«Никак не дают как следует повоевать»
«Здравствуй, дорогой друг Женя!
Сообщаю тебе, что я жив, нездоров немного. Вот, 17 сентября, был третий раз ранен, на этот раз досталось крепко: пуля прошла через всю грудную клетку, зацепило легкое (правое). Сейчас я чувствую себя уже хорошо, стал почти нормально разговаривать, хотя дышать еще тяжело, понемногу начинаю и ходить. В общем, дела идут на улучшение, только одно обидно: никак не дают как следует повоевать, только начнешь, как меня снова ранят. Каких-то два дня после моего ранения наша часть форсировала Днепр, и взяли Смоленск, видишь, и не пришлось. Ну, ничего, я еще возьму свое. Правда? Женя, через это ранение мне пришлось полетать на самолете, на котором я и прилетел под Вязьму.
Ну пока и всё.
Пиши, как живешь, как проводишь свободное время. Как сообщу адрес, отвечай. С приветом. Крепко жму лапу. Твой друг Гена.
28.9.43 г.
Передавай всем привет»
Затёртый треугольничек с фронта со штампом «Просмотрено Военной Цензурой». Исписанная простым карандашом тетрадная страничка в линию, коричнево-желтая от времени. Текст на истертых сгибах скорее угадывается, чем читается. Это письмо получил мой отец от своего друга Гены в сентябре 1943 года. Его бережно хранили, в детстве мне его показывали. А тут перебирала старые фотографии, и оно попалось.
Что фамилия друга отца Былинкин, я поняла, раскопав в семейном архиве вырезку из вольской газеты «Цемент». Она была опубликована за несколько дней до начала войны. Сохранилась не полностью, уголок оборван. От заголовка осталось «везде у нас до». Вероятно, «Молодым везде у нас дорога». На фотографии пять улыбающихся парней идут по залитой солнцем аллее парка, разговаривая друг с другом. Они только-только окончили школу и полны надежд, которые через считанные дни скорректирует война. В центре – мой отец. И остатки подписи: «...кники (выпускники. – Авт.) школы № 2: Игорь Андреев, Федя Исаев, Женя Курьянов, Борис Засухин, Гена Былинкин овладевают военной специальностью. Каждый из них имеет значки «Готов к труду и обороне» II ступени». Крайний справа, с большой долей вероятности, и есть автор письма Гена Былинкин. В его подписи угадывается «Бы», и письмо написано грамотно, практически без ошибок, как и подобает мальчику, достойному заметки в газете. Он погиб, так и не успев повоевать... Еще знаю, что одноклассник отца Федя Исаев стал в 70-х годах заместителем министра торговли СССР. Мой отец, Курьянов Евгений Васильевич, закончив физфак СГУ в 1953 году, всю жизнь проинженерил на радиоприборном заводе. О других ребятах с этой фотографии, выпускниках 41-го, мне ничего не известно.
В аттестате моего отца на бланке Народного Комиссариата Просвещения об окончании средней школы № 2 имени Н.Г. Чернышевского города Вольска от 17 июня 1941 года одни пятерки, за исключением рисования и естествознания. Отдельными предметами были тригонометрия, Конституция СССР. Была такая дисциплина, как «геология и минералогия». Всего 19 предметов.
Авиационный механик Евгений Курьянов
Потом была война. Дед мой Курьянов Василий Иванович служил военкомом в городе Вольске. У нас в семье считалось, что он уберег своего сына, отличника, спортсмена и красавца, от фронта. Сильная близорукость, видимо, позволила это сделать. И восемь лет отец ремонтировал самолеты. Это теперь бывшие военные механики, готовившие самолеты к полетам, стали участниками войны. И с гордостью рассказывают про свои военные годы. А во времена моего детства в семье не принято было говорить про службу отца в войну. Вроде как дед организовал ему это «по блату».
Как-то дочь отцовского друга на одном из юбилеев сказала, что мой дед спас ее отца, дядю Юру Орлова, от смерти. Тогда в армию могли призвать и в 10-м классе, но дед дал Юрию окончить школу. Может, потому, что Юрина мама Клавдия Автономовна была лучшей подругой дедовской жены, моей бабушки Марии Дмитриевны? Юрия призвали только к самому концу Сталинградской битвы. Как грамотного человека с десятилеткой новобранца отправили в штаб рисовать стенгазету о победе над врагом, это было неподалеку от Сталинграда. А его роту послали с заданием в почти освобожденный город. Никто не вернулся. Дядя Юра дошел со своим 2-м Украинским фронтом до Румынии. Был ранен, контужен. В Вольск вернулся в 1947-м, наши части стояли в Румынии, и не всех отпустили со службы после Победы.
Когда дядю Юру и отца призывали в армию, их одноклассник Игорь Жуков завидовал им. У парня, сына известного в Вольске хирурга, был тяжелый порок сердца. И он говорил друзьям, что больше их не увидит. Не доживет. И не дожил, умер вскоре.
Отец ушел из жизни в 1977-м. В 53 года. За шесть лет до его смерти родители развелись. Я навещала отца, жалела, что он живет без женского пригляда, может, поэтому проследил болезнь и умер рано. Мы больше говорили обо мне: сначала об оценках в школе, позже – в какой вуз поступать, потом – как девушке уберечь себя на тяжелых физических работах в стройотряде. И совсем не говорили о войне...
