Александр Копылов, Марина Золотарёва: Пространство интересных вещей

В Губернском рынке ориентировочно 1 мая должен открыться проект «Рынок чудес» арт-группы «Дега». О том, что он будет собой представлять, и о многом другом мы говорили с одним из его создателей – дизайнером и инсталлятором Александром Копыловым, а также с саратовской художницей Мариной Золотарёвой, которая представит свои работы на этом проекте.

– Что будет представлять собой «Рынок чудес»?

Александр Копылов: Это торгово-выставочное пространство для предметов искусства, ручной работы, декора и интерьера. Оно будет состоять из трех групп.

Первая – хендмейд. Ручные поделки показываются в Саратове урывками – скажем, на фестивале «Рыжая ворона». Здесь можно найти много забавных и интересных вещиц: куклы, тканевые цветы, сувениры, теплые вещи. Как раз под тематику «Рынка чудес» отлично подходит. Во вторую группу входят предметы для интерьера: статуэтки, светильники и многое другое. Третья – предметы искусства: картины, полноценные скульптуры, инсталляции.

Наша задача – сделать пространство для выставок, художников, то есть посмотреть, кто у нас хочет и способен выставляться и продаваться. Конечно же, мы хотим и сформировать источник финансирования для этого пространства и его представителей.

– Марина попадет, соответственно, в третью секцию?

Марина Золотарёва: Думаю, да, в секцию художников. Я уже успела посмотреть помещение: оно очень большое (для меня это мечта!) и потому я постараюсь сделать большие полотна.

А. К.: Значит, нам надо будет их красиво выставить, подсветить, прорекламировать. Чтобы люди не просто приходили, любовались, но и покупали. Мы, разумеется, будем ориентироваться на людей, которым это было бы интересно перенести в общественные интерьеры, рестораны, ночные клубы.

– Не стоит ли делать тогда всё примерно в одной цветовой гамме, чтобы в глазах у потенциального покупателя не рябило?

А. К.: Конечно, сложно всё будет совместить. С другой стороны, это совсем не обязательно. А вообще, хотелось бы, чтобы «Рынок чудес» ассоциировался с неким волшебным светом.

Кстати, Марина сейчас передала календарик с собственной картиной, и я начинаю замечать, что планировка нашего рынка во многом совпадает с тем, что здесь изображено. У нас тоже инсталляция идет кругами. Интересное совпадение, но я уже начинаю привыкать к таким чудесам. По сути мы сейчас держим в руках план выставочного пространства. Фантастика, не правда ли?

Что касается гаммы, то могу сказать, что цвет не будет являться основным критерием. Это уже выбор художника. Меня больше интересует, чтобы автор создал что-то неординарное, какой-то необычный эффект в картине. Не хочется, чтобы были какие-то простые, стандартные пейзажи. Я не противник классического искусства, но это не для нас.

– Кто будет вашим потенциальным покупателем?

А. К.: Широкий круг потребителей. На первом этапе мы планируем всё это превратить в центр искусства и дизайна «Галактика».

– На постоянной основе?

А. К.: Да. Мы уходим от эпизодических акций, понимая, что они не дают должного эффекта. Наша цель – сформировать информационный канал, чтобы люди знали, что в Губернском рынке на третьем этаже есть пространство, где выставлены интересные вещи, от маленьких сувениров до больших художественных работ. «Рынок чудес» пока что переходный этап, немножко несерьезный и корявый. Это мостик, который должен соединить старый Губернский рынок с чем-то новым.

На кого мы ориентируемся? На молодежь, активных и энергичных, но в дальнейшем хотим выйти на зрелых, обеспеченных людей, которые захотят декорировать свой ресторан, ночной клуб, свою территорию, может быть, парки. Скажем, у меня есть много разработок парковых светящихся скульптур.

– Почему Губернский рынок?

