Ответ организатора одиночного пикета в защиту Алексея Навального критикам

Поздним вечером 19 июля у меня оказалась нечаянная возможность, после знакомства с новостью об одиночном пикете, размещенной на сайте «Свободных новостей», дать три личных ответа моим комментаторам. Помнится, я не утаил восторга, меня встрепенувшего. Теперь немного досадно за это… Не хочется раскрывать пусть небольшие, но свои, какие-то личные секреты. И все же… Если кому-то интересно, могу пояснить, что же в самом деле вызвало мой восторг. Но разъясню это немного далее, а прежде вернусь к событию, произошедшему ранним вечером 19 июля.

…16:55, до начала одиночного пикета еще целых 20 минут. Как же много белых рубашек на площади, белых форменных рубашек. Это впервые в твоей жизни – будущий одиночный пикет. И состоится ли он? Тебе не дано еще знать. А пока ты сам впервые в жизни проходишь в божий храм. А когда выходишь, почти сталкиваешься с прихожанкой в белом платочке.

…Тебя останавливает взгляд незнакомого человека. И женщина, понимая твой взгляд (что же ты увидела в нем?), тоже останавливает свой шаг.

И один?

Два?!

Мига…

Вы видите друг друга.

И уже ни ты сам, ни кто-то другой не сможет подсказать верные слова, чтобы описать секунду твоей и другого человека жизни…

…Вы креститесь. Она – входя, ты – выходя. И уже не успеваешь (буквально) перейти дорогу и ступить на площадь, как наперерез спешит капитан полиции. В его голосе – и укор, и чуть ли не довольное понимание происходящего.

– Андрей Николаевич! Вы все-таки пришли?! Мы же предупреждали вас. (Да, две беседы по телефону и визит с беседой на работу.)

Поэтому ты и не знаешь, состоится ли первый в твоей жизни одиночный пикет. Не знает и капитан, зачем ты пришел. Пока не знает. Объясняешь. Оставляют в покое. Но не более чем на пару минут…

…И уже торопясь, гурьбой к тебе направляется чуть ли не дюжина полицейских. Ведомая властным и волевым подполковником. Еще на подходе он дает команду единственному штатскому в этой группе, у которого в руках средства видеозаписи.

– Так! Снимай. Снимай его!

Тебя окружают, берут в плотное кольцо.

– Так, уважаемый, ваше мероприятие запрещено. Вы будете привлечены к ответственности, если начнете его проводить…(Это вечное «уважаемый», что у сотрудников ППС, проверяющих твои документы, что у прапорщика в УИК, желающего казаться подчеркнуто-вежливым. Теперь подполковник. Почему они никогда не обращаются ко мне «гражданин»?)

– Здравствуйте, кто меня снимает? И как я могу к вам обращаться?

– Это наш сотрудник. Меня можете называть подполковником полиции.

– Мне было бы удобнее обращаться к вам по имени и отчеству.

– … …

– … …

Ты объясняешь всё, что надо объяснить. Что да, коллективный пикет не согласован, а на одиночный ни уведомлений, ни согласований не требуется. Его ты и будешь проводить. Тебе противоречат, ты противоречишь в ответ. Раз за разом. Вновь и вновь. Иногда соглашаешься.

– Да, я согласен, я буду нести ответственность как организатор, если кто-то присоединится ко мне.

С тоской озираешься вокруг. Несколько прохожих на противоположной стороне проезжей части, ближе к фонтанам. Фотографируют заинтересовавшую их сцену из городской жизни.

Нет… Никто из журналистов не пришел. Конечно! В их архивах сотни таких фото. Одинокий человек в кольце полиции. Это в твоей жизни всё впервые, и ты не знаешь еще, состоится ли твой одиночный пикет.

Вы продолжаете обмениваться противоположными мнениями. Вновь и вновь. Надо заканчивать.

– Я буду проводить одиночный пикет согласно установленному законодательству. А сейчас у меня есть еще немного времени до его начала. Позвольте мне выйти, я хочу немного походить.

И ты выходишь из плотного окружения белых форменных рубашек…

***

…Неожиданное воспоминание: а ведь это было в твоей жизни! Давно!!! Тебе всего 15 лет, и ты в плотно взятом кольце старшеклассников. Им не нужно от тебя ничего, ты им нужен лишь как жертва. Тусклая темень октября и неожиданный прохожий, пришедший на помощь. Я его совсем не помню, лишь сейчас понимаю – совсем молодой парень. А вот спутница его запомнилась. Перед тем, как помочь мне, он передал ей в руки хлебницу, которую нес. И в отличие от других женщин (девушек), обычно визжащих и лезущих к дерущимся мужчинам (парням), она молча ждала, держа эту хлебницу. Пока ее спутник помогал мне вырваться из того кольца…

***

…17.15, площадь Чернышевского, пора начинать одиночный пикет. Тебе делают последнее предупреждение, на этот раз его слышит один-единственный журналист, все-таки успевший прибыть на место. Он встревожен и задает вполне разумный вопрос: не заберут ли его вместе с тобой.

– Ничего не бойтесь, стойте на уровне полиции. Журналистское удостоверение с собой?

Ты начинаешь проводить свой первый в жизни одиночный пикет.

***

Я хорошо запомнил лишь белый головной платочек прохожей, внимание которой привлек пикет. Неужели с ней мы столкнулись у божьего храма? Не так много русских женщин в такую жару носят белые платочки.

