Виновен, потому что чеченец

Оценить
Текст приговора оказался настолько противоречив, что даже прокурор его опротестовал по причине слабости описательно-мотивировочной части.

Во время прошлогодних событий в Пугачеве я недоумевала: неужели лишь ненависть к иной нации способна в нашей глубинке сплотить людей и вывести на массовый протест? Почему эти люди, не умея найти подлинных причин своих бед, так молниеносно переводят стрелки на людей столь же обездоленных, как и они сами? Ведь многим чеченским семьям некуда выселяться, некуда возвращаться, потому что их дома превратила в руины война в Чечне. Толпы людей, вышедших на протест, требовали коллективной ответственности сотен семей (вместе со стариками и малолетними детьми) за преступление одного лишь сорванца, совершенное в драке и осужденное собственной родней. Неужели не понимали, что требуют безвинных жертв? А если бы самим довелось быть вынужденными переселенцами на чужбине?..

Год назад ко мне обратилась Хадишат Ачаева, уехавшая из Чечни с малолетними детьми 18 лет назад. Уехала не от бомбежек: в Чечне тогда был период затишья между двумя войнами. Но в Урус-Мартане, где она жила, ваххабиты вербовали мальчишек.

«А у меня мальчики подрастали: Аслану было 14 лет, Хусейну – 12, Хасану – 10… Я в оппозиции была», – объяснила мне Хадишат.

Муж не разделял ее настроений, семья распалась. Вместе с пятью малолетними детьми Хадишат уехала в Москву.

После всех безнадежных мыканий по инстанциям помогло обращение к правозащитникам. Светлана Ганнушкина дала от «Гражданского содействия» свидетельство вынужденной переселенки. Депутат Вячеслав Игрунов, бывший политзаключенный и один из активистов «Яблока», организовал для Хадишат направление в центр размещения беженцев в Красноармейске Саратовской области, где она и поселилась с детьми в марте 1999 года. Дети пошли в школу, отношения с соседями сложились самые добрые. Неприятности были только от представителей власти.

«Случится что-нибудь в Красноармейске – и тут же забирают наших детей в отделение. В 2003 году произошло одно ограбление, а забрали моего Хасана и еще несколько ребят-чеченцев. Трое суток держали. Отпустили, только когда нашли настоящего грабителя, но даже извинений не принесли», – рассказывает Хадишат.

В 2007 году в Красноармейске произошла драка между азербайджанцем Анаром Мамедовым и местным «авторитетом» Алексеем Филиновым. Последний погиб. В Красноармейске вспыхнули волнения с требованиями «выселять нерусских». А в милицию опять потащили Хасана Ачаева и еще одного чеченца из беженцев.

Хасан Ачаев с сестрой Иман
Хасан Ачаев с сестрой Иман

«Я тогда не на шутку встревожилась, пришла в милицию. «За что вы их держите?» – спрашиваю. «Профилактические работы», – отвечают. Идите, мол, домой. Я не ушла. Только поздним вечером их отпустили. Стала расспрашивать сына, а он и рассказал, какие это «профилактические работы»: сидит начальник угрозыска вразвалку, ноги крест-накрест на столе, и издевается: то заставит к стене встать, то руки поднять, то опустить... Кричит при этом: «Козлы, бандиты… Что сюда приехали? Ваши настоящие мужчины воюют в горах, а вы – трусы…». И так – час за часом, невыносимо терпеть…»

Хадишат выяснила, что и все задержания ее сыновей проходили подобным образом. Начальник угрозыска постоянно оскорблял мальчиков-чеченцев, укоряя их в том, что они не воюют, а «отсиживаются». В такой атмосфере прививать подросткам настроения миролюбия и доброты было очень нелегко.

А в 2012 году в Красноармейске произошел нашумевший конфликт. Одна девушка пригласила в кафе «Островок» двух молодых чеченцев, братьев Хаджиевых, отметить день рождения. За столиком не хватило стула, и один из чеченцев подошел к соседнему столу и попросил свободный стул, стоявший рядом.

