Законопроект «О внесении изумления»
«Понимание происходящего вовсе не означает, что в нем есть смысл».
Виктор Пелевин
Конечно, конечно, законопроект, о котором мы хотим поговорить, называется вовсе не «О внесении изумления». Но изумление у общества вызвал немалое. Хотя, казалось бы, мы уже ко всему привыкли. Но вера в то, что мы ко всему привыкли, что нас ничем уже не удивишь, опровергается законопроектом № 142303-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и отдельные законодательные акты РФ в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан, осквернению объектов и предметов религиозного почитания (паломничества), в целях обеспечения прав граждан на свободу вероисповедания». Для простоты это называется законом о защите чувств верующих и предусматривает совсем нешуточные санкции – вплоть до пяти лет лишения свободы.
Полет «сокола» за границы здравого смысла
Представлял законопроект один из его авторов жириновец Ярослав Нилов. Явил этим еще один пример трогательного союза ЛДПР с властью. У нас в Саратове этот альянс всячески демонстрирует депутат Антон Ищенко, а в Москве теперь солировал Нилов. Подробные отчеты с комментариями разместили многие информационные агентства, мы же постараемся привести побольше цитат из речей наших депутатов. В том числе и с такой целью: чтобы вы лишний раз убедились, что представляют собой люди, полагающие себя народными избранниками.
Наши депутаты, как правило, считают другие страны источником угроз для России, а некоторые и вовсе средоточием зла, что не мешает им в этих странах обустраиваться. А еще депутаты, особенно когда принимают противоречащие здравому смыслу законы, любят ссылаться на иностранный опыт. При этом уже не раз отмечено, что они, скажем так, не совсем честны. Вот и Нилов, представляя закон, тут же сообщил, что активисткам Femen грозит во Франции десятилетний срок лишения свободы за акцию, посвященную отречению римского папы Бенедикта от престола. Об этом факте Нилову сообщили его неназванные французские коллеги. Но есть нюанс: французские СМИ о грядущей каре украинским кощунницам ничего не пишут.
Еще оказалось, что закон принимается во благо еретиков, дабы не стали они жертвами суда праведников.
«Мы понимаем, что если мы сами не начнем это делать, этим займется улица. Вспомните, когда казаки приехали на «Винзавод», чтобы наводить порядок самостоятельно. Вообще, когда органы, которые существуют на бюджетные деньги, не действуют, порядок приходится наводить улице».
Одновременно Нилов проявил себя большим гуманистом. О законе, который предусматривает нешуточные штрафы и лишение свободы, он говорил: «Мы не хотим, чтобы данный законопроект был каким-то карательным механизмом, у нас совершенно нет зуда сажать людей в тюрьму, потому что мы знаем, что тюрьма у нас не лечит, а калечит… Мы не хотим нового ГУЛАГа, мы не хотим нового бутовского полигона!»
Но робкие проблески гуманизма тут же уничтожил единоросс Михаил Маркелов. В своей исторической справке он напомнил, что наказание за святотатство всегда существовало на Руси: «Коллеги, немного истории не повредит. В старые времена единственным наказанием за кощунство и богохульство была смертная казнь, сожжение вместе со всем имуществом и прожжение языка каленым железом». Чуть позже депутат с трудом, но смог вернуться к действительности: «Да, коллеги, у нас светское государство, но вся эта историческая перспектива необходима для понимания». Для понимания того, что Бутовский полигон совсем не так далек, как чуть раньше говорил коллега Маркелова Нилов.
В речах Нилова не обошлось и без ссылок на произведения искусства. Правда, иллюстрацию он выбрал странную – голливудский фильм «Жизнь Пи», историю о мальчике, который после кораблекрушения оказался в одной шлюпке с бенгальским тигром. «Очень хороший фильм, который показывает, как в нечеловеческих условиях, только верою можно себя спасти и выжить». Фильм, в общем, не совсем о том, о чем вещал Нилов, но российского подкрепляющего примера отыскать не удалось. Закончил же «сокол» духоподъемно: «Я хочу выразить надежду, что всё у нас будет хорошо. Этот законопроект будет работать в интересах наших граждан. Мы будем верить, а вера спасет».
Может ли вера спасти от глупости – этот вопрос остался открытым.
