Неизбежность победы

Москвичи, приунывшие в связи с событиями в Крыму, в середине марта немного воспрянули духом. Вышли на гражданскую акцию – и увидели, что они не одиноки. Что их много – тех, кто не разделяет имперских амбиций своих сограждан. Кто против позорного крымского аншлюса, против войны с Украиной и против лжи. Кто понимает, что «наши танки на чужой земле» – это бедствие для отечества. Тем более что Украина и не чужая земля. Но нарушение ее границ, агрессивная клевета на нее, на ее протест и Майдан делают эту близкую нам страну чужой, потерянной нами...

Нелегко сохранять оптимизм тому, кто понимает и чувствует это с тревогой, когда вокруг – равнодушное большинство. Или фанатичные «умники», взвинченные пропагандой, которая льется с телеэкранов с такой риторикой и в таком режиме, будто уже полыхает война.

Однако все-таки не те сейчас времена, когда люди, чувствующие правду и вдумчиво переживающие происходящее, либо ютятся на кухнях, либо сидят за решеткой.

Когда в Крым входили вооруженные части без опознавательных знаков, тут же поименованные «зелеными человечками», около тысячи москвичей вышли в знак протеста к Министерству обороны – и вскоре оказались в битком набитых автозаках. Тех, кого не забрали 2 марта у Министерства обороны на улице Знаменке, задерживали час спустя на Манежной площади. Брали всех подряд просто за то, что вышли – неважно, с плакатом или без, выкрикивал что-то человек, беседовал или просто стоял молча. По сути – народный сход разогнали, а не митинг. Но обвинения фабриковали по 20.2 и 19.3 КоАП. Многим в тот день пришлось провести ночь в отделениях полиции, многие получили ощутимые штрафы. То же повторилось вечером 4 марта.

Над организаторами шествия 15 марта люди уже посмеивались: зачем, мол, идти в префектуру, ведь настоящий протест не должен быть согласованным, иначе какой же это протест? Опыт пребывания в автозаках, задор борьбы, радость знакомства с единомышленниками в отделениях полиции все-таки взбодрили людей. В свете Майдана согласование шествия и митинга, проведение их в милицейском загоне смотрелось уже легким абсурдом.

Однако же вышли на согласованную с префектурой акцию – и увидели, что и в этом есть смысл. Хотя бы ради того, чтобы увидеть, сколько нас. Когда голова колонны демонстрантов подходила к проспекту Сахарова, хвост ее еще не покинул места сбора на Пушкинской площади – а это все-таки около двух километров. Поговаривали, что мало людей придет, а вышло больше пятидесяти тысяч.

Люди несли украинские флаги, желтые и синие шары, миролюбивые плакаты. Улыбались друг другу. А в Киевской Раде сообщение о московском шествии за мир с Украиной приветствовали вставанием. Не удивительно, что агрессивные пропагандисты оклеветали шествие с телеэкранов, а кто-то и высказывался насчет того, что всех нас, желающих мира, нужно убивать.

У тех, кто одержим воинственной имперской истерией, душа всегда нездорова, ищет врага, а призыв к миру ей ненавистен. Но когда граждане выходят против покушения своего государства на территорию соседа, тогда и на мир надежда остается, и на отрезвление общества от дурной экзальтации «победителя».

Вдали от Москвы людям пришлось труднее. Тут и апатии населения больше, и возможности оповещения меньше.

Мне отрадно было увидеть в Сети сообщение о пикете в Саратове у памятника Николаю Вавилову 15 марта, узнать знакомые лица на фотографиях. Я оценила поступок участников пикета. Ведь место многолюдное, мимо идут сограждане, насмотревшиеся телепередач, наэлектризованные профессионально состряпанной пропагандой. Некоторые прохожие останавливаются, реагируют агрессивно. В такой обстановке недолго поддаться чувству безнадежности, ощущению бесполезности протеста. И этот пикет – более яркий гражданский поступок в сравнении с многолюдной московской демонстрацией. Это уже – подвижничество.

И в других городах подвижники нашлись – те единицы, что решились выразить свою позицию и свои чувства вопреки агрессивной официальной пропаганде – и тем спасли честь своих городов.

Именно так. Ведь это бесчестье – репутация страны-захватчика. И, к счастью, не те сейчас времена, когда вооруженный захват куска соседнего государства не считался позором. Аргументы, будто когда-то эта земля была «наша», только утяжеляют позор, и сами собой напрашиваются уже не раз прозвучавшие аналогии.

Киевский протест начался с искреннего народного возмущения жестокостью, с какой власть разогнала мирный студенческий митинг. Власть не поняла, что когда пробуждается народ, к нему нельзя не прислушиваться.

Наблюдавшие за прямыми трансляциями с Майдана (не говоря уж о тех, кто там побывал) могли увидеть, как неотъемлемы друг от друга внутренняя свобода и возрождение нации, стойкая уравновешенность гражданского протеста и становление национальной культуры, становление духовности в изначальном смысле этого слегка затасканного слова.

Россияне не увидели по телевизору, как пел Майдан, как он молился, каким теплом братского единения связывал он людей из разных социальных слоев, разных возрастов и профессий, различных наций. Победа Майдана была неизбежна, хоть и бесконечно горькой ценой она обошлась украинцам.

Невыносимо грустно сознавать, что главным врагом украинской независимости и свободы стала сегодня наша страна. Трудно поверить, что мы оказались в двух шагах от войны, последствия которой страшно себе представить. И очень тревожат сегодняшние события на востоке Украины.

Но украинцы видели, что в России есть люди, готовые не только сопереживать, но и выйти за мир с Украиной, открыто выступить в поддержку ее независимости и свободы.

И в этом все-таки – надежда вопреки окружающей нас безнадежности.