Космос и выборы

Знаете ли вы, почему человеки много лет мечтают полететь на Марс, но так и не летят, а только засовывают людей на год в бункеры и имитируют полет под видеокамерами? Знаете, почему так? Я тоже нет, но есть популярная теория, которую можно озаглавить одним словом: утрачено. Здесь годится хорошее русское слово-синоним, но нельзя, Роскомнадзору не нравится. Так что утрачено? А вот что.

Когда-то американцы летали на Луну. Шесть целых раз. Катались там на роверах, брали лунный грунт, фотографировались. Потом американским налогоплательщикам это надоело, Конгрессу надоело – ни тебе алмазов с изумрудами на Луне этой не нашли, ни красивых лунаток, ни пришельцев из другой галактики. Ни даже их кораблей с чудными приборами. А песок и грязь эту чего на Землю возить за 400 тысяч километров? Мало ее тут, что ли? И на роверах можете на заднем дворе кататься или по Большому каньону, а то больно дорого ваши аттракционы обходятся. Причем трое астронавтов чуть не испеклись и не стали космическим мусором со своим «Аполлоном».

Программу свернули, инженеров и техников распустили по домам и пляжам. И стали баловаться орбитальными полетами и станциями.

Прошли годы, и технологии полета на другое небесное тело оказались полностью утраченными. Инженеры и техники состарились, кто-то умер, кто-то спятил. Многотонные флешки с технической документацией увезли на свалку. Бумажные инструкции и расчеты уборщица из Пуэрто-Рико выкинула в урну, потому что ничего не поняла, что там написано, а ей было велено сделать генеральную уборку в НАСА. Примерно так все и было. Человеки потеряли способность запускать других человеков на другие планеты. Сорок лет назад имели возможность, а сейчас потеряли. Вернее как: запустить-то они могут и сейчас, как станцию «Розетту» на комету: летите, милаи, на Марс, с Богом, становитесь марсианами, огородики там сажайте и яблони, не поминайте землян лихом. Кстати, покойный летчик-космонавт Георгий Гречко так и хотел: мол, давайте сажайте меня в ракету – и на Марс, я старый, на Земле уж пожил, на Марсе помереть хочу! Но остальные люди как-то не очень этого хотят. Им бы вернуться.

Ничего удивительного. Так не только с космосом бывает, с куда более важными вещами. Например, еще с коньяком. Известно, что Черчилль любил армянский коньяк «Двин». Выпивал в день бутылку виски и бутылку коньяка. Сталин посылал ему пахучую радость ящиками. Но однажды Черчилль заметил, что вкус «Двина» изменился в противоположную сторону. Позвонил Сталину: «Дорогой, зачем боярышник стал мне присылать?!» Выяснилось, что коньячных дел мастер Маркар Седракян отбыл с завода в лагерь по государственной программе освоения новых земель. Увезли с эскортом. А другие мастера такой технологии не знают. Сэр Уинстон сразу почуял. Вернули Седракяна на завод, сказали: «Ошибка вышла, ни в чем ты не виноват, иди делай свои купажи».

...20-25 лет назад в России умели проводить выборы. Были дебаты, партии, программы, эфиры, политики, политические журналисты и, собственно, выборы как голосование и подсчет голосов. А еще раньше в России умели готовить настоящую медовуху и какой-нибудь сбитень. И лапти плести. И баклуши бить. В общем, были такие технологии и мастера. А потом умерли. Сейчас разве это медовуха в магазинах стоит? Это ж смех один! А вот раньше...

Впрочем, я не помню, как было раньше. Это старики рассказывают, а им рассказывали их старики, а тем – другие старики. И так вплоть до основания Москвы.

А выборы помню. Всего-то два десятка лет назад. И надо же – тоже утраченная технология. Люди, которые умели делать выборы, кто эмигрировал, кто помер, кого в маргиналы записали, кого убили.

А некоторые и сейчас орут дурными голосами про величие, про мировой заговор и ЦРУ, про святые места и милый сердцу Ближний Восток, про пятую колонну и возрождение фашизма на Западе. Про свободолюбивый северокорейский народ, который в едином порыве даст отпор авианосной группе США. Всем авианосным группам США.

Орут про пропаганду гомосексуализма, что чуть ли не с работы на Западе выгонят, если узнают, что ты не гомосексуалист. А уж то, что ребенка в садик не берут и школу, если окажется, что у него мама и папа, а не две папы или две мамы, – об этом даже говорить не надо. И так всему миру это известно.

Они немного постарели, эти люди, но держатся звонкими бодрячками и не сходят с патриотических экранов. Причем они убеждены, что проводят там дискуссии. Это когда собираются несколько истериков и дружно топят какого-то интеллигентного простачка, который шел туда с целью рассказать правду и вообще поведать альтернативный взгляд на вещи коллегам. Но коллеги расстегивают рты, словно ширинки, и начинают его поливать с четырех сторон, называя фашистом и западной куклой.

Иногда этих высокодуховных коллег ловят, как покемонов, то на прекрасных улочках Вены, то в Центральном парке Нью-Йорка. А что такого, величие и патриотизм – для народа, для себя – Австрия и Италия. Для этих людей уже давным-давно выборы в России – как полет МКС, по одинаковой орбите, виток за витком, каждый раз одно и то же. И это хорошо. Да не только для них. Так уж получается, что для большинства. Опросы же не лгут. Центризбиркомы, комиссии да обычные люди в пуховиках и трамваях.

Они не понимают, как можно выбрать кого-то другого, кроме того, кто сейчас и так там есть. Как вообще это возможно? Вот есть же люди, их показывают по телевизору, мы их знаем, они все время что-то говорят, где-то шныряют, дарят цветы ветеранам и студентам после КВНа. На каждом фестивале тюльпанов, клубники и инновационных технологий светятся, с трибуны Театральной руками машут, на лыжнях первыми приходят.

Ведущие по саратовским каналам всегда о них хорошо говорят, в восторженном тоне даже. А про других ничего не говорят или то, что они, как всегда, сваляли дурака, сами не знают что хотят, ничего конкретного не сделали, а лезут, чтобы воровать и по заграницам ездить.

Людям совершенно искренне кажется, что если придут к власти другие, то сверкнет молния, ударит гром, Волга вздыбится и плюнет в Саратов большим цунами, так что Гагарина снесет и все кварталы до Мичурина. А население через неделю потащит верхнюю одежду, посуду и шкафы на уличные рынки. Менять на деньги или продовольствие.

Поэтому первые появятся в бюллетенях по осени, и их будут знать. Ну или хотя бы знать тех, кто знает их и доверяет, так что нужным списком пройдут. Губернатор Валерий Радаев появится в бюллетене. Он же через три месяца сделает из Саратова Барселону. Пусть игрушечную, из пластмассы и ДСП-материала, но до зимы как-то продержится ведь!

И люди, комиссии, центризбиркомы скажут: ну а кто, если не он? Как иначе-то? Привыкли к нему, живем, так сказать, нормально, чего надо еще? По-другому вообще как можно? Ему доверие оказали, Москве видней, чего мы тут будем смуту затевать на своих участках и телевидениях? А потом еще одни выборы пройдут – по весне 2018. Потом еще и еще. Все будет по заданному курсу, как на МКС, виток за витком, сиди у себя на даче и гляди ее каждую ночь на ясном звездном небе, вон пролетает...

А до настоящих выборов... то есть, простите, до бездуховных – нам как до Луны. Это в лучшем случае. В худшем – как до Марса.