Скепсис осторожный и неосторожный
Сама идея закона о защите чувств, тем более что чувства не есть категория права, с момента ее возникновения вызвала шквал критики. Но депутаты на нее внимания не обращали. Не для того они включены в число народных избранников, чтобы реагировать на чьи-то мнения, тем более отличающиеся от полученного ими задания. Мы же приведем все-таки три фрагмента.
Диакон Андрей Кураев пишет в своем «Живом журнале»:
«Закон с упоминанием этих самых чувств принят Думой в первом чтении. Я знаю православных, которых оскорбляет крестовина в раковине – мол, смываешь грязь на Крест Спасителя. Их же оскорбляет, если на подошве обуви насечка в виде креста. Про тех, кто оскорбляется штрих-кодами, ИНН, паспортами и лазерными фотоаппаратами, и говорить нечего. Причем они убеждены, что это делается специально врагами Христа и слугами антихриста. Вот тут и появляется вопрос о «надлежащем истце». Если чувства мои – то кто может мне возразить, что мои чувства не оскорблены? Свои чувства я знаю лучше, чем кто бы то ни было. Поскольку в законе не сказано, что истцом могут быть лишь религиозные организации, то для суда будут значимыми голоса тех граждан, что считают себя пострадавше-оскорбленными, а не отрезвляющие заявления официальных спикеров Церкви. Кто и как докажет светскому суду, что эти граждане не являются адекватными носителями «традиционной религии»?
Неужели нельзя было обойтись просто защитой храмов, святынь и символов? Так что, с одной стороны, я за то, чтобы Дума сократила, сузила область действия своих поправок, забыв о «чувствах», а с другой стороны – расширила эти поправки, распространив их на святыни гражданские, национальные, исторические, например, на памятники воинам Великой Отечественной войны».
Антон Носик, чей ник в Интернете мы приводить не будем в связи с недавними лексическими запретами, тоже задается множеством вопросов. Среди них и такой:
«Со списком потенциальных потерпевших тоже полная мутность. Пассаж законодательства, говорящий про религии, которые составляют «неотъемлемую часть исторического наследия народов России», как бы намекает, что верующими, для нужд законопроекта, следует считать только православных, мусульман, буддистов и иудеев. А, например, католиков, протестантов, индусов, конфуцианцев, зороастрийцев, сайентологов и свидетелей Иеговы верующими считать не следует, потому что их религии не составляют ту самую часть наследия. Но это всего лишь трактовка, основанная на невежестве наших думцев, отродясь не заглядывавших в учебники истории. А буква закона говорит об историческом наследии, и как тут не вспомнить, что православие импортировано на территорию бывшего СССР из Византии лишь в конце X века. До этого основной религией там было язычество. Да и после того, как киевский князь Владимир заключил с ромеями династический союз, по условиям которого обязан был креститься, на многих территориях нынешней европейской России сохранялась языческая вера. Та самая, сторонников которой по закону от 2002 года преследуют у нас за экстремизм».
А вот какой комментарий дал информационному агентству Saratovnews отец Димитрий Полохов, возглавляющий отдел по взаимодействию церкви и общества саратовской епархии:
«Отношение к новому закону настороженное. Храмы от этого охраняться лучше не будут, что касается каких-то оскорблений – наверное, у нас тоже такое законодательство есть. Это лишнее, на мой взгляд. Государство, конечно, может принимать законы, вопрос в их исполнении. Как бы от этого хуже всем не стало.
У нас существует богословская полемика. Мы Мухаммеда считаем лжепророком – мы их религиозные чувства оскорбляем. Мусульмане считают, что Иисус – пророк. Мы говорим: «Вы не просто нам оскорбляете, вы богохульствуете! Иисус – сын Божий!» И по этим вопросам мы теперь должны судиться? Зачем это нужно: То же самое с сектантами. Мы считаем их сектой, а они говорит: «Мы христиане». Значит, мы и их чувства оскорбляем. Вот этого я опасаюсь. Закон не должен вмешиваться в внутрирелигиозные, богословские вопросы. Хотелось бы самим все это определять. Если в таком ключе закон будет реализовываться, это плохо.
А атеистам отчего должно стать сложнее? Если они признают себя верующими… Они же верят, что бога нет! Федор Михайлович Достоевский считал, что атеизм – такое же религиозное чувство, только наоборот. Значит, и их закон будет защищать. А если не захотят признавать себя верующими – значит, к ним этот закон не относится, что им переживать?»
