Записки пацифистки
По статье 29 Конституции РФ каждому гарантируется свобода мысли и слова. Проведя несколько дней в беспрестанном поглощении информации и поиске своего собственного мнения относительно ситуации, творящейся в Украине (читай – в мире), я задумалась над тем, почему чувствую себя при этом так, будто что-то краду и боюсь, что меня за это накажут. А потому что. Потому что свое мнение иметь вроде как можно, но прямо-таки чувствуешь, как над ушком вкрадчивый голос нашептывает: «Но не нужно».
В пятницу утром, кое-как отодрав себя от подушки, я поехала к парку Липки, где должна была состояться акция по сбору подписей в поддержку крымского референдума. У нас редко какое мероприятие начинается вовремя, поэтому около сорока минут я мерзла на лавочке, пытаясь высмотреть кого-нибудь, хотя бы отдаленно похожего на агитаторов или представителей партии «Единая Россия». Рядом со мной собралась только сомнительная компания людей, которые, к моему сожалению, никакого отношения к подписям, референдуму и Крыму не имели. Когда же палатка наконец появилась на горизонте вкупе с флагами, я уже окончательно пожалела о своей пунктуальности.
Тут началось самое интересное. Я была удивлена, с какой охотой люди откликаются на призыв поддержать референдум, а потом и поболтать с нами, собравшимися журналистами. И ни один человек не был против присоединения Крыма к России. Мотивы у саратовцев хорошо понятные, пусть и не разнообразные. У кого-то родственники там живут, кто-то и так Крым нашим считает.
Узнав, от какого я информагентства, представители партии власти даже пытались найти мне оппозиционно настроенных граждан. Так и не нашли. «Да ну, придумайте, – простодушно посоветовали мне. – Я когда работал журналистом, у меня были Вася Иванов и Маша Петрова».
Мне эта идея не показалось симпатичной, я в работе обман и вранье считаю недопустимыми. Зачем обманывать читателей? Придумывать несуществующих личностей, их слова и реакцию на происходящее? Сразу вспомнилось, что для себя решила давно: всё относительно, каждая медаль имеет две стороны. Поэтому в последующие пару дней, следя за новостями не только в российских СМИ, но и в украинских, честно прочитывала всё до строчки, принимая на заметку, но не на веру.
Вторым пунктом назначения в тот день стала улица Осипова, 18, где открывался пункт сбора гуманитарной помощи Крыму. Послушали мы, значит, главу городского отделения «Боевого братства» Анатолия Шостака. Пока его выступление записывали на камеру, из припаркованных машин начали таскать мешки, коробки (одна даже с надписью «Саратов – Крыму. Мы с вами») и прочий груз, который потом доставят в Красноперекопск и Джанкой. Пока я за всем этим наблюдала, то ли с крыши здания, то ли с его стен сыпались камешки, буквально на голову, так что пришлось подальше отходить, чтоб не зашибло.
Тем временем прозвучала радостная новость, что самый первый человек, явившийся с пожертвованиями, презентовал двадцать мешков цемента. Вот куда этот цемент? В асфальт закатывать? Прокладывать дорогу до Крыма? Или, может, стоило бы развести этот цемент-то да здание штаба подлатать, а то по частям разваливается. Хотя... Крым-то наш уже. Может, и не понадобится. Если что, на дачу отвезем...
Атмосфера в штабе царила радостно-воодушевленная. Довольны были люди тем, чем занимаются. Внутри штаба каждая комнатка – особый сектор, с табличкой на двери, где черным маркером по белому написано, что где лежит. Где крупы, а где консервы. Всё вроде чинно, на склад похоже. Но почему-то все эти усилия наводят на мысль о пустых, каких-то местечковых трепыханиях. Мол, смотрите, мы тоже что-то делаем. Хорошо если на самом деле все эти меры поддержки Крыма до самого Крыма дойдут. Очень хотелось бы. Но вот она, вступает тревожным аккордом привычка не доверять и искать подвох. Если бы для Саратова такие акции развертывались периодически и имели ощутимый, видимый итог, поверить было бы проще. А так, не судите строго, товарищи. Мы еще помним знаменитое высказывание Станиславского.
Пока шел воскресный референдум, и новостные выпуски федеральных каналов пестрели цифрами процентной явки, кадрами улыбающихся голосующих, интервью наблюдателей, я решила почитать, что пишут украинские СМИ. Благо мне, самозабвенно любящей творчество группы «Бумбокс» и знающей украинский на уровне «читать могу, говорить нет, только петь», перевод был не нужен. Собственно, что писали: на улицах Севастополя какие-то женщины с ящиками подходили к людям и предлагали проголосовать вне участков и вносили фамилии в какие-то списки. Однако не объяснялось – как представлялись женщины, показывали ли какие-то документы, куда вписывали, что за списки вообще. И в подтверждение этого – видео с мобильного телефона, где непонятно чем занимаются попавшие в кадр люди и не слышно ничего, кроме голоса оператора. Знаете, я не поверила. Объясню почему. Украина референдум не поддержала. Кто подослал этих людей с коробками – неизвестно. Может, это провокация. А видео, тем более такое некачественное, – подставное. Имею право так считать? Вполне.
