Четыре остановки от Везувия

Место, где никогда не научусь ориентироваться, – это итальянские вокзалы. Да, конечно, можно определиться по объявлениям, но если вы знаете язык. Если же нет – полагайтесь на удачу. Короче, мы ехали из Рима в Неаполь. На билете, ясное дело, путь отправления не указывают. Объявления на табло – мелки и непонятны. Можно спрашивать, но ответ вас вряд ли устроит.

Я как-то подошел к человеку в форменном жилете и спросил, показывая билет: «What binario?». Ну, типа, какой путь. Собеседник, изучил билет и ответил: «Чиквенто», то есть пятый. Потом, подумав, предложил ждать поезд еще на седьмом и четвертом. Есть еще одна особенность: мы, русские, привыкли к неторопливости наших поездов. Вот он подъехал, встал у платформы. У тебя есть как минимум полчаса, чтобы втащить в вагон чемоданы, баулы и пакеты с необходимой в долгой дороге едой. Ну, курица там, десяток вареных яиц, бутерброды, помидорчики-огурчики. Потом можно из вагона выйти, поговорить с провожающими родственниками. После без суеты войти в вагон и, прилипнув лицом к стеклу, дать напутствия провожающим. И только после этого поезд неторопливо покатится вдоль перрона.

Но вот эти «евростары» – они абсолютно не такие. Бесшумно, словно призрак, появятся у перрона, замрут на пять минут и так же бесшумно умчатся вдаль. Так и не поняв, откуда стартует наш экспресс, мы подбегали к каждому поезду, спрашивали: «Наполи?» и, получив ответ: «Но, Милано», мчались к следующему. Но повезло, поезд нашли, он летел, как пуля, и через час мы уже были в Неаполе. Путем расспросов нашли электричку под гордым названием Circum Vesuviano, то бишь вокруг Везувия, и отправились дальше.

Особенности итальянских табло

Табло, об особенностях которых мы хотим поговорить, расположены в вагонах электрички. Но сначала о самих поездах. Они, мягко говоря, не новые. Больше того, стали жертвами местных мастеров граффити: исписаны так, что в окно ничего не увидишь. Если же повезло найти неразрисованное окно, то за ним – исписанные тем же абстрактным граффити заборы, подпорные стенки и пригородные дома. Графика, как уже сказал, абстрактная – просто психоделические наплывы разных цветов в духе битловского мультфильма Yellow Submarine. Но есть и политическая тематика. Правда, не вдоль железной дороги, а в городах. Направленность сплошь левацкая: скрещенные молот и автомат Калашникова, надписи типа «F...ck capitalism». Особенно красив в этом плане университет в Неаполе.

Но все-таки о табло. Они должны извещать пассажиров. Смотришь, появилась надпись – Prossimo Fermata (следующая остановка) Помпеи – и готовишься к выходу. Нам очень повезло: единственный раз, когда мы видели правильно работающее табло, когда ехали в Кастелламаре-ди-Стабия. Иначе бы попали бог весть куда. Мы потом много раз на этой электричке ездили – Неаполь – Сорренто – Помпеи, но ни разу больше я не видел правильно работающего табло. Оно могло показывать только что пройденную станцию как предстоящую. Могло вовсе не работать. Иногда высвечивать дату (самая мне запомнившаяся – 25 апреля 2001 года). Научились ориентироваться, считая остановки: до Сорренто пять, от Помпеи и Везувия – четыре. Тут и будет наша остановка – Кастелламмаре-ди-Стабия.

Тихий город у моря

Кастелламмаре-ди-Стабия (итал. Castellammare di Stabia) – город в Италии, располагается в регионе Кампания, в провинции Неаполь. Население составляет 66413 человек, покровителем населенного пункта считается San Catello. Праздник ежегодно празднуется 19 января. Здесь родились: Луиджи Денца (1846–1922), автор знаменитой песни «Funiculì, Funiculà», Фабио Квальярелла,футболист (Википедия).