Занимательное литературоведение, или Список книг для сожжения
Кроме многих уже названных и неназванных проблем закон, будь он принят, порождает и еще одну – литературную. Чего уж скрывать: многие писатели и поэты не были, как бы это сказать, истово верующими людьми. Многие вообще не верили. Отдельные отщепенцы религию высмеивали. На Думе об этом вспомнили. Депутат от КПРФ Смолин зачитал отрывок из стихотворения Омара Хайяма и спросил у Нилова, какое наказание может последовать за публичное чтение подобных стихов. Автор законопроекта, как пишут думские корреспонденты, смутился (невиданное дело) и попросил не уходить в крайности. «А то мы всю страну можем оштрафовать», – сказал он. Как будто это не является их основной целью.
О том, что может случиться, написал в своем фельетоне «Посиди, подумай о высоком» писатель и журналист Роман Арбитман – Fn-volga.ru/blog/view/id/116. Я тоже могу навскидку назвать ряд произведений, которые авторы закона легко могут причислить к «оскорбляющим чувства». Лермонтов «Демон». Булгаков «Мастер и Маргарита». Ильф и Петров «Двенадцать стульев». Шукшин «Верую». Жан Эффель «Сотворение мира и человека».
Будем собирать костерок, господа депутаты?
[кстати сказать]
Горе атеистам?
Честно, не помню, кто конкретно, но кто-то из нынешних начальников говорил, что будущий закон не затронет прав атеистов. Но невнятные речи того же Нилова заставляют нынешних безбожников как минимум встревожиться.
«Когда вы говорите про оскорбление атеистов, надо понимать, что атеисты – это не религиозная организация». И, соответственно, защищать их чувства никто не будет. А если лично мне представляется отрицание теории Дарвина оскорблением моих чувств, то как быть? В следующем пассаже защитник чувств Нилов вообще подверг существование атеистов сомнению. И привел при этом весьма странный довод: «Активизировались атеисты – заговорили о своих мировоззренческих суждениях. Вот посмотрите на кладбище – у нас везде православные кресты или мусульманские захоронения. Атеистических захоронений днем с огнем не найдешь».
Можно, конечно, рассказать депутату о том, что похоронные агентства навязывают православный обряд похорон. Сам столкнулся с таким – не у нас, правда, а в Самаре. Но что толку дискутировать с магнитофоном? Можно еще пригласить Нилова прогуляться по кладбищу, показать ему надгробные памятники без крестов, а некоторые так и вообще с красными звездами. Но разве это аргумент для человека, который ничего не хочет видеть?
У нас как посмотреть – все верующие и крещеные, конечно. Правда, социологи говорят о 13 процентах воцерковленных, очень многие приверженность к православию проявляют тем, что красят яйца на Пасху и не работают на Благовещение. Среди наших начальников, тех, которые со скучающим видом стоят в храмах на Пасху и Рождество, особо популярны две версии приобщения к вере. Одних во взрослом уже возрасте к богу обратило какое-то чудо. Типа нерасплавившегося алюминиевого крестика в сгоревшей дотла даче – история В. В. Путина. Других же втайне от родителей-коммунистов-атеистов отнесла окрестить верующая бабушка. Мне вот не повезло в этом отношении. Одна бабушка была учитель истории, другая преподавала математику. К церкви никакого отношения обе не имели. Соответственно, тайно крестить меня не носили. Да и вообще не считаю нужным объяснять, почему я атеист. Но, как мне представляется, моя жизнь после принятия закона может осложниться серьезно. Вполне может кому-нибудь показаться, что я оскорбляю их религиозные чувства тем, что не крещусь на купола, ем мясо в пост, смеюсь, листая альбомы Жана Эффеля.
Конечно, мне могут возразить, что в законе ничего такого нет, и я могу по-прежнему читать «Гавриилиаду», ничьи чувства не смущая и не тревожа. Но ведь есть такая штука, как российское правоприменение. Характеристика которого раз и навсегда отлита в граните бессмертными словами: «Закон что дышло».
P. S.
Вчера депутаты Госдумы приняли решение отказаться от введения в Уголовный кодекс новой статьи, которая предусматривает наказание за оскорбление религиозных чувств верующих.
«Понимая и разделяя опасения критиков законопроекта, мы решили отказаться от введения новой статьи в Уголовный кодекс», – заявил Ярослав Нилов. При этом сделав вид, что опасения по поводу странного законопроекта появились только сейчас. Теперь решено внести уточнения в статью 148 УК «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий».
