Град обреченный

Россия всегда была сильна своей глубинкой. Маленькие города и поселки до сих пор хранят в себе вековую мудрость и терпеливость многонационального народа. В провинции появлялись и появляются по сей день настоящие гении-самородки, которые раз в несколько десятилетий переворачивают мировую историю или делают революционные шаги в техническом прогрессе всего населения нашей планеты.

Сотни и тысячи провинциальных поселений раскинулись на просторах российской Евразии. Сто двадцать миллионов человек, разбившись на небольшие группы, коротают свой век вдали от столичной роскоши и блеска. Сохраняя память предков, живут эти люди в полной гармонии с природой. Одни ни разу не видели метрополитен, другие не подозревают о существовании асфальта, у третьих – легенды приехавших погостить родственников про водопровод и канализацию вызывают лишь скептическое ворчание: «Да хватит врать-то!». Сложно представить, но по сей день, повинуясь наказам старейшин, многие относятся к интернету как к бесовской выдумке и боятся компьютера больше, чем кошки пылесоса.

Монотонная и размеренная жизнь с перерывами на праздничные даты сотни лет сохраняла в людях внутреннюю гармонию. Семейная жизнь, ссоры с соседями для развлечения, редкие встречи с друзьями – надоевшая, но приятная рутина. Иногда приходилось идти на поклон к барину, который, как говорят, видел царя и даже за руку его трогал. Приходили, кланялись, просили... Иногда получали что-то, чаще уходили ни с чем. Ну так оно и правильно, некогда большому человеку со всякой мелкотой говорить. «Не для того он туды посажен!» – говорили люди. И лишь иногда, на кухне, возмущались: «Ну а чо? Мог бы хоть пять минут поговорить-то?».

Что тут сказать? Идиллия! Но внезапно все изменилось! Пришла беда в глубь России-матушки! Под угрозой полного уничтожения оказался город Воронеж!

Началась эта история с того, что графьев и помещиков перестали в заокеанскую страну пущать. Говорили, что покрывают они убийц, воров и прочих лиходеев. Тогда собралась Дума боярская и решила: «Запретим мы им сирот наших на воспитание брать! А то вырастут в басурманской стране, корни свои забудут, да еще, не дай бог, в люди большие выбьются. Как тогда народу объяснять, почему там челяди слово вякать можно?». Ну, подумал народ, поспорил немного и успокоился. Все-таки власти о народе думать должны, а не наоборот. Да и забыли про этот случай.

Потом бояре обложили десятиной почтальонов заграничных. «Своя почта есть! Не положено вам к качеству привыкать», – сказали. Своя-то есть, вот только медленная очень. На прошлой неделе баба Клава письмо от прадеда получила: «Дорогая моя жена. Мы только что расстреляли царскую семью. Спорим, кто новым начальником будет. Хорошо бы Керенский. А то судачат, что Ульянов собрался на трон лезть. Не нравится нам этот человек, не достоин он трона. Да что там трона, не достоин он, чтобы его после смерти в земле хоронили! Так бы и лежал, будь наша воля, непогребенный!». Пошушукался народ по кухням, да и успокоился. Столько лет жили со старыми почтальонами и еще столько же проживем.

Чуть времени прошло, опять бояре собрались! «Запретим вам трусы кружевные носить. Веками в обвязках вокруг ног ходили и еще походите». Возмутились бабы русские! В полтора раза громче на кухнях шептаться стали. Потом, правда, и тут выход нашли. Достали из чуланов рейтузы, в которых их праматери на балы к гусарам ходили. И тепло, и утягивает, где нужно. И так проживем – подумали.

Только бабы успокоились, как мужики вопить начали. Мало того что запретили пить и курить на завалинке («общественное место» – говорят), так и закусь запрещают. Как наш барин с чужим поругаются, так сразу что-то запретят. То шпроты прибалтийские, то мясо европейское. Дошли до того, что начали шоколад запрещать. Хотели было мужики к сельсовету пойти и матюками покрыть бояр зажравшихся, да оказалось, что запретили около сельсовета больше двух собираться без предупреждения. Пошли мужики, челобитную написали: «Завтра придем! Все вам, сволочам, выскажем!» Приходят наутро, а бояре все из города уехали, а вокруг сельсовета полицаи в сварочных масках стоят. Потолкались мужики, повозмущались, да и разошлись, как всегда.

Живут с тех пор люди в беспокойстве. Кто же знает, что завтра властители удумают? Может, есть запретят или в туалет ходить? А может, и мужу с женой в одной постели спать? Вчера вон решили запретить электрическими картами пользоваться. Карты эти заморские, не наши, не пропитались они русскими слезами, кровью и другими жидкостями. Сидит какой-нибудь буржуй-басурманин и смотрит, куда русские люди на рыбалку ездят. Лучше нашими картами пользоваться, и неважно, что неточные они, наплевать, что могут в топь болотную затянуть. Зато свои, родненькие. Боярин, который это сказал, уважение внушает. Видно по нему, что солидный он, упитанный. И никакая топь ему не страшна – щеками за берег ухватится.

Зреет недовольство в людях, но больше всего страх нападает. А что будет, когда запрещать будет нечего? Подумали люди и решили – Воронеж бомбить будут! И так часто повторять это начали, что поверили все без исключения. Говорят, воронежцы не выдержали постоянного ожидания смерти и покончили жизнь саморазбомблением. Но это для людей еще хуже, теперь уже и не знаешь, кому власти жить запретят. Раньше хоть квартиры продавали и в соседние губернии переселялись, а теперь вся Россия как минное поле.

Написал это текст и решил позвонить приятелю в обреченный город. «Знаем мы эту шутку, уже года два знаем. Сначала смеялись, а теперь что-то не весело совсем». И рассказал он мне, как жители свой город называть стали. Карфаген! В том смысле, что «должен быть разрушен». Тогда, может быть, другая жизнь начнется...