Вопрос: почему мы оказались в маленьком итальянском городке? Ответ: не хотели ехать в курортные места. Курорт – это место, где на пляже на тебя приходится 70 квадратных сантиметров песка и полметра водной поверхности; где тебя за руку затаскивают в ресторан, хотя ты только что пообедал; где по улицам бродят сотни неорганизованных туристов, а туристические группы (русские и китайские особенно) летят по улицам с решимостью штурмовой десантной бригады. Где сразу узнают в тебе русского и спешат поделиться своим знанием твоего языка: «Пока. Добрый утро. Дешево». И так далее.

Ничего этого в Кастелламмаре не было. Подозреваю, мы были единственными иностранными туристами. Русского языка никто не знал. Больше того, никто не знал и английского – только один из трех портье в нашем отеле. Никто не затаскивал нас в ресторан. Их вообще было в городе пять, и работали они по своему чисто итальянскому графику. Но о ресторанах чуть позже.

Когда я распахнул окно нашего гостиничного номера, то радостно сказал жене: «Мы будем засыпать под шум прибоя». Действительно, море было прямо под окнами: неширокая набережная, полоска пляжа и голубые волны Неаполитанского залива. Но жизнь, как известно, опережает мечты. А иногда и разрушает их на фиг.

К десяти часам вечера на набережной начали собираться жители города. Часть чинно прогуливалась взад и вперед, те, кто моложе, толпились почти напротив наших окон. Надо знать, что три мирно беседующих между собой жителя Южной Италии – это громко. Когда их тысячи – это очень громко. Кроме того, негуляющая часть, согласно канонам фильмов итальянского неореализма, ездила на мотороллерах. Туда-сюда, туда-сюда. Мотороллер сам по себе не шумное устройство. Триста мотороллеров – совсем иное дело. Итальянцы, владельцы мотороллеров, постоянно сигналят: сигналят, когда их не устраивает дорожная ситуация, когда увидели знакомых (а в маленьком городе это происходит постоянно). Иногда, как мне кажется, они сигналят просто от полноты чувств. В курортном Сорренто я видел дорожный знак, запрещающий мотороллерам ездить мимо отелей после 20 часов. «Несчастные, – думал я о жильцах тех отелей, – вам не услышать настоящую Италию и не понять ее никогда».

В первый день я успокаивал жену: «Сегодня воскресенье, наверное, это какой-нибудь местный праздник». Праздник длился все те десять дней, которые мы жили в Кастелламмаре. Праздник, который всегда. Шумом прибоя мы могли наслаждаться где-то после трех часов ночи. До того времени шум прибоя заменяло ворчание старого кондиционера.

И плещутся волны

Половина пляжа в Кастелламмаре чиста, другая – грязна, можно даже сказать, загажена. На вопрос, отчего так, рассказывают давнюю историю, как в 2008 году каморра – это тамошняя мафия, которая контролирует сбор мусора, задрала цены, муниципалитеты от ее услуг отказались, и началось... В общем, честные, но грязные. Правда, поверхностный осмотр пляжа подсказывал, что дело не в событиях 2008 года, а в неаккуратности, скажем так, года нынешнего. Но в Кастелламмаре есть волонтеры, которые поставили себе цель – очистить пляж. За десять дней, что мы провели там, они трижды выходили и убирали мусор. Группами человек по тридцать-сорок. В основном молодежь в майках с логотипом своего движения. Наметят кусок пляжа к уборке, натянут ограждающие ленты и работают часа два-три. Потом часть мусора сжигают, часть пакуют в мешки и долго фотографируются у транспаранта своего движения. На фотосессии приходится примерно столько же времени, сколько на работу.

Ладно, это их, итальянские проблемы. Почти половина пляжа вычищена, нам этого более чем достаточно. Но там почти никто не купается. Спросил о причинах у единственного англоговорящего кастелламмарца – нашего портье. «Индастриаз», – ответил он. Откуда здесь индустриальные отходы? Тянутся вдоль моря три улицы, за ними железная дорога и гора. Ни одного завода. Не могу понять, но и портье объяснить не может. Рекомендует платный пляж чуть дальше. Но пляж дорогой – 10 евро, тесный и каменистый. Однако там, видите ли, «индастриаз» нет. Может, это такой маркетинговый ход? Плюнул и пошел купаться на дикий пляж. Семья с интересом ждала – слезет ли с меня кожа или нет. Не слезла, и мы купались до конца. Местные жители стали подтягиваться.