«Он ждал, что скажут одно из двух: «извините, стул нужен самим» или «возьмите, пожалуйста»… Вместо этого он услышал мат и грубые оскорбления в адрес всех чеченцев. Слово за слово – завязалась драка. Трое крупных, плечистых мужиков – против двоих пацанов 18-ти и 19-ти лет… Узнав о драке, в кафе пришел мой сын Хасан, с трудом вытащил братьев Хаджиевых из кафе и увез на такси», – рассказывает Хадишат.

Соседями за злополучным столиком оказались братья Николай и Александр Б., местные «авторитеты», несколько раз судимые за рэкет, и депутат районного собрания Комаристый.

На следующий день эти трое вызывали братьев Хаджиевых «побеседовать» на пристань в соседнее село с названием Ахмат. Те спросили: нельзя ли в черте города? Посредник успокоил: драки не будет, ребята порядочные, хотят только поговорить. С Хаджиевыми поехали Хасан, сын Хадишат и еще двое чеченцев. Подвез их на своей машине Иван Рыбалко, приятель молодых людей. Не успели они выйти из машины в условленном месте на пристани, как раздались выстрелы. Целая толпа агрессивно настроенных мужчин, вооруженных травматами и битами, высыпала против пяти чеченцев, один из которых был подростком. Депутат Комаристый, по словам Хадишат, стрелял из охотничьего карабина. Хасан получил два пулевых ранения в ногу. Ивана Рыбалко жестоко избили, он попал в реанимацию. Машину его изрешетили пулями.

Хасан Ачаев заявления писать не стал, ранение зафиксировано не было. Дело завели по факту преступления, но вскоре закрыли. У Комаристого забрали депутатский мандат.

После этого случая Хадишат жила в напряжении, в предчувствии новой беды. Она опасалась возможной встречи братьев Б. с ее сыновьями. И встреча произошла.

23 июня 2013 года Аслан, старший сын Хадишат, вместе с Русланом Бичаевым, своим старшим другом, ехали из Красноармейска на работу. В 9 часов утра они заехали на автозаправку, находящуюся на выезде из Красноармейска. К несчастью, именно в это время там заправляли машину «старые знакомые», Николай и Александр Б. Вспыхнул конфликт, между Асланом Ачаевым и Николаем Б. завязалась драка. Хадишат уверяет, что начал конфликт Николай грубыми оскорблениями в адрес чеченцев. Вмешался Александр Б., драка переросла в истязание: один из братьев держал Аслана в обхват со спины, другой наносил удары железной трубой по голове и лицу. Чтобы высвободиться, Аслан ударил державшего его человека ножом в ногу. Но у братьев Б. был травматический пистолет, Аслана ранили в спину и затылок. Руслан Бичаев, вышедший из машины, чтобы разнять дерущихся, тоже получил ранения травматическим пистолетом, одно из них – в глаз. Руслан стал звать на помощь, прибежали несколько чеченцев, работавших на стройке напротив автозаправки.

Хусейн Ачаев с сыном Русланом и сестрой Иман
Хусейн Ачаев с сыном Русланом и сестрой Иман

В это время другой сын Хадишат, Хусейн Ачаев, вместе с двумя братьями Хаджиевыми ехал на работу в Саратов. Услышав шум и голос Аслана, они остановили машину.

Как объяснила мне Хадишат, ее сын Хусейн увидел окровавленного брата и хотел вмешаться в ситуацию, но Аслан потребовал, чтобы он не подходил и уезжал. Но уже подъехала полиция, Хусейна и братьев Хаджиевых опросили как свидетелей, заставших лишь финал кровавой потасовки.

В больницу попали и братья Б. (Николай – с серьезными травмами), и Аслан с не менее серьезными ранами и травмами, и Руслан Бичаев с ранением в глаз. У Руслана вытащили пулю, а через три дня арестовали. Аслан вышел из больницы и уехал в Волгоград, но вскоре его нашли и арестовали по заявлению братьев Б. И еще следователь неожиданно перевел из статуса свидетелей в обвиняемые Хусейна Ачаева и братьев Хаджиевых, и они также были арестованы.