Вы сейчас скажете – вот какая недоверчивая, всё-то она в сомнениях. По большей части правда, не спорю. Но за эти дни было одно, во что я поверила точно. В чувства двух своих знакомых девочек, одна из которых живет в Одессе, а вторая в Киеве. Оля и Аня. Одна страна. Два расхожих мнения. Одна медаль. Две стороны.
Одесситка Оля старается в политику не лезть. Боится узнавать о каком-то новом нелепом решении правительства, о новых разногласиях и вспышках восстаний. Чего хочет Оля и ее семья, друзья и знакомые – чтобы все это скорее закончилось. И говорит следующее: я хочу, чтобы мы присоединились к России. А киевлянка Аня против. Не потому, что не любит «нашу Рашу», а потому что любит свою Україну. И гордится тем, что она украинка, коренная киевлянка. Аня попробовала объяснить мне разницу. Если две страны объединятся, то украинцы станут россиянами, а мы россиянами как были, так и останемся. Она плохо пишет по-русски, и если у них можно пользоваться нашим языком, например, в тех же госучреждениях, то у нас такого не будет. «Вот ты всё делаешь на русском. А я – на украинском. Я не хочу, чтобы мой язык постигла участь латыни. Представляешь, как мне будет трудно?» – и я представила. Тем более что после развала СССР в некоторых школах русского языка даже как факультатива не осталось.
А еще ее образование. Она юрист, и диплом у нее украинского образца. И она боится, что, стань мы единой державой, никому ее диплом не нужен будет, и сорок тысяч гривен, потраченных на обучение, просто улетят в трубу. Я, конечно, ответила ей, что и наш, российский, диплом о в/о по сути тоже никому не нужен, можно смело засовывать на антресоли. На что, я уверена, Аня пожала плечами перед экраном монитора там, в Киеве. Мы обе знаем, что это так.
Вот в это я верю. В слова двух своих ровесниц, которым нет смысла обманывать меня, что-то приукрашивать или утаивать. В чувства обычных девочек, чья молодость выпала на такое тяжелое время. И я больше переживаю за них, за то, как сложится их судьба, а не за то, отхапает ли лишний кусок территории та или другая держава. Как по мне – да, я согласна на объединение России и Украины. Я и мои подруги будем жить в одной стране, а не в разных. Я за то, чтобы у нас было два языка. Две, а то и три столицы – Киев, прошу заметить, мать городов русских, Москва и Санкт-Петербург. Всегда мечтала увидеть Киев, с удовольствием слушаю и пою украинские песни, за победившую когда-то на Евровидении-2004 Руслану радовалась как за соотечественницу – до сих пор отказываюсь исполнять «Дикі танці» на английском, потому что уже не так звучит. Всегда мечтала и, кажется, теперь так и буду мечтать. Раньше денег не было, чтобы съездить, теперь деньги есть, но страшно. И поздно. Особенно когда на фото видишь сравнения Киева до Майдана и Киева после. Не зря энтузиасты ставят открывшиеся картины киевских площадей и улиц рядом с пейзажами Мордора и прочих «злых» мест из трилогии Толкиена – так же эпично, так же опасно. Сама возможность поехать тает как дым.
На всех углах кричите, что мы братья, мы родные. Так зачем же отрезать нас друг от друга, предавать дружбу, предавать историю, в конце концов? Уже не брат за брата, а брат на брата...
Это про себя понимаешь, что по большому счету плевать, гражданином какой страны ты будешь считаться и паспорт какого образца станешь предъявлять, главное – человеком остаться. Но все тот же вкрадчивый голосок не устает напоминать: «Не всё так просто. Не забывай, что свое мнение лучше держать при себе».
Наверное, я в прошлой жизни была хиппи. Make love, not war. Или даже world peace. Скажете – утопией живешь, на землю спустись. А я пока поживу. В большой утопии маленькой девочки. Не судите, хоть помечтать дайте. И так слишком рано пришлось повзрослеть.
P.S. К вечеру воскресенья социальные сети заполонили смешные картинки на тему все той же Украины-России-Крыма. Я отобрала те, которые и правда заставляют улыбнуться. В смысле, и смех и грех которые. Минутка политического юмора.