Однажды придя купаться, мы застали на пляже шумную компанию. Из воды доносились знакомые слова, против которых так борются наши депутаты. Только произносились они с мягким украинским акцентом. Наше любопытство не осталось незамеченным: «Вы нашу мову разумиете?». Сознались, конечно, и тут же были приглашены «откушать». Наши братья, точнее, в большинстве своем сестры-славянки в сорокаградусную жару откушивали водочку, заедая ее колбасой и салом (!). Мы разговорились. Четыре дамы работали гуардамалати (guardamalati) – сиделками при пожилых людях. 600 евро в месяц и стол. Парень Сашко – на автомойке за 25 евро в день. В принципе своим положением они были довольны, потому как в Украйне совсем плохо. По их словам, среднемесячная зарплата – 100 долларов. Работают в Италии они уже давно: кто шесть лет, кто десять, тоскуют по батькивщине, но возвращаться не хотят – там не проживешь. И удивительно мало знают о России, может, потому что в Италии живут. Да и не интересовались они нашей жизнью, разве что ценами. При этом просили все перевести в доллары, так им понятнее.

Бон аппетит

Обещал рассказать о ресторанах – держу слово. Насчитали мы их в Кастелламмаре пять. Один, расположенный в порту, был отвергнут сразу – там просто беда была с рыбными блюдами. Остальные были лучше, но… Обедаем, например, в ресторане у вокзала, понравилось, на следующий день идем туда же в то же время. Ресторан закрыт. Причина неизвестна. Но даже если бы хозяева повесили табличку «Учет», мы бы вряд ли смогли ее перевести. Момент второй: нам показалось, что рестораны эти созданы специально для того, чтобы в них питалась семья хозяина и его друзья. Появление посторонних вводит официантов в легкий ступор. Ступор выражается в том, что к вам могут не подойти минут пятнадцать-двадцать. Меню, понятное дело, на итальянском. Туристический минимум позволяет разобраться, где закуски – antipasti, где первые блюда – под ними подразумеваются все виды спагетти и пасты. Опять же, пользуясь двумя десятками знакомых слов, можно заказать мясо, рыбу, кальмаров, морское ассорти – frutti di mare. Поиск новых блюд при слабом ориентировании в итальянском гастрономическом, как правило, приводит к тому, что вам приносят все те же макароны, но с овощами.

Пару раз нам приходилось наблюдать принесение младенца. Нет, ни в коем случае не в жертву. Просто счастливая мама приносила в ресторан своего ребенка. Может, полгода ему, может, чуть меньше. Пухленький такой (в Южной Италии все дети пухленькие), ручки-ножки в перетяжках. Появление младенца моментально прекращает работу ресторана, к нему бросаются все – повара, официанты, владелец заведения. Немногочисленные посетители (кроме нас) тоже спешат восхититься. С улицы заходят – и тоже к малышу. Тот стоически терпит поцелуи, ласковые подергивания за пальчики, громогласные «Mama mia!». Длится это как минимум полчаса, пока все ребенка не потискают, к рабочим местам никто не вернется. Ну а мы – что мы? Сидим, смотрим, умиляемся. Не прерывать же, в самом деле, такую милую процедуру. И к тому же в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Конечно, все это хорошо. Национальный колорит и так далее. Но сумма проблем была такова, что решили: в следующий раз поедем в более цивилизованное и комфортное место. Но сейчас, вспоминая итальянский анабазис, одновременно вспоминаю курортные места. Эти толпы туристов, навязчивый сервис, отсутствие каких-либо национальных черт. Такой глобализм, что и не поймешь сразу, где ты: в Италии, Испании или Греции. Может, не спешить с решением? Я вот знаю одну прекрасную рыбацкую деревушку недалеко от Барселоны. Надо подумать.