Аслан Ачаев с племянником Русланом
Аслан Ачаев с племянником Русланом

За что сидит Аслан, Хадишат еще могла понять, а вот за что сидит ее сын Хусейн, объяснению не поддавалось, и жгло чувство несправедливости.

«Я вот чего не могу понять, – говорила мне Хадишат, – у тех был травматический пистолет, они стреляли в Аслана. Сын оборонялся, он тоже получил тяжелые ранения, Руслан чуть зрение не потерял. Так почему же те – потерпевшие, а мой сын – обвиняемый? Почему не завели дела и на них за поврежденное здоровье Аслана и Руслана?»

В ноябре прошлого года Хусейну Ачаеву должны были продлить срок содержания под стражей, и Хадишат попросила меня прийти на суд. Первое, что меня удивило в коридоре Кировского суда – это то, что следователь Рахимбердинов, не смущаясь, заходит в совещательную комнату судьи, затем о чем-то переговаривается по телефону и снова заходит к судье с таким видом, будто и нет в этом ничего недопустимого.

Суд прошел очень быстро. Судья поинтересовалась, есть ли у Хусейна заболевания, препятствующие нахождению в СИЗО. Хусейн ответил: «Я ни в чем не виновен». Судья сказала, что не разбирает дело по существу, ее лишь интересует, позволяет ли Хусейну здоровье находиться в СИЗО. И продлила меру пресечения. А то, что закон требует подтверждений вины для заключения человека под стражу, ее не интересовало.

Я попыталась обратиться к следователю Рахимбердинову, чтобы услышать его версию произошедшего, но он категорически отказался со мной разговаривать.

Хусейн Ачаев и братья Хаджиевы обвинялись по ст.213 (хулиганство). Статья попала под амнистию, в результате в январе 2014 года всех троих выпустили из СИЗО. Однако тут же на них завели дело по ст. 116 (побои, не повлекшие последствий) и взяли подписку о невыезде. Они так и не поняли, почему их обвинили в побоях, которых они не наносили, но уж раз подозрение такое возникло, почему не предъявили его сразу, а лишь полгода спустя.

Аслан Ачаев и Руслан Бичаев обвинялись по ч. 3 ст.111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное группой лиц по предварительному сговору) – ни один из обвиняемых с такой квалификацией не мог согласиться.

Суд начался в Красноармейске в начале августа 2014-го и длился весь август. Возможность посетить одно из заседаний у меня появилась 25 августа. Приехав в Красноармейск, я надеялась увидеть на суде потерпевших и услышать их версию произошедшего. Однако в тот день братья Б. в очередной раз не явились в судебное заседание. Судья Грачев попенял приставам, что те до сих пор не привели их в суд.

Аслан Ачаев и Руслан Бичаев сидели на скамье подсудимых за решеткой, Хусейн Ачаев и братья Хаджиевы – в зале.

Руслан Бичаев активно защищал себя в суде. Он заявил, что конфликт носит межэтнический характер, и обвинил тех, кто проходил по делу в качестве потерпевших. Он показал, что до приезда братьев Б. в Красноармейск конфликтов на национальной почве в городе не было, «жители района жили дружно, уважали обычаи, религию, мнения друг друга, оказывали взаимопомощь, частым явлением были межэтнические браки». Приехав в Красноармейск, братья Б. совместно с депутатом Комаристым стали собирать молодых людей против ребят с Кавказа и затевать конфликты.

Барменам в кафе они запрещали обслуживать кавказцев. Заявления на братьев Б. в правоохранительные органы не приносили результатов, заявителям мстили, и жители перестали жаловаться властям. Он напомнил и случай у пристани Ахмат, когда в упор была расстреляна машина с людьми и Хасан, брат Аслана Ачаева, получил ранение в ногу, а Иван Рыбалко был до полусмерти избит.

