Как всегда: кодовое слово – «авось»
12 мая Андрею Вознесенскому исполнилось бы 80 лет. Видимо, в связи с этим на канале ТВЦ показали дивный фильм – «Андрей Вознесенский. Кодовое слово “авось”«. А сразу вслед за ним рок-оперу «Юнона и Авось».
К стыду своему, я ни разу не видела рок-оперу в полном объеме. Главные арии знаю почти наизусть, а вот так, чтобы с самого начала до самого конца, – не пришлось. Понятно, опера великолепна. И актуальна.
«Российская империя – тюрьма,/ Но за границей тоже кутерьма./ Родилось рано наше поколение,/ Чужда чужбина нам и скучен дом,/ Расформированное поколение,/ Мы в одиночку к истине бредем./ Чего ищу?... Чего-то свежего./ Земли старые – старый сифилис,/ Начинают театры с вешалок,/ Начинаются царства с виселиц».
Запись «Юноны и Авось», которую показали на ТВЦ глубокой ночью, была уже проверена годами. И Кончиту там играла Анна Большова. Играла хорошо. И мне кажется, что даже лучше Елены Шаниной, которая была первой Кончитой. Сравнить уровень игры актрис удалось буквально на следующий день, в воскресенье «Юнону» показали на канале «Культура». И тоже не в самое праймовое время – часов в шесть вечера, когда весь российский народ в едином порыве жарил шашлыки или высаживал в грунт рассаду. Есть подозрение, что вообще умные передачи, фильмы, спектакли руководители большинства каналов запихивают на периферию вещательной сетки. Чтобы соблюсти лицо – дескать, мы тоже сеем разумное, вечное, – но не потерять в рейтингах и долях и не прогневать за это разумное и вечное тех, кому эта ерунда (разумное и вечное) в головах народа абсолютно не нужна.
Но я, собственно, не об опере, а о фильме «Андрей Вознесенский. Кодовое слово “авось”«. Если совсем тезисно, то фильм о том, как «Юнону и Авось» ставили в Париже, в личном театре Пьера Кардена. В основном об этом рассказывал сам Вознесенский. Уже совсем немолодой, и ему в тягость были не столько воспоминания, сколько само участие в съемках фильма. И еще Вознесенский делал основной упор на щедрость Кардена, его предпринимательскую жилку и меценатство одновременно. «Билеты стоили очень дорого, 400–500 франков», «приехали очень богатые люди со всего мира», «Пьер подарил мне три смокинга», «у Кардена для приема сшили платья Шаниной, жене Караченцова и еще одной даме…»
Но в фильме, помимо Вознесенского, показывали еще изрядные отрывки из оперы, и каждый раз молодой Караченцов выворачивал душу наизнанку, из глаз прекрасной Кончиты текли слезы, а подтанцовка состояла из нынешних звезд первой величины.
А еще иногда были синхроны того же Николая Караченцова, который рассказал в том числе дивную историю. «Пою я тихонечко «Я тебя никогда не увижу./ Эту воду в мурашках простуды,/ Это Адмиралтейство и Биржу/ Я уже никогда не забуду/ И уже никогда не увижу» и вдруг слышу, в первых рядах мужчина зрелых лет зарыдал навзрыд. Это сегодня можно ездить туда-сюда, а тогда – никогда не увижу».
Кому как, а для меня фильм о Вознесенском, безусловно, гениальном поэте, был встречей с Николаем Караченцовым. Тем, кем он был до злополучной аварии, – брутальным, сексуальным, подтянутым, шикарным мужчиной и артистом первой величины. Потому что Николай Петрович Резанов – это наверняка главная роль в жизни Николая Петровича Караченцова.
