В поселке Расково дом вывернуло наизнанку

Оценить
Жильцы обрушившегося дома говорят, что начали хлопотать о признании его аварийным с 1988 года. Если вдруг вас не впечатлила эта цифра, скажу, что мальчики, родившиеся в тот год, уже слишком стары, чтобы служить по призыву. Если цифра все равно не впечатляет, возможно, вы госслужащий.

Когда я приезжаю делать репортаж об обрушении дома, я всегда испытываю чувство неловкости за две вещи. Первая – дом, в котором я живу, в порядке (по крайней мере, пока). Вторая – мне приходится смотреть на начинку квартир, которую хозяева по своей воле показывают только званым гостям.

Дом №2 по улице Ленина в поселке Расково вывернуло наизнанку утром 26 июля – после того, как в трех квартирах полы вместе с кусками стен провалились в подвал. Дом не спасти, верхний этаж готов упасть в любой момент. Жители вытащили на улицу пожитки, какие успели. После здание оцепили оградительной лентой, и выносить вещи продолжили спасатели. В этом деле они стараются выполнять пожелания хозяев, но – в пределах разумного.

– У меня на стене ключ висит от сарая, где козы...

– Вы что, бабушка, там стены-то уже нет!

– За коз я волнуюсь до сих пор, как они там.

Самый часто выносимый крупногабаритный предмет – холодильник. Жильцам неловко, что серьезные люди в спецовках делают для них что-то бесплатно, и пытаются отблагодарить содержимым холодильника. Эмчеэсовцы отказывались от творога и молока, но согласились на трехлитровую банку компота.

Большую часть вещей, которые оказались во дворе, сложно назвать необходимыми. Бродя среди гор чужого, ловишь себя на мысли: так вот кто покупает картины неизвестных мастеров с проспекта и плюшевых медведей в настоящую величину! А еще: как смотрелись бы мои вещи в такой ситуации? Мимо эмчеэсники втроем тащат горшок с лимоном. На дереве – плоды величиной с кулак. Между прочим, завидно – у меня такие не растут.

Жильцы дома говорят, что начали хлопотать о признании его аварийным с 1988 года. Если вдруг вас не впечатлила эта цифра, скажу, что мальчики, родившиеся в тот год, уже слишком стары, чтобы служить по призыву. Если цифра все равно не впечатляет, возможно, вы госслужащий.

Дому удалось выхлопотать статус в 2016 году. Расселение обещали в течение 32-х месяцев. Сроки еще не горят, но врио губернатора Валерий Радаев уже пообещал подумать о строительстве нового дома. Работа на опережение.

Телевидение собирается записывать комментарий растерянной жилицы с крупным деревянным крестиком на шее. Она не знает, что сказать, потому как едва вернулась с ночного дежурства – и вот что увидела. У нее нет подходящих слов. Офицер МЧС доверительно наклоняется к ней и подсказывает:

– Обязательно расскажите, что уже приезжал губернатор и обещал держать вопрос на контроле.

Помощь всегда близко.

У другого сотрудника МЧС человек с фотоаппаратом (я) вызывает подозрение.

– А вы для чего снимаете? Ничего не произошло, всё в норме. Люди просто улучшают свои жилищные условия. Улучшение условий жизни граждан – наша первоочередная задача, так и запишите.

Ок, так и записываю.

Сантехнику тоже аккуратно отделяют от руин и выносят на солнце. Никогда прежде мне не приходилось видеть столько раковин и унитазов в свежей траве. Крупногабаритные вещи будут ждать хозяев в местной школе.

Люди используют последний шанс забрать что-то из дома. Больше к этому месту их не подпустят, да и сейчас это не вполне разрешено.

– Можно я только в окошко загляну? – просит маленькая старушка.

Тут же возникает габаритный полицейский и с большим, как мне кажется, удовольствием объявляет:

– Не положено!

Рядом журналисты нудно препираются с его коллегой. Силовика не беспокоит, что закон о средствах массовой информации разрешает таким, как мы, любителям сырого дымящегося мяса, беспрепятственно посещать особо охраняемые места катастроф, аварий и бедствий. Подумаешь, закон – о чем вы вообще? Я сказал нет – значит, стой тут. Куууда? Тут, говорю!

Многие скажут: вы циничные журналисты, вам лишь бы сделать материал пострашнее. Отвечу: мы б не стали делать материал пострашнее, показывать вам крупным планом разорванные несущие конструкции и брошенные в бетонной пыли игрушки, если бы вы так не стремились на них смотреть. Но и вас я не могу упрекать в кровожадности: в условиях, когда в городе неизвестно сколько домов дышит на ладан, полезно знать, как может выглядеть ваше жилище завтра.

Вот и последняя история. Время близится к полудню. От дома разъехалось уже несколько грузовых «газелей» с вещами. Те, у кого были свои машины, использовали их – наверное, чтобы везти имущество к родственникам. Рядом с редакционным авто отец и дочь упаковываются в свою легковушку. В процессе сборов отец громко называет девушку разнообразными словами за то, что она положила телевизор в багажник, а не в салон. На ее вопрос, где же тогда поедет он сам, мужичок орет, что лучше отправится пешком. Наверное, по телевизору ему говорили что-то очень хорошее, если он так к ящику привязан. Может быть – о капремонте или реализации программы переселения из аварийного жилья.