Русский лосось на площади Ставангера
В защиту и против эмбарго на ввоз продуктов из США и ЕС сказаны уже миллионы слов. Почему бы не добавить еще сотню-полторы?
Аргументы сторонников эмбарго – по странному совпадению они все принадлежат к правящей касте – однообразны: «Наконец-то мы будем есть хорошую еду!» Подзабытая уже депутат Ирина Яровая так и сказала: «Теперь мы будем есть качественную рыбу». Сразу закружились в голове цитаты: видно, прежде г-же Яровой подавали осетрину второй свежести. (У нее вообще есть много общего с персонажами великой книги – понятно, не с Маргаритой.)
Других аргументов по сути нет, кроме заклинания: теперь мы поднимем наше сельское хозяйство. Аграрный же сектор супостатов будет повержен в прах и развеян ветром. Экономика их закачается и окончательно рухнет. Примерно так.
Но что-то с самого начала пошло не так. Нашей громкой акции будто и не заметили. Поставки в Российскую Федерацию в крупных компаниях США и ЕС составляют 2-3 процента. В принципе это незаметно. Больше того, можно сказать, что эти же 2-3 процента пойдут к нам через Беларусь или Казахстан. Вон в Омской области таможенники уже задержали караван с иностранным мясом. Но это они от начального рвения. Потом рвение поутихнет. К тому же надо учесть, что обе наши столицы, если там возникнет мясной дефицит, быстро покроют его за счет провинции: цены в Москве и Питере заметно выше, и не надо быть доктором экономических наук, чтобы определить логистику.
Есть еще мотивация патриотическая. Защитим, дескать, наш рынок, закроем грудью прилавок для всяких там сыров бри. Но возникает вопрос: почему в России предпочитают покупать иностранное, но не свое? Ответ-то прост: у них ассортимент шире, чужое лучше качеством (что бы ни говорили Панков и Яровая) и зачастую дешевле. Зато теперь (точный срок не уточняется) появится много своего и хорошего. Откуда появится – это тайна. Наверное, не всем «новым аграриям» известно, что бычок набирает товарный вес к трем годам, а первое молоко от коровы можно получить только через два года.
Все это хорошо известно, хотя обсуждение продолжается и вряд ли скоро закончится. Среди этих тонн словесной руды попадаются и крупицы радия. Я, например, встретился с такой весьма экзотической версией: запрет на продукты придуман для того, чтобы сделать наш народ еще злее и патриотичнее. Хотя, казалось бы, дальше уж некуда.
Последнее привлекшее мое внимание предположение носит, прямо скажем, конспирологический характер. Есть основания полагать, что авторы этой версии – люди средних лет, которые детские годы провели перед телевизором. Сейчас постараюсь все объяснить. Значит, по их замыслу, после того, как Россия откажется покупать зарубежные продукты, возмутятся тамошние фермеры. Прежде по телевизору часто показывали такие возмущения. Приезжают эти аграрии на тракторах своих прямо на площадь перед мэрией какого-нибудь Дижона и становятся там лагерем. Коровы мычат, овцы блеют, собаки лают и петухи орут в неурочный час. Не выдержав такой какофонии, выходят к крестьянам чиновники и удовлетворяют их справедливые (а какие же еще?) требования. Или другой возможный пример: приезжают итальянские фермеры на центральную площадь неаполитанского городка Кастелламаро ди Стабио и высыпают на площадь весь урожай винограда, ибо недовольны низкими ценами на плоды своего труда. Жара, кислый запах гниющего винограда, мириады мух, разбегаются последние туристы. Впрочем, их и так там нет. Зато чиновники уже спешат к возмутителям спокойствия. Называлось это классовой борьбой, и в телевизоре наши всегда побеждали.
Так что предполагали авторы версии? Первое: фермеры в массовом порядке возмутятся. Их духовной скрепой поддержит интеллигенция, тем более что там интеллигенция чувствует корневую связь с народом. Вместе они заставят евробюрократов отказаться от санкций против нашей страны. И станет всем хорошо и сытно. Только уже неделя прошла, а не слышно ничего, разве что в Греции подешевели фрукты. Но никто по этому поводу не штурмует Акрополь. И совсем уж не известно, разлагаются ли под нежарким норвежским солнцем на площадях и улицах Ставангера тонны не купленного Россией норвежского лосося.
