Прокукарекавшиеся

«Я теперь хотя бы знаю, кто у меня за стеной живет. А то включают по ночам свое «бум-бум-бум», и думаешь: вот я вам сейчас! Но не будешь же ради этого в соседний подъезд идти. А теперь можно попасть к ним прямо сквозь стену. Пожарные тут почти в полный рост ходили», – усмехаясь, показывает на дыру в стене хозяин квартиры на четвертом этаже Андрей Куховаренко.

Его квартира – среди наиболее пострадавших от пожара 5 августа в 5-м корпусе Домов 8 Марта. Пожар начался в два часа ночи на чердаке четырехэтажки и в считанные минуты распространился по всей крыше. Из дома эвакуировали более двух сотен человек, площадь открытого огня превысила 1500 квадратных метров. Потушить его не могли до утра...

Романтика с дымком

Сейчас о том, что тут был пожар, напоминает небольшая кучка расплавленного рубероида за полосатой лентой да стойкий запах гари, который по мере приближения к дому плавно переходит в тонкий, едва уловимый аромат свежих досок. Они лежат штабелями – это будущая крыша.

Дом, обычная серая «сталинка», заселенная еще в 30-х годах прошлого века, кажется недостроенным из-за отсутствия крыши. На стенах – разводы от стекавшей воды. Повсюду суетятся, снуют туда-сюда, как муравьи, гастарбайтеры. Их работа стоит, если верить администрации, 7 миллионов рублей. Рабочие торопятся, потому что «большой начальника», когда приезжал сюда общаться с жителями, ляпнул, что ремонт крыши закончится к 1 сентября. Теперь рабочие в лепешку расшибутся, но выполнят это поручение, иначе в лепешку расшибут уже их самих. Крыши же пока особо не видно, как, впрочем, и проводки, на ремонт которой также полагалось потратить часть этой суммы.

Поднимаюсь на четвертый этаж по трясущимся ступенькам. Нет, они не разваливаются на части – просто где-то наверху работают перфоратором. На четвертом этаже – две квартиры, на двери одной из них написан телефон человека, у которого ключи. Звоню в дверь напротив.

Небритый хозяин – Андрей Куховаренко – рад любым гостям, улыбается. Он ведет себя как смотритель музея и с удовольствием проводит экскурсию по своей квартире, точнее, по тому, что от нее осталось. Свернувшиеся, как старинный пергамент, желтые обои, огромные слои пыли, как на раскопках; стены, сквозь обвалившуюся штукатурку которых виднеются деревянные ребра. Для пущего эффекта Андрей разбирает заваленный досками проход в другой подъезд. В комнате светло – сквозь многочисленные щели и дыры в потолке проглядывает солнце. Романтично, наверное, засыпать ночью, когда перед глазами у тебя звездное небо.

Только Андрей здесь не живет. После пожара он переехал на дачу, туда же перевез уцелевшие вещи – в основном, одежду. Она там сушится и проветривается, но, кажется, стойкий запах сгоревшего дерева из нее никогда не выветрится. Незнакомым людям можно соврать, что это новый одеколон – с ароматом костра. Последний писк. Каждый день Андрей приезжает «домой» и разбирает последствия пожара и наводнения. Наводнений была два – сначала пожарные постарались, а потом дождь прошел. Под дырой шириной метр на метр стоят три десятилитровых ведра. «Воды здесь было почти до колена. Вот досюда доходила, – показывает хозяин отметку, которую оставила вода, сантиметров на 15 выше плинтуса. – Штукатурка вся отвалилась, были целые завалы. Я вот лопаты привез – и штыковую, и совковую, ими пытаюсь все выгребать».

Он удивляется, что строители работают как-то не по-русски, пардон за каламбур, – сначала застилают крышу, а потом собираются менять сгоревшие балки перекрытия. «Видимо, хотят успеть до дождей, чтобы это все вниз не лилось. Не проще ли было сейчас их все выбросить и сразу заменить? Как они потом это будут делать? Но я в их дела не лезу. Они профессионалы – им видней», – усмехается он.

