НФС

НФС – это нынешняя финансовая ситуация. Ещё говорят: сегодняшнее положение на финансовых рынках. Или финансовая турбулентность, кроме этого – ответы на вызовы современности. А ещё есть мудрёное слово волативность. И всё это для того, чтобы не произнести зловещее: «кризис».

Да и есть ли он, собственно говоря? Недавно общался с московским коллегой. Да, настроения в Первопрестольной не самые радостные. Но что, по сути, происходит?

Например, в самых известных столичных изданиях стали говорить о возможной отмене бонусов – так в Москве элегантно называют тринадцатую зарплату. Ещё пошли слухи о предполагаемых сокращениях. Но при этом все осознают, что сокращать будут далеко не самых лучших работников, принятых по широте душевной в недавнюю пору всеобщего благоденствия.

Что кроме того? Много других слухов, а из реальности – полная невостребованность турпутёвок класса люкс. Таких, где всё включено, где отель 5 звёзд+ и так далее.

Характерно, что на снижение нефтяных цен сильнее других жалуются именно московские финансисты, дескать, по бюджету города будет нанесён сильный удар. Ещё бы – Москва у нас самая нефтеносная провинция.

Ладно, пусть ещё не кризис, но разговоры о нём. Вопрос в том, было ли это предвидено, предугадано. Сейчас почти все экономисты говорят, что они всё знали наперёд. Не сомневаюсь, что в числе этих заранее знавших есть и те, кто недавно предсказывал рост стоимости нефти до 200 долларов и наступление в связи с этим полного и бесконечного счастья.

Тогда другой вопрос: а мастера культуры, те, кто должен быть барометром общества, они знали, чувствовали? Да, знали, чувствовали. Только к их предсказаниям традиционно никто не прислушался.

О том, что общество перепотребления ждёт неминуемый крах, братья Стругацкие писали ещё в давнем романе «Хищные вещи века». В том же произведении писатели предсказали появление дискотек, в романе они названы «дрожки». Оба предсказания сбылись: и дискотек немерено, и общество не выдерживает чрезмерного потребления.

Виктор Пелевин в повести «Жёлтая стрела» тоже пишет о предопределённости нашего будущего. Все мы – пассажиры бесконечного поезда, мчащегося к разрушенному мосту. Поезда, из которого нельзя выйти. Да, это относительно давний прогноз. Возьмём предсказания и предчувствия наших дней.

Замечательный пермский поэт Андрей Пермяков пишет:

– За спиной разгорается красное,/Я надеюсь, что это закат.

Вот строки нашего земляка, недавно ушедшего Игоря Алексеева:

– А щас мы все под сонным газом/торчим и ждём, разинув пасть,/когда накроет медным тазом/шестую часть./Шестую часть.

Вам кажется всё это серьёзным, заумным, а может быть, притянутым за уши? Тогда пример из другой области. Есть такая юмористическая передача «Убойная лига». Недавно повторяли один из зимних выпусков. Там прозвучала одна песенка, рифмы были незатейливые, наверное, поэтому и не запомнились. Но смысл такой: «Я сажусь в «Порше», еду в свой пентхаус, кручу в руках «Верту»… И так не хочется думать, что всё это – в кредит».

Нечто похожее ведь было образом жизни очень и очень многих. И подобно американскому сантехнику Джо у нас кристаллизуется своё олицетворение НФС – некий менеджер средней руки, работающий в ничего не производящей конторе, но набравший в кредит «Лексус», элитную квартиру, большой любитель покататься на горных лыжах где-нибудь в Куршевеле.

Что интересно: кризиса как бы нет, а анекдоты о нём уже есть. Типа «Рынок достиг дна и начал копать». Или такой: «Встречаются два дворника. Один говорит:

– Мне что-то ваше лицо знакомо.

– А как же, нас представляли на межбанковской ассамблее».

Что же касается умения предвидеть и предугадать кризисную ситуацию, то экономистам, которые теперь говорят, что они всё знали наперёд, далеко до гиганта подпольной коммерции Александра Ивановича Корейко. Вспомним его диалог с коллегой по «Геркулесу» Лапидусом.

Лапидус объясняет, что бухгалтер Берлага решил «пересидеть тревожное время» в сумасшедшем доме, потому что, «между нами говоря, имел аптеку. Кто же мог знать, что будет революция? Люди устраивались как могли, кто имел аптеку, а кто даже фабрику. Я лично не вижу в этом ничего плохого. Кто мог знать?»

– Надо было знать, – холодно сказал Корейко.