И достаточно об этом…

…Вновь вспоминаю подполковника с его анонимно-безликим обращением «уважаемый» и ничего, кроме пренебрежения, не слышу в этом. Да! Мы проживаем в культуре, которая вот уже двести с лишним лет славословит и песнопевит радость физического труда. Ничего не меняется. Я, как и другие поколения занятых физическим трудом людей, для этого подполковника и подобных ему – всего лишь ничтожный работяга. Плохо одетый, быдло, посмевшее поднять свой голос. Куда как приятнее видеть ему и им себе подобных – чистеньких да ладненьких – на так называемом народном сходе 18 июля. (Манеж московский не в счет, я о Саратове говорю.)

3-4 персоны, дающие интервью в окружении такого количества журналистов, – не то что связной реплики, отдельных слов не слышно остальным участникам народного схода. Вот такой сход. Большинство прибывало на автомобилях. (Тогда не «сход», а «съезд» надо было называть.)

(Автор прекрасно понимает всю глупость данных идей и мыслей, но им начинает двигать задор полемики).

Помимо упомянутой пресс-конференции под открытым небом, мне сход запомнился еще одним эпизодом. Довольно забавным и очевидно нелепым. Его героями были, собственно, один из участников схода и его «топтун» (наружное наблюдение).

Впрочем, это был частный эпизод, не общественно значимый. Оставим воспоминания об этой нелепице ее участникам.

***

…И вновь, и вновь думаю о критических замечаниях, появляющихся в интернете.

Ничего, кроме недоумения, я не испытываю. Вот по какой причине.

Наверное, вы можете засчитать себе в актив то, что коллективный пикет не состоялся? Ответьте сами себе на этот вопрос. Да, он не был массовым. Да, как у всякого человека, у меня есть свои психо-эмоциональные особенности. Да, свои особенности внешности. Да, все это как-то может оттолкнуть. Но главное – отсутствие таланта организатора и т.д. и т.п.

Тем не менее, сколько бы граждан ни пришло на пикет, никто не был бы статистом. У каждого было бы право сказать свое слово, держа свой плакат. Да, коллективными усилиями (вольными или невольными) коллективный пикет не состоялся. И (простите за личное) вы омрачили мне радость от вступления в СОИ. И все же, уважаемые критики, пока все ваши усилия напрасны. Вы не уничтожили меня и не заставили глотать пыль. Наоборот…

…Я все чаще и чаще думаю о некоторых из вас, будь то «западники» или «славянофилы». Просвещенных и продвинутых людях XXI века, с гаджетами и девайсами, оказывающихся на проверку заурядными феодалами. Оттого и ВОСТОРГ мой (грустный, конечно), что критерий не меняется от века к веку. Да, вы всего лишь заурядные (провинциальные) феодалы, морщащие нос и повторяющие то на английский, то на французский манер из века в век: «Фу, как на Руси мужичье гадко пахнет».

***

Молодец, Алексей! Спасибо вам за эти слова, что вы сказали, вернувшись из Кирова в Москву.

– Мы не должны забывать о тех, кто продолжает сидеть по «болотному делу».

(Автор по памяти цитирует слова А. Навального и просит извинить, что обращается без отчества. Он до сих пор не знает его).

Кто, как не я!

Кто, как не мы!

Один за всех и все за одного!

P.S. №1

В ту пятницу я впопыхах не написал еще кое-что для того автора (комментатора), который назвал меня «маргиналом». Не буду писать здесь от себя ничего больше, выпишу отрывок одной из книг Ф. Саган. Это длинно, но я сделаю необходимые купюры, в данном случае важно передать мысль героини этой книги.

«Обед был смертельно скучным… За десертом муж – звали его Ришаром и был он президентом уже не знаю какого административного совета – не удержался, чтобы не начать классическую тему:

– Вот вы, девушка, тоже, небось, из этих несчастных экзистенциалисток? Нет, в самом деле, не понимаю я этих разочарованных молодых людей. В их возрасте, черт побери, надо любить жизнь! В мое время мы не так уж часто балаганили, но, ей-богу, нам было весело».

(Далее героиня описывает реакцию остальных участников обеда. Пропустим это и закончим отрывок.)

«Что же касается меня, уже в десятый раз я слушала, как порозовевшие и подвыпившие мсье, будучи в прекрасном расположении духа, мямлят с наслаждением тем большим, чем меньше они понимают смысл, слово «экзистенциализм».

(Только, пожалуйста, не надо вновь писать о раздвоении моей личности, если мной приведен эпизод из книги с героиней-девушкой.)

P.S. №2

В моей жизни появились знакомые, которые тоже были участниками одиночного пикета. Я не знаю еще, что буду говорить каждому из них тогда, когда будет возможно.

И никто не узнает. Никогда.

Кроме него или нее, у кого в жизни был свой одиночный пикет.

P.S. №3

Как же я корю себя за то, что не удержался и упомянул хоть мельком эпизод с народного схода 18 июля между его участником и «топтуном». Ничего, кроме забавности и нелепости, не увидел в нем, вот и не удержался. А вдруг кто-то спросит:

– Что же это был за эпизод? И каким образом ты стал свидетелем?

Придется ответить:

– Я был одним из его участников.

Ах! Какая досада. Так не хочется раскрывать пусть и небольшие, но свои личные секреты. Вдруг кто-то спросит…