Ремонт (за исключением замены балок, являющихся муниципальным имуществом) жильцам придется делать за свой счет. Повезло только тем, кто проживает в муниципальных квартирах – таких 11 из 116. Их отремонтируют за счет средств города. Остальным пострадавшим компетентные органы выделят компенсацию – по 15 тысяч рублей на человека, который прописан в доме. По самым скромным подсчетам, ремонт одной кухни обойдется в три раза дороже, а всей квартиры – в 10-15 раз, если не больше, рассказывает старшая по дому Мария Иванова. К тому же, как выяснилось, более 70 процентов жильцов – квартиранты, а значит, никакой компенсации они не получат.

Способ борьбы с жителями

Пожар сплотил погорельцев, сделав их одной семьей. Во дворе стоит большой деревянный стол, за которым в обычных обстоятельствах «забивают козла» или режутся в домино. Теперь он выполняет функцию обеденного – на нем разложены помидоры, огурцы, хлеб. Как в деревне. Не хватает только крынки с парным молоком да бутыли с самогоном. Вокруг стола сидят жители, от мала до велика, и в один голос утверждают, что их дом подожгли. В Саратове действительно есть такой метод выселения упрямых хозяев, он применяется, как правило, для отдельно стоящих одноэтажных построек.

Однако у жильцов, на их взгляд, есть все основания предполагать именно поджог. «В 2005 году вокруг нашего дома ходили люди, которые хотели купить наши квартиры. Мы предложили заплатить по рыночным ценам, они отказались, и больше мы про них не слышали. Три года назад другие люди хотели у нас выкупить землю под строительство. Как-никак лакомый кусок – Горпарк рядом. Спрашивали насчет расселения. А мы сказали, если нам не дадут по квартире в новом доме, построенном взамен нашего, им нечего тут ловить. Может быть, это кто-то из них вернулся? – предполагает Маша. – Я не удивлюсь, если через какое-то время наши дома вконец развалятся, а на их месте вырастут новые многоэтажки».

Андрей Куховаренко частично подтвердил эту версию, но предложил и альтернативную. «У нас в округе уже все дома горели, причем один совсем недавно – два месяца назад. К тому же в день, когда загорелся наш дом, одновременно началось несколько пожаров в разных местах, горели сараи на Симбирцева. Еще это был День железнодорожника. В соседнем дворе запускали фейерверки. Может, один из них к нам угодил? А на чердаке обычно столько хлама, что достаточно искры».

Жители недавно обратились в Общественную палату, где их ситуацию рассмотрели на заседании комиссии по социальной политике. Общественники сразу взяли быка за рога – встретились с главой администрации Октябрьского района Вадимом Дубривным. Тот констатировал, что выделенной суммы хватит только на крышу и электричество, но пообещал поискать деньги на ремонт общего имущества дома, в частности, на замену балок перекрытий, и ремонт муниципальных квартир. Остальным, как уже говорилось, придется ремонтировать жилье за свой счет.

«Идеи идиотов или идиотские идеи»

Альтернативу на заседании комиссии Общественной палаты предложил замглавы Госжилинспекции Виктор Цопин. Почему бы не обратиться за финансированием к городским депутатам? Они вроде как не бедные, бизнес свой у каждого третьего. Сами депутаты оказались не в восторге от такого предложения.

Депутат гордумы Дмитрий Кудинов заявил, что пожертвование – дело добровольное:

– Это личное дело каждого депутата. Естественно, я готов помочь, но эта сумма будет небольшая. У меня много других вопросов. Мы и так помогаем храму в Агафоновке, детям. Я посмотрю, как там дела обстоят. Там ситуация мне до конца не понятна. Строительная организация получила денежные средства, закупает материал. Помощь – она разная бывает. Мы потратили все деньги, которые были в резервном фонде, а его надо как-то наполнять. У нас с бюджетом плачевная ситуация. Вот потратили резервный фонд, а не дай бог еще что случится.

Депутат Александр Исаев сначала удивился и попытался отшутиться, потом не на шутку разозлился:

– Пойду у Цопина попрошу взаймы. Мы его щас мухой переизберем в депутаты – пускай восстанавливает. А если серьезно, они должны сами все восстанавливать. Никто им не поможет, скорее всего. У нас зарплаты небольшие.

– Я думаю, Цопин назвал депутатов гордумы потому, что у многих депутатов, в том числе и у вас, есть какой-то бизнес. То есть люди вы не бедные, скажем так.

