Все тайное становится явным

Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного,
что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.
Евангелие от Марка (гл. 4, ст. 22) и от Луки (гл. 8, ст. 17)

История не терпит сослагательного наклонения, все свершившееся рано или поздно будет предано огласке, как бы оно тщательно ни скрывалось. Конечно, время не играет на пользу истории и уж тем более судам, криминалисты меня поймут, время стирает следы, уничтожает доказательства, уходят из жизни свидетели.

Но когда речь идет о преступлениях против человечества – убийствах, истреблении, порабощении, ссылках и иных жестокостях в отношении граждан, преследованиях по политическим, расовым или религиозным мотивам, – такие преступления не имеют срока давности.

Спустя более полувека после окончания Второй мировой войны в Европе не прекращаются поиски оставшихся в живых нацистских преступников и их пособников.

Летом 2012 года в Будапеште был арестован один из самых разыскиваемых преступников нацистской Германии – Ладислаус Чатари в возрасте 97 лет. Он руководил полицией по охране гетто в городе Кошице в Словакии и еще в 1948 году был заочно приговорен чешским судом к смертной казни. В 2013 году смертный приговор был заменен пожизненным заключением.

Центр Симона Визенталя, координирующий поиски нацистских преступников, действует согласно принципу «поздно, но не слишком поздно». В 2013 году Центр начал очередную кампанию, так как считается, что на свободе может находиться порядка 15 тысяч оставшихся в живых военных преступников.

На другой стороне Земли, в Аргентине, в 2010 году был арестован 84-летний Хосе Мартинес де Ос – бывший министр экономики времен правления военной хунты – по обвинению в похищениях людей и финансовых преступлениях. Де Ос скончался в возрасте 87 лет, так и не дожив до суда.

В этом же году в аргентинской тюрьме скончался и отбывающий пожизненное наказание сам экс-лидер аргентинской хунты Хорхе Рафаэль Видела, осужденный за массовые похищения детей политических заключенных. Его преемники разделили его судьбу: Леопольдо Галтьери умер под домашним арестом в 2003 году, а Рейнальдо Биньоне в 2012 году в возрасте 84 лет был приговорен к 30 годам тюремного заключения.

Несмотря на временной фактор и тысячи реабилитированных в странах, переживших диктатуры, продолжаются поиски преступников тех лет.

Я это к тому, что, несмотря на реабилитацию жертв политических репрессий, в России последующие власть удерживающие пресекали любые попытки привлечь к ответственности лиц, виновных в многолетнем терроре и массовых преследованиях своего собственного народа, несовместимых с идеями права и справедливости.

Напомню, что в 1991 году в России был принят закон «О реабилитации жертв политических репрессий», который признал, что за годы советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подверглись репрессиям за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам. Временные рамки закона 1917 – 1991 годы.

Но, к сожалению, дальше реабилитации и глубокого сочувствия со стороны Совета Федерации жертвам репрессий и их родным и близким дело не пошло, попытки проведения люстрации в 90-х годах саботировались Конституционным судом и парламентом.

Конечно, отдельные организаторы репрессий сами стали их жертвами, некоторые были арестованы и осуждены после смерти Сталина. Но в целом «правоохранительная» советская система со всеми ее недостатками уверенно адаптировалась к современным условиям и не понесла никакой ответственности. В результате сегодня мы имеет то, что имеем – перманентное отмирание права и юридической профессии, повсеместное неуважение к праву от верхушки государства до низов. Самое прискорбное во всем этом, что наши нынешние президент и премьер – юристы.

Кстати, вышеназванный закон действует, его никто не отменял, несмотря на смену властной риторики последнего времени. Его преамбулу не помешает перечитать действующему руководству нашей страны и всем тем, кто ностальгирует по советской власти.

Оценивая же перспективы реформ при гипотетической смене власти, необходимо учитывать этот негативный опыт и не отказываться от идеи тотальной люстрации правоохранительной системы в будущем, чтобы не поторить ошибок прошлого.