, чтобы самому сделать эту врезку, мне надо было вскрышные работы проводить, массу земли вырыть – и всё это незаметно для сотрудников музея. Такого никак не могло произойти.

Устав ждать какой-либо помощи, Павел Васильевич решил попробовать починить злосчастную трубу своими силами, однако получить технические условия на работы в «Водоканале» не смог, так как юридически правообладателем данного объекта не является. В конечном итоге пенсионер подал в суд.

– В иске о понуждении музея устранить течь суд мне отказал,– рассказывает праправнук писателя, – Но в суде замдиректора музея по хозчасти подтвердил, что имеет намерение проводить ремонтные работы.

Через неделю после суда течь была устранена в течении трёх дней.

Слишком хорошее место

Что же произошло между музеем-усадьбой Чернышевского, администрацией города и потомками писателя, какая чёрная кошка пробежала? По словам Павла Васильевича, отношения с работниками музея у него «нормальные» и даже «творческие». А касательно происходящего вокруг флигеля Пыпиных у него есть свои – увы, банальные для нашей страны – предположения:

– Это место – очень лакомый кусок: вид на Волгу, нет транспортных магистралей, не загазовано… В общем, место элитное.

Место действительно неплохое – флигель стоит недалеко от пересечения улиц Чернышевского и Некрасова, сразу за ним – набережная. По словам Павла Васильевича, борьба за хорошее место у Волги началась ещё в 1997 году:

– Тогда ко мне в дом пришёл один известный в городе «авторитетный» человек, сел на диван и сказал: «Я снесу твою халупу и построю для себя здесь хорошее жильё. Я достоин этого». Потом приходили представители некоей фирмы с распоряжением мэра Аксёненко на проектирование этого самого дома. Приходили ко мне и другие, как они говорили, «толкачи», которые уговаривали меня взять деньги и уйти, купить себе жильё где-нибудь в другом месте. А деньги были бешеные. Об этом много писалось в разных газетах, в том числе и столичных.

К доводам Чернышевского о том, что дом ему не принадлежит, а является собственностью государства, визитёры не прислушивались. После начались угрозы – Павлу Васильевичу пришлось отправиться в областную прокуратуру, а потом – в генеральную. Помогло:

– Через неделю после того, как я вернулся из Москвы, приехали губернатор, министр культуры, Александр Ландо (с 1997 по 2004 годы Александр Соломонович занимал посты, связанные с вопросами соблюдения прав человека в Саратовской области – прим. авт.). Обсуждали этот вопрос, устанавливали, с чего всё началось – а началось всё с Аяцкого. Это он дал разрешение мэрии, о чём ему и сказали, даже показали это разрешение. 18 декабря 2002 года состоялся суд. Там выступали и представители гордумы, и минкульта, причём они были на стороне застройщиков, а не музея. Такое там говорили… В конце-концов суд встал на нашу сторону и отменил постановление мэра о разрешении проектирования дома.

Что делать?

Но некая сила, пытающаяся выжить потомков великого писателя из родного им флигеля, на этом, похоже, не остановилась.

– Теперь, получается, что и музей против меня, и пошли они по другому пути – методом доведения памятника до аварийного состояния с последующим его сносом, – делится предположениям Павел Васильевич, – Просто перестали давать деньги на ремонт дома, и он приходит в ужасающе печальное состояние.

Несмотря на чрезвычайно удачное местоположение, сам флигель представляет собой действительно ужасное зрелище – частично каменную, частично деревянную постройку иначе, как покосившейся развалюхой, не назовёшь. А ведь развалюха эта, согласно решению суда, является памятником истории и культуры общероссийского значения! Другим постройкам музея повезло больше – по словам Чернышевского, их стараются поддерживать в более приемлемом состоянии.