– Ну, на что-то живу. Бедность – понятие растяжимое.

– Как минимум, по сравнению с депутатами, у которых нет бизнеса, вы все же посостоятельнее.

– Неправильно вы говорите, здесь сравнение неприемлемо. У всех равные права, мы все находимся в равных условиях. Все делаем то, что мы хотим. Мы живем в свободной стране. Вот вы занимаетесь любимым делом, я же не спрашиваю у вас о доходах? Так же и я. Бизнес – это тоже любимое дело. Считать мои деньги – это неправильно. Вообще, мы с вами занимаемся херней какой-то! Идеи идиотов или идиотские идеи мы не поддерживаем. У нас дума из приличных людей состоит. Все уважаемые люди города. Давайте лучше возьмем зарплату чиновников и передадим погорельцам? Вот это мы можем после такого заявления узаконить и сделать с областными депутатами совместно – прям легко. Депутаты и так много делают для города, для своих избирательных округов, в отличие от чиновников.

Еще один бизнесмен среди гордепов Алексей Березовский, который в момент звонка находился на отдыхе, тоже воспринял предложения Цопина в штыки:

– У каждого депутата свой округ. Он вкладывается в него, и немало. У чиновников пожеланий очень много, а у нас своих неразрешенных проблем хватает. У нас и многодетных мам очень много, и одиноких, которым надо помогать. Мы и школам помогаем, и детским садикам помогаем, и жителям помогаем. Деньги нам никто не дает: сами зарабатываем – сами вкладываем. При этом решение о том, вкладываться или нет в благотворительность, должны принимать сами депутаты. Без советов обойдемся. Хотят чиновники – пускай свои деньги и зарплату отдают. Вот когда у нас промышленность будет работать в полном объеме – над этим надо голову ломать, а не попрошайничать. Будут работать предприятия – и бюджет будет с налогами.

– То есть, как я правильно понял, вы не горите желанием откликнуться на предложения Цопина?

– Вы знаете, помогать надо тем, кто не может сам зарабатывать или у кого не совсем получается, но которые стараются. Это старики, дети, инвалиды, в первую очередь. Я в это дело и вкладываюсь. А когда здоровые мужики, и не только мужики, просят «дайте-дайте-дайте»… Хотя при пожаре всегда всем миром помогали. Чтобы проблему решать, надо знать все за и против.

– В этом доме основная проблема связана с ремонтом, а у вас строительная фирма. Может, раз деньгами не можете, как-то по-другому поможете?

– Прислали мне недавно из министерства запрос: почему у вас упала прибыль? Зарплата растет, налог на имущество растет, а прибыль падает. Рентабельность сегодня на бюджетных объектах нулевая. Затраты растут, а прибыль должна оставаться на прежнем уровне. Но помогать или нет – воля каждого. Прокукарекал – значит, первым вложи свои деньги. А мы посмотрим. Вкладываться я не собираюсь.

Глава города Олег Грищенко заявил, что рад бы помочь, но уже выбраны другие методы:

– По закону, если рассматривать эту ситуацию с точки зрения закона, ремонт ложится на плечи тех, кто там проживает, на плечи собственников жилья. Это что касается Жилищного кодекса. Понимая, что у жителей нет столько денежных средств для того, чтобы кровлю отремонтировать, власть должна помогать. Насколько мне известно, из резервного фонда выделены деньги на кровлю. При чем здесь депутаты, я вообще не понимаю. Я не думаю, что депутаты… Во-первых, их там немного – там один городской, один областной. Я не думаю, что у них есть такое серьезное желание – отремонтировать эту кровлю за свои собственные средства.

– А вы сами готовы?

– Если бы ко мне жители обратились, я бы с ними встретился, и если бы я увидел, что действительно им нужна помощь моя, то я бы отремонтировал. Лично я – это я за себя говорю. Но там выбраны другие совершенно механизмы. Я еще раз говорю, там из резервного фонда выделены деньги, ну и всё.

Вот и получается, что пока люди сквозь дыры в стенах изучают, как живут соседи, чиновники и депутаты упражняются в подаче друг другу сигналов. Или, как выражаются некоторые из них, в «кукареканьи».