Мужественность, которая убивает

Феминистский анализ двух громких убийств

В современном обществе опасные концепции упаковывают в капсулы из запретов и всеобщего осуждения, где они наносят хотя бы отчасти меньший вред. Мотив национальной ненависти упоминается в Уголовном кодексе и служит отягчающим обстоятельством, высокопоставленные антисемиты обижаются и бросаются оправдываться, если в лицо назвать их антисемитами. И это хорошо: лицемерное чаепитие лучше искренней драки. Возможно, благодаря пристальному вниманию убийства на национальной почве у нас встречаются относительно нечасто. Вот и два громких убийства последних лет, по которым недавно были вынесены приговоры, не имеют к этой разрушительной концепции никакого отношения. Они произошли из-за другого популярного заблуждения. Заблуждения, которое гораздо опаснее пропаганды нацизма и уносит едва ли не больше жизней, но до сих пор считается достойным образом мыслей.

В ноябре 2015 года бывший охранник «Привоза» Расим Керимов пришел в спортивную школу «Олимп» и расстрелял тренера карате вместе с его братьями прямо посреди зала, полного детей. В марте 2016 года безработный Антон Жуков совершил разбойное нападение на магазин «Тактика» и убил из обреза его владельца. Оба стрелка признаны адекватными и сели: один на 25 лет, другой – на 18.

Когда убийство совершается не маргиналами в их плохо пахнущей параллельной реальности, а вменяемыми, социально адаптированными людьми – очевидно, стоит забеспокоиться и установить точные причины произошедшего. Для того, чтобы самим не оказаться в опасности, придя на занятия или в магазин. На мой взгляд, причины обоих убийств лежат там, где у общества, не проникнутого идеями феминизма, находится жирное слепое пятно. И пока пятно висит на месте, дикие, необъяснимые убийства будут повторяться. Давайте уберем пятно, хотя бы попытаемся.

В деле Керимова даже консерватору бросится в глаза архаичная патриархальность главного злодея. Он убежден в своей правоте, так как «отстаивал честь дочери». У Вероники Керимовой произошел конфликт с тренером Азаматом Нормановым. Конфликт произошел не на пустом месте, а после того, как между Нормановыми ее отцом, которые прежде дружили, пробежала черная кошка. Девушка, уже начав спортивную карьеру, не могла быстро сменить тренера и стала заложницей разборок управляющих ее жизнью мужчин.

Оснований обвинять погибшего в неэтичном отношении к воспитаннице нет, но никто не отрицает, что он жестко критиковал ее. Мы можем только догадываться, насколько тяжелым этот период стал для вчерашней школьницы, вынужденной сносить холодность и упреки. Она держалась за спорт как за единственный источник заработка для своей семьи, и выбора у нее не было.

Отсутствие выбора и отсутствие собственного голоса, собственной ценности у девушек и женщин – вот что страшно в историях из патриархального мира. Когда Керимов увидел на лице дочери синяк, он не постарался успокоить и приободрить ее, сказать, что всегда будет на ее стороне, всегда поддержит и защитит. Не побежал с ней в больницу, даже не пообещал, что заставит обидчика извиниться перед ней, именно перед ней самой. Он воспринял произошедшее как личное оскорбление, полностью проигнорировав чувства и физические ощущения дочери. В суде Керимов заявлял, что не собирался убивать бывшего друга в случае, если он извинится. Как будто от извинений, принесенных отцу, Веронике стало бы не так больно и обидно! А что еще страшнее, несколько раз переспросил, видели ли оскорбительную для него сцену посторонние. Не буду останавливаться на перечислении всего, что натворил Керимов в школьном тренировочном зале в тот день – даже в глазах самого неизлечимого консерватора этому нет оправдания. Просто давайте помнить, что сам преступник назвал свое преступление «делом чести» и «мужским поступком». Неадекватная жестокость к чужим и равнодушие к близким – вот что такое «честь» и «мужество» в этой истории.

В деле Жукова на скамье подсудимых, наоборот, оказался персонаж, способный вызывать симпатию. Стройный, голубоглазый 25-летний парень изучил семь языков и был достаточно привлекательным, чтобы к нему приехала гелфренд из Голландии. И это был как минимум второй его гражданский брак: от первого осталось аннулированное дело об алиментах на сына с красивым именем Ратмир. В суде Жуков не отворачивался от камер, многократно просил прощения у вдовы убитого и повторял, что полностью признает вину. Когда прокурор заявляет, что такое чудо пристрелило человека из дробовика, всегда думаешь: может быть, это ошибка?

Несомненно, большая ошибка. В истории Жукова мне видится история компенсаторной мужественности. На его странице в фейсбуке висят ачивки с сервиса Дуолингво, и оценки в них превосходные. Мне пришлось собрать всю волю в кулак – «парень из СИЗО может, а я нет?!» – чтобы получить такие же. Жуков одаренный лингвист и очень обаятельный юноша. Людям с такими данными приходится преодолевать серьезное давление среды, если они родились и живут в Заводском районе Саратова. Слишком многие у нас считают интеллектуальный труд баловством и презирают тех, кто хорошо учится. Знания и обучаемость зачастую представляются как порицаемые женские качества, а неусидчивость и глупость – как восхваляемые мужские. Увлечения настоящих мужчин не должны быть созидательными и приносить пользу – как изучение иностранных языков. Они должны дорого стоить и быть опасными для окружающих – как игры с оружием. Так считают в Заводском районе. Нет ничего удивительного в том, что Жуков в дополнение к языковым занятиям коллекционировал ножи и посещал бойцовский клуб.

Жуков так и не смог объяснить, почему для разбойного нападения выбрал именно «Тактику». Этот магазин он хорошо знал и мог не «проводить рекогносцировку», как он сам сказал. Но не единственный же это был магазин в городе, который он посещал! Я вижу в произошедшем желание помериться силами с обладателями «настоящей мужественности» – ветеранами-контрактниками, которые и после отставки не перестали заниматься этими притягательными вещами: снаряжением, формой, оружием.

То, как разбойника встретили в магазине, говорит, что они приняли вызов. Владелец Максимов, увидев наставленный на себя обрез, протянул: «А, ну понятно», а его друг Скачков на требование лечь на пол ответил: «Можно, я посижу». Нападающего не восприняли всерьез и решили обезоружить голыми руками. Скачкову это даже удалось, но прежде погиб Максимов: Жуков все-таки выстрелил в него. На вопрос судьи, хотел ли он убить владельца «Тактики», подсудимый ответил со вдохом: «Да кто же хочет убивать».

Я вовсе не желаю оправдывать Жукова, считаю справедливым вынесенный ему приговор и глубоко соболезную близким Максимова. Я рассказываю все это еще раз, потому что считаю: трагедию можно было предотвратить. Очень трудно, но можно. Если бы каждый, кто любит рассуждать о достоинствах мужественности и «игрушках для настоящих мужчин», зашил себе рот, Максимов был бы жив. И еще многие люди были бы живы. Но вряд ли хоть кто-то сейчас встал и пошел за иголкой: ветхие идеи у нас считаются ценнее человеческих жизней.

Я мечтаю, чтобы преступления, совершенные на почве патриархальных установок, наказывались строже, как то уже происходит с преступлениями на почве национальной ненависти. Эти две концепции обладают одинаковым разрушительным потенциалом, несправедливо разлучать их.