Пропавший орден: неоконченная история

– Анна, добрый день! Это вас министерство обороны беспокоит. Москва, – звонок раздался в самом начале апреля, числа четвертого или около того. Звонил представитель пресс-службы минобороны РФ Игорь Наволоцкий (так он, во всяком случае, представился). – Мы получили ваш запрос по поводу пропавшего ордена.

Я, честно говоря, опешила. К этому моменту запросу моему было уже почти полтора месяца.

О пропавшем ордене мы узнали от Лидии Свиридовой (председатель Саратовской областной организации «Союз солдатских матерей) в конце февраля этого года. Как раз в это время, после полугода самостоятельного, но бесплодного поиска ордена Мужества сына, с ней связалась мать погибшего в Чечне Юрия Чечеткина – Татьяна Ивановна.

Естественно, мы тут же приехали к Татьяне Ивановне, выяснили все подробности ее полугодового мытарства в поисках правды и Юриной награды, попытались пообщаться на эту тему с военкомом Базарно-Карабулакского района. Но он твердо, хотя и вежливо (пусть через помощницу-блондинку, буквально захлебывающуюся от счастья отказать нам в аудиенции), отправил нас восвояси («потому что мы работаем только с аккредитованными СМИ» – щебетала мне у вертушки на вахте блондинка-помощница). Естественно, были составлены запросы и в областной военкомат, и в Министерство обороны РФ. Главное, что нас интересовало, – куда делся орден Мужества Юрия Чечеткина, который, судя по документам, кто-то получил?

Пока готовился текст, я обрывала телефоны пресс-службы минобороны – их там штук пять разных, трубку никто не брал. Пару раз приходилось звонить непосредственно начальнику управления пресс-службы и информации Минобороны РФ Игорю Конашенкову. В УПСИ меня каждый раз заверяли, что запрос, отправленный по электронной почте и тем более продублированный факсом, принят в работу и мне ответят в семидневный срок. А что трубку не берут, так попозже перезвоните. В любом случае, если будут какие-то вопросы по вашему запросу, с вами свяжутся.

После вмешательства нашего агентства в дело о пропавшем ордене, довольно быстро активизировался областной военкомат: в начале марта оттуда отрядили целую делегацию в Базарный Карабулак – почтить память Юры, который погиб 2 марта 2000 года, а заодно пообщаться с родителями и уже их заверить, что дело взято на контроль. Сотрудников ведомства можно понять: утеря государственной награды – это, вообще-то, преступление.

Меня областной военком Николай Шебанов заверил, что к девятому мая орден будет передан родителям точно.

И вот в начале апреля звонит минобороны, доложить, что запрос получен, что всех, кого они могут напрячь, они напрягают, и запрос в Администрацию Президента России насчет восстановления ордена уже отправлен.

– Вы мне позвоните в двадцатых числах апреля, – сказал мне Наволоцкий, – я вам уже всю информацию по ордену точно сообщу.

А потом добавил – только, пожалуйста, давайте мы с вами договоримся, что вы пока ничего писать про этот случай не будете. А потом, когда орден вручим, тогда и напишите, как хорошо, что награда, наконец, нашла героя.

Забавляет и немного пугает во всем этом даже не то, что военные хотят прикрыть себе задницу – наверное, каждый, кто сел в лужу, старается это не афишировать. Поражает (и пугает, да) оперативность, с которой эти ребята из минобороны работают.

Надо ли говорить, что никакого официального ответа – за подписью и печатью, на официальном бланке министерства – наша редакция так и не получила? Похихикали в трубку, и прекрасно.

25 апреля Наволоцкий позвонил мне сам.

– Орден готов, ваши выезжают за ним во вторник, – сообщил мне представитель самой оперативной пресс-службы в мире. – В среду он будет в Саратовской области. Так что к девятому мая родители точно получат награду сына.

– Ура!

Пятого мая в 11 утра у школы № 2 Базарного Карабулака собрали митинг. Саратовский областной военкомат пригласил прессу: приехал телеканал «Россия 1», «Российская газета», еще какие-то неопознанные мною люди. Ну и мы с «Открытым каналом» – куда же без нас?

Гостей встречали: отдраенные полы, туалетная бумага, мыло и полотенца в школьном туалете (ни разу такого в школах не встречала, хочу надеяться, что у них всегда так). В одном из кабинетов накрыт стол: чай, кофе, конфеты, пирожки. Угощайтесь с дороги.

