Песни Родине, которой больше нет

Одной из самых главных российских групп – «Гражданская Оборона» – в этом ноябре исполняется тридцать лет. Даже те, кто никогда не являлся поклонником Летова, признают, что аналогов тому, что он сумел сделать, не находится ни у нас, ни за рубежом. И дело здесь далеко не в жанровых особенностях: Летову удалось создать не просто свой коллектив (причем не один) – свой мир, живущий по своим законам, впрочем, их же постоянно и нарушать.

При всей кажущейся жанровой и тематической пестрости, при всей многочисленности проектов и ответвлений «Гражданская Оборона» осталась едва ли не самым цельным в отечественном роке явлением. Не случайно, как бы ни менялся состав группы и ее звук, с первых аккордов становилось ясно: это – ГО. Вот, казалось бы, далеки друг от друга песни Летова 1987 и 2007 годов, но и на последнем альбоме звучит песня из первого, и на поздних концертах старые песни слушаются так, как будто презентуются впервые (разве что вобрали уже в себя толику мудрости, как и их автор, горько повзрослевший за эти годы). И каждый новый головокружительный зигзаг Летова (а они случались довольно часто), поначалу выглядевший непредсказуемым, по прошествии лет смотрится вполне логично и объяснимо. Знать бы тогда...

Впрочем, вопросов в эволюции личности Летова всегда было достаточно.

Вот два альбома ГО «коммунистического» периода: «Солнцеворот» и «Невыносимая Легкость Бытия». В обоих есть революционные гимны. Но почему-то совсем не победно звучат они, хотя в тот период Летов находился на пике своей политической активности, и многим его сторонникам казалось, что до победы остается совсем чуть-чуть.

Вот альбом уже 2000-х годов – «Звездопад». В принципе обычное дело – ну записал человек диск любимых песен, в данном случае советских. Что тут особенного. Но через весь диск, начиная с «Песни красноармейца» (!), сквозит такая щемящая грусть, что кажется, летовские песни о чем-то личном, а не просто сборник каверов.

В конце концов, у Летова был знаменитый «пьяный» период конца 90-х – начала 2000-х, когда ничего нового не выпускалось, а на концертах он часто оказывался... скажем так, не совсем адекватным.

И все это после оглушительной агрессии 80-х годов. Что-то здесь не так. Понятно, что от постоянной враждебности человек устает, но здесь не простая усталость. «Наши песни – это песни ребенка, которого довели до такого состояния, что он взял в руки автомат», – говорил Летов в интервью. На протяжении всей его творческой жизни сквозит тема детства. Ранние альбомы – тут и говорить нечего, детские хулиганские игры в чистом виде. Большинство альбомов возникшего вскоре проекта «Коммунизм» тоже сами по себе представляют собой некую игру (а «Лет ит би» с дворовыми песнями – так и просто воплощение юношеского познания мира). «Прыг-скок: детские песенки» – прощание с детством. Песни из детства в «Звездопаде»...

Что для ребенка игра? Способ познания окружающего мира и его законов. Что делает ребенок, играя? Создает свой мир. Как он изменяет игру, если в окружающем, реальном мире его что-то сильно не устраивает? Переделывает свой, выдуманный, мир так, как ему нравится. И в его мире он – герой, победивший всех злодеев. И мама зовет со двора домой, где уже согрет вкусный ужин.

Егор Летов чуть ли не с самого начала говорил о создании своего мира. «Пусть в глазах всего мира это разгромное поражение, зато для тебя и для твоего мира это – полный и окончательный мат, триумф и торжество!». И на смене эпох выходит «дерзкий и отчаянный» «Прыг-скок» – самый грустный на тот момент альбом. Сопротивление детского и беззащитного. Никогда ребенок так не агрессивен, как в момент, когда защищает вселенную, придуманную им самим.

Его соратники говорили, что после 1996 года Летов находился в крайне подавленном состоянии. Он думал, что за ним и его видением мира, его идеями пойдет большинство. А оказалось, что большинству на идеи плевать так же, как и на него самого – на концерты ходят нажраться и поорать.

«Детский мир» потерпел крушение.

Поэтому-то один из самых грустных альбомов имеет подзаголовок «Детские песенки». Поэтому революционные гимны на альбомах 1995-96 годов звучат так пронзительно – как последняя попытка добить оставшимся патроном вражескую армию. Поэтому альбом советских песен такой щемящий, что слезы льются даже не из глаз, а откуда-то изнутри. Оттуда, где осталось ушедшее детство. Это – песни-гимны Родине, которой больше нет и никогда не будет.

Затем – «Долгая счастливая жизнь». Время учиться жить во взрослом мире, где нет новогодних сказок, волшебных праздников и добрых фей. «Реанимация» – восстановление, «оживление» в новых реалиях...

И – финальный (как оказалось), едва ли не самый мощный аккорд – «Зачем снятся сны». Названный по песне из детства альбом – новая попытка построить свой, в чем-то наивный, но такой родной и теплый мир. Не случайно здесь есть песни из самого раннего периода. И не случайны их названия – «Я чувствую себя не в своих штанах» и «Я летаю снаружи всех измерений».

И эта попытка – первая и теперь уже единственная, которая удалась.

Не желающий взрослеть ребенок все-таки построил свой мир. Одержал самую важную свою победу. И больше здесь делать было нечего...

Только вот мир, им придуманный, остался. И неугасающий спрос на диски и книги с зафиксированным наследием Летова (и это в век повального цифрового пиратства!) – тому доказательство. Летов и Гребенщиков – пожалуй, две фигуры в нашем роке (хоть и очень разные), исследователи чьего творчества стремятся собрать все-все возможные записи, даже если это просто записи одной и той же программы, только одна сделана на вчерашнем концерте, другая на сегодняшнем.

И это не то чтобы фанатизм. Фанатизм – это маечки и значки. А это, скорее, магия чего-то особенного. Настоящего.

Сейчас в прокат выходит фильм «Здорово и вечно», посвященный ранним годам ГО. Главным его автором, разумеется, выступает вдова Летова Наталья Чумакова. Как бы отчаянно ее ни ругали вездесущие любители халявы, она, по сути, остается единственной, кто работает над летовскими архивами и постепенно их публикует. Учитывая невероятное количество материала, который пришлось переработать для фильма, хочется верить, что он станет еще одной ступенькой к пониманию феномена, зародившегося уже целых тридцать лет назад в далеком Омске. Да и к пониманию самого времени тоже.