«Ваша честь! Почему следствие проигнорировало доказательства по делу, которые явно в пользу обвиняемых? Почему прокуратура все трактовала в пользу потерпевших? Почему все обвинение строится на голословных и противоречивых показаниях потерпевших? И почему они по данному уголовному делу проходят не в качестве обвиняемых? Не связано ли все это с национальной и религиозной принадлежностью обвиняемых? Неужели суд осудит нас, основываясь на голословных показаниях потерпевших, тогда как в действительности все доказательства по данному уголовному делу свидетельствуют в пользу обвиняемых?»

На одно из следующих заседаний братья Б. в конце концов пришли. Заявили иск на большую сумму – компенсацию за травмы, полученные в драке.

Хусейн Ачаев и братья Хаджиевы вину не признали. Аслан Ачаев признал свою вину частично. Его адвокат просил применить наказание, не связанное с лишением свободы. Руслан Бичаев вину не признал и заявил, он в данном деле – не виновный, а потерпевший, и попросил полного оправдания.

Однако Руслана Бичаева суд приговорил к девяти годам лишения свободы, Аслана Ачаева – к шести, братьев Хаджиевых и Хусейна Ачаева – к обязательным работам, срок которых, впрочем, сочли «погашенным» шестью месяцами в СИЗО. Гражданский иск братьев Б. суд оставил без удовлетворения.

В тексте приговора, вопреки судебной практике, оказались невнятно изложены показания чеченцев в свою пользу. Текст приговора оказался настолько противоречив, что даже прокурор его опротестовал по причине слабости описательно-мотивировочной части. Оба чеченца, получившие срок, также подали на апелляцию, которая в январе должна быть рассмотрена в Саратовском областном суде.

* * *

В повести «Убить пересмешника» американской писательницы Хапер Ли адвокат Аттикус, излагая в суде неопровержимые доказательства невиновности своего подзащитного, не надеется на оправдание, поскольку в его городке не было еще случая, чтобы суд оправдывал негра. Однако он не теряет надежды на улучшение ситуации в будущем и потому не считает свой труд напрасным.

А может ли надеяться Хадишат Ачаева на восстановление справедливости к своим сыновьям хоть в сколько-нибудь близкой перспективе? Пока что ее сын получил большой срок, а те, кто нанес ему серьезные травмы, остались без наказания. Другой ее сын провел полгода в СИЗО и получил судимость совсем уж ни за что, а ведь у Хусейна – двое малолетних детей. Третий сын Хадишат, Хасан, тоже сейчас в колонии, и тоже за драку, в которую его втянули. Решение суда по делу Хасана Ачаева Хадишат также считает вопиюще несправедливым.

Четвертый сын в семье получает высшее образование, дочь учится на юриста, все дети Хадишат – трудолюбивые, воспитанные, без вредных привычек, но как дальше их семье жить в среде, где так относится к чеченцам и общество, и власть? Как в такой среде излечатся годы спустя поломанные судьбы Аслана и Хасана?

Проблема межэтнических отношений становится у нас одним из самых тревожных показателей нравственного состояния общества. У многих россиян до сих пор сохраняется отрицательное отношение к чеченцам, выпестованное официальной пропагандой во время так называемой «антитеррористической операции». Однако Чеченская республика, которой ценой неисчислимых жертв не дали стать независимой, является частью Российской Федерации, и чеченцы в любой точке России – полноправные граждане, имеющие ни на йоту не меньше прав и свобод, чем любой другой россиянин. И люди, кричавшие в Пугачеве: «Выселяй!», призывали к выселению полноправных сограждан, не понимая, что, добиваясь нарушения закона в отношении одних людей, они добиваются разрушения правового поля и для себя самих.

Не лучше ли тем, кто относится предвзято к кавказской молодежи, внимательнее присмотреться к этим людям, прислушаться к ним, узнать хоть что-то о национальной трагедии их отцов? Большинство россиян, поверивших, будто все чеченцы – террористы, не видели вблизи ни одного чеченца. Так не лучше ли, во избежание новых трагедий и бед, понять и увидеть?..