В сценарии, который учителя раздавали приехавшим журналистам, значилось присутствие не только военного комиссара Саратовской области Николая Шебанова, но и зампреда правительства области Михаила Горемыко. Последний, правда, так и не приехал.

Это очень интересное чувство, как будто ты потыкал палкой в осиное гнездо, и они зажужжали, зажужжали.

Школьники в шеренге одеты по парадному, держат в руках белые шары, которые чуть позже выпустят в небо. Почетный караул у занавешенной доски, корзина с гвоздиками под ним. Военные. Невероятное количество почетных гостей и православный священник. Жители поселка, пришедшие посмотреть на это все. Родители Юры – Татьяна Ивановна и Николай Иванович – в ряду почетных гостей. Сестра Юры Аня с букетом цветов. Речи, воспоминания, слезы.

Впервые звучит история о том, как Юра погиб. За последние 16 лет ни мать, ни отец не смогли добиться от военных рассказа об обстоятельствах смерти их сына.

Зачитывая выдержки из наградного листа, военком Шебанов наконец об этом сообщил.

«Девятая мотострелковая рота занимала опорный пункт на северо-восточной окраине населенного пункта Старый Ачхой. Второго марта 2000 года, обстреляв позиции опорного пункта, группа боевиков пыталась пробиться в горы. Завязался бой. Рядовой Чечеткин Юрий Николаевич в составе мотострелкового взвода занимал огневую позицию на левом фланге ротного опорного пункта, отражал попытку прорыва боевиков. В ходе перестрелки он, сдерживая натиск противника и ведя по нему сосредоточенный огонь, обеспечил выполнение боевой задачи. От разорвавшегося рядом с ним выстрела из гранатомета получил травматическую ампутацию правой голени и множественные осколочные ранения левого бедра. От полученных ран скончался. За мужество и отвагу при исполнении воинского долга в условиях, сопряженных с риском для жизни, достоин награждения орденом Мужества посмертно».

Отец утирает слезы. Мать еле сдерживается, чтобы не заплакать в голос. 16 лет прошло, а неотгореванное горе сидит в ней, как моток колючей проволоки, и нет у него выхода наружу.

Шебанов, вручая орден, принес извинения за то, что Юрина награда шла к родителям целых 16 лет.

Затем было много пафосных речей в микрофон, где каждый говорил о долге, о памяти, о жертве. Куда больше искренности было в шепоте местных жителей, наблюдавших за митингом. О том, как постарел Николай Иванович, как к лицу Татьяне Ивановне новая прическа, как Юра не очень-то хотел идти в армию (а кто тогда хотел?). Такое настоящее сожаление о том, что все они потеряли, в общем-то, хорошего парня.

После вся делегация поехала на кладбище – возлагать цветы на могилу воина. Школьники, военные, СМИ.

И с одной стороны, ты понимаешь: да, так на самом деле и должно быть. С пафосом, речами, гвоздиками и военными ритуалами. Каждый воин, погибший за Родину, такие почести заслужил.

А с другой стороны, весь этот пафос опоздал на 16 лет. С другой стороны, с изнанки – пропавший орден, который не нашли до сих пор (родителям вручили по сути дубликат), полгода материнских мытарств по инстанциям, чтобы найти награду и правду, и отказ-отказ-отказ ровно до тех пор, пока дело не получило огласку. С другой стороны, это 150 саратовских мальчиков (так сказал военком Шебанов), погибших в двух чеченских войнах. Оказали ли им такие почести? Помнят ли о них так же, как теперь будут помнить о Юре? А о других солдатах, которые погибли в локальных войнах? А о тех псковских десантниках, погибших, видимо, на востоке Украины, которых похоронили тайком в 2014 году?

Вопросы, на которые нет ответа.

P.S. Нет ответа и на вопросы всех наших редакционных запросов: куда делся орден погибшего солдата и кто в его утере виноват?

Поэтому история с пропавшим орденом не окончена. Документ о выдаче есть, и он кем-то подписан. Но кем – установить пока не удалось. Свидетели умерли, бывший военком Базарно-Карабулакского военкомата говорит, что не присутствовал, не видел, не знает. Шебанов утверждает, что областной военкомат проводит внутреннее расследование, о результатах которого он обязательно сообщит.