В сотый раз на те же грабли. К чему приведут запреты на современную музыку

Оценить
Старые девы из всевозможных родительских комитетов и бывшие комсомольцы, ныне заведующие культурой, обвинили музыкантов в использовании ненормативной лексики, пропаганде наркотиков и суицида. Правоохранительные органы их поддержали.

Еще до отражения украинской агрессии под Крымским мостом в нашей стране решили бороться с современной музыкой. В Краснодаре арестовали, осудили на 12 суток, а потом отпустили репера Хаски. В Казани отменили концерт группы ICЗPEAK (Айзпик). В Сибири запретили концерты подростковой группы «Френдзона». Старые девы из всевозможных родительских комитетов и бывшие комсомольцы, ныне заведующие культурой, обвинили музыкантов в использовании ненормативной лексики, пропаганде наркотиков и суицида. Правоохранительные органы их с удовольствием поддержали – «тащить и не пущать» вот наш девиз.

У человека, не сильно знакомого с современной музыкой, такие новости порождает одно естественное чувство – любопытство – чего же они такого напели-наговорили. Послушал Хаски, как говорят молодые, не втащило (если я правильно употребляю термин). ICЗPEAK интересны, но это не моя музыка. Желания совершить суицид или уколоться – песни не вызвали. Зато реакция фанатов далека от любопытства. В первый же день отмены концертов «Френдзоны» трехсоттысячный форум группы кипел проклятиями в адрес запретителей. Такова же реакция фанатов Хаски и ICЗPEAK.

Мне еще вот что интересно: стремление запрещать всё, что тебе не нравится, передается воздушно-капельным путем или это генетическое уродство? Скорее – генетическое. Потому как я застал те времена, когда предки нынешних ревнителей нравственности запрещали великую группу Beatles. Активное участие в этом безнадежном деле приняла областная комсомольская газета «Заря молодежи». Сначала, это было, наверное, в 1969 году. Опубликовали фото Beatles 1965 года под заголовком «Битлы подстриглись». Тут дело в том, что в середине шестидесятых музыканты носили относительно короткие волосы, а ближе к концу десятилетия – до плеч и ниже. Поклонники, понятное дело во всем следовали своим кумирам. Вот газета и решила сбить их с толку, но не вышло. Потом в «Заре» вышла большая – на полосу – статья профессора Христиансена из консерватории. (Лев Христиансен был в консерватории завкафедрой народного творчества). В своей статье он пытался доказать, что музыка Beatles – бездарная поделка, которую скоро забудут, а вот народное творчество – на века! Помню, как возмущенные мы собрались у меня во дворе и писали в газету гневное письмо, пытаясь доказать гениальность Beatles. Будучи все еще советскими подростками, особый упор делали на то, что музыканты борются за мир и права рабочего класса (последнее было заведомо неправдой, песни на эту тему Джон Леннон стал писать позже).

Письмо не опубликовали естественно, в ответ вышла статься о мальчиках с проспекта, которым длинные волосы и увлечение «чуждой нам музыкой» мешают хорошо учиться. У нас в школе директор запретила ранее разрешенный вечер о Beatles. А мы так готовились, музыканты репетировали самые спокойные, чтобы не бесить педагогический состав, песни. Я как человек лишенный музыкальных дарований и еще две девушки по квадратам перерисовывали с фотографий на ватманские листы портреты ливерпульской четверки. Получалось не очень похоже, но после запрета самодельные постеры еще долго украшали стены моей комнаты.

Последний выстрел музыкальной войны настиг меня уже в универе. На первом курсе меня вызвали в первый отдел (это филиал КГБ в вузе). Относительно молодой парень, по возрасту – капитан, не больше, начал с рассказа о моем поведении:

– Вот ты ходишь в общежитие на всякие пьянки. Таскаешь с собой магнитофон, а там у тебя «Битлы» и прочая такая же музыка.

Я молчал, возразить было нечего, что было – то было.

– А где ты берешь эту музыку?

Я пожал плечами – раскрывать явочные квартиры, где за три рубля можно было записать с пластинки на магнитофон новые пластинки, не входило в мои планы.

– Молчишь? Зато я знаю. Ты пишешь с приемника, с Би-Би-Си. А в перерывах слушаешь новости и пересказываешь своим товарищам.

Я горячо запротестовал: ни один уважающий себя меломан не станет писать с приемника и вообще я свою «Балтику» давно переделал в усилитель.

Наверное, у «товарища капитана» действительно не было сигналов, что я пересказываю Би-Би-Си, и потому он отпустил меня с миром и напутствием: «Ты, это, посвяти себя учебе, спорту, общественной работе. А музыку брось, до хорошего не доведет».

Музыку я не бросил до сих пор. Но я собственно о другом. Еще во время первой антибитловской кампании мы сообразили, что журналисты молодежной газеты, дружинники, разгонявшие музыкальный базар, директор школы, запретившая музыкальный вечер, действовали не по своей инициативе. Это не они не любили Beatles, Beatles не любила советская власть. И в ответ мы стали не любить советскую власть. Нет, о каком-либо сопротивлении речи не идет, но власть мы не любили до самой ее кончины. И отсюда вопрос: на что рассчитывают современные запретители нынешней музыки? Что ее перестанут слушать? Помилуйте, есть же интернет. Но что они гарантированно получат в ответ – так это нелюбовь к себе. Или они думают, если в сотый раз наступить на те же грабли, то получишь по лбу не так сильно? Это вряд ли.