– Здесь давно уже пора делать капитальный ремонт, – объясняет Чернышевский, – Крыша подтекает, я её латаю с помощью тряпки, краски, замазываю дырки. Система отопления, наверное, лет сорок с лишним не менялась, с 1956 года. Сколько я писем исписал – у меня тома переписки со всеми инстанциями. Контролирующие организации отвечают: да, музей Чернышевского обязан следить за техническим состоянием объектов, есть договор с управлением Росимущества, заключённый до 2016 года... Но ничего не делается абсолютно. Приходила по моим письмам какая-то комиссия, постояли, сфотографировали и ушли. То есть подход формальный совершенно: ну вот мы сняли, запишем, что состояние удовлетворительное...Но у меня есть акт технического состояния флигеля от 22 марта 2007 года – комиссия тогда написала всякие замечания, что состояние дома между «двойкой» и «тройкой» и что надо сделать, чтобы сохранить памятник. Эти документы отправились в музей и министерство, но по ним ничего так и не было сделано.

Теперь перед Павлом Васильевичем встала новая проблема – музей лишил его горячей воды:

– Сейчас пришли тепловые сети и по просьбе музея отсоединили нашу трубу горячей воды. У нас в этом году горячей воды вообще не будет.

По словам Чернышевского, на сентябрьском заседании суда, состоявшегося по «коммунальному» иску МУК «Музей-усадьба Н.Г. Чернышевского», представитель музея заявила, что в данный момент рассматривается вопрос об отселении семьи. Но, несмотря на ветхость жилья, сам праправнук писателя никуда переезжать из родного места не хочет: «Здесь земля наших предков». Да и переезжать ему некуда – другой жилплощади у Чернышевских нет.

Представитель семьи Чернышевских юрист Владимир Чарский:

«Видимо, кто-то очень хочет заиметь домик на берегу».

– В данной ситуации музей-усадьба является ненадлежащим истцом, поскольку оперирует нормами и понятиями, применяемыми в договорных отношениях между поставщиками услуг и потребителями, но при этом сам музей поставщиком услуг не является и являться не может, так как это не соответствует его уставу. Так же нет и никогда не было никакого договора на поставку коммунальных услуг между музеем и семьёй Чернышевских.

С водоснабжением и водоотведением понятно, что музей просто пытается уменьшить свои затраты, взыскав их часть с семьи Чернышевских, которые, естественно, пользуются и водой, и канализацией. Только этот вопрос должен был решаться музеем при заключении договора с «Водоканалом». В нём, например, можно было указать, что на присоединенной сети имеются и другие пользователи–физические лица, и потребовать выставлять счета с учетом их водопотребления. Но ничего подобного, похоже, сделано не было. Что касается отопления – то это вообще «вершина юридической мысли». Музей обосновывает свои претензии тем, что из-за семьи Чернышевских во флигеле приходится поддерживать температуру не в 12, а в 18 градусов, и требует эти «лишние» 6 градусов оплатить. Но кто установил, что во флигеле должна быть или есть именно такая температура? И опять же – почему платить должны конкретно музею?

Согласно договору с Росимуществом, музею были переданы в пользование все помещения усадьбы, в том числе и флигель Пыпиных, причем с обязанностью их содержания. В этом же флигеле государство ещё с незапамятных времен предоставило семье Чернышевских право бесплатного проживания, которым они пользуются и поныне. А значит, заключая договоры на поставку воды, тепла и водоотведение, музей не мог не знать о том, что частью этих услуг неизбежно будут пользоваться жильцы флигеля. Однако в договорах об этом почему-то нет ни слова. Следовательно, заключая их, музей фактически соглашался с существующим положением дел! Так что свои претензии музей должен адресовать либо себе, либо непосредственно поставщикам услуг (Водоканалу, тепловым сетям), либо собственнику усадьбы (Росимуществу). Но, естественно, не семье Павла Васильевича. У нас же иск предъявлен именно к Чернышевским, как будто музей только вчера о них узнал, что весьма сомнительно и дает пищу для размышлений относительно бенефициаров и целей всей этой «кампании»… Видимо, всё это реализация чьих-то давних желаний «заиметь домик на берегу»...

P. S. Перед публикацией статьи пришёл ответ из территориального управления Росимущества по Саратовской области. Насколько из него стало понятно, Росимущество в конфликте между музеем-усадьбой и семьёй Чернышевского пока не участвует. Как пояснили чиновники, государственное имущество может быть отчуждено в пользу частных лиц, однако новый собственник принимает на себя обязательства по содержанию и сохранению (включая требования к проведению реставрационных и ремонтных работ) объекта культурного наследия.