А. К.: С одной стороны, это стечение обстоятельств, с другой – я просто не вижу в центре города таких больших пространств. Есть перспективы развития. На этом участке торговля сдает позиции, но вокруг ее много. Скажем, через дорогу стоит «Триумф Молл». Мы с ними, кстати, наладили контакт. Вполне возможна ситуация, что самые интересные работы отсюда пойдут в «Триумф». Им тоже это нравится.

Кстати, будь Губернский рынок на пике формы, мы, скорее всего, не получили бы здесь помещение.

– Марина, 13 марта в здании торгово-промышленной палаты открылась ваша первая персональная выставка «Тоннель. Начало». Это место тоже не кажется напрямую связанным с искусством.

М. З.: А зачем нести искусство туда, где оно уже есть? Мы как пришельцы, которые осваивают новую территорию и обустраивают тем, что удобно для жизни. Может, искусство должно захватить мир? Может, мы ведем войну против рынков?

На самом деле я бы не сказала, что в ТПП никогда не проникало искусство. У них замечательная выставочная площадка, и там не раз проводились подобного рода выставки. Что же касается того помещения, в котором мы находимся, то я уже сейчас представляю, как всё замечательно получится.

– Но ведь в портфолио выигрышней выглядит выставка в музее, а не в ТПП?

М. З.: Так и мы же говорим о современности, где всё меняется. А вообще, художник не должен так думать: где душа легла, там и сделал.

– Не думать о портфолио?

– М. З.: Он не должен думать, где выгоднее. Моя мечта – выступить в «Эрарте», музее современного искусства в Санкт-Петербурге. Я хочу выставиться там не из-за того, что это значительное место, а потому что оно меня вдохновило.

– Александр, в конце прошлого года состоялась ваша персональная выставка световых инсталляций в «Атриуме». Тогда вы говорили, что попытки продвинуть этот проект не оправдались: власти особенно не заинтересовались. Что-то изменилось с тех пор?

А. К.: Я не контактировал после этого с властями. Сейчас пытаюсь отработать эту идею на «Триумф Молле». Это место – своего рода чистый светлый небольшой городок. В течение года идею с инсталляциями можно отрабатывать, набирать заинтересованных, наблюдать за тем, насколько это будет интересно людям, хотя уже сейчас становится заметно небезразличие. Уже с этим багажом и будем конструктивно общаться с властью. Идея живет.

– Вы рассматриваете алюминиевые конструкции как альтернативу литиевым сплавам. Но и алюминий легко гнется. Сможет ли он выдержать битву с хулиганами?

А. К.: Согласен, его легко поломать. Но можно сделать более жесткую конструкцию, которая врыта в землю. А сами световые элементы сделаем наверху.

– Сейчас в Саратове начинают всё чаще появляться скульптуры в стандартный человеческий рост. Для России после монументальных героев Великой Отечественной войны и Ленина в каждом районе города это кажется непривычным. Как вы относитесь к этому? И ещё нюанс: те же фигуры на проспекте Кирова очень популярны в народе, но кому-то не нравится, что они рекламируют спонсоров. Можно ли успешно совмещать и рекламу, и искусство?

М. З.: Настоящее искусство можно совмещать со всем, оно будет везде органично. Другое дело, что наше общество в какой-то мере нездорово, если реклама помещается на произведениях искусства.

А. К.: Мне понравилась эта мысль. Конечно, хотелось бы, чтобы искусство всячески спонсировалось и поддерживалось, но реалии жизни показывают, что нынешнее общество захватили потребительская и коммерческая составляющие. Общество нездорово и поэтому искусство – попытка спасти мир. Смысл совмещения искусства и рекламы в том, чтобы безвкусный большой баннер заменить красивой эстетичной конструкцией, которая все равно будет выполнять рекламные функции.

– Вообще, насколько успешно можно продвигать товар через искусство? Что это для вас – скорее, неизбежное зло или, вернее, необходимость, с которой нужно считаться, потому что это приносит доход, либо то, что может приносить удовольствие (и деньги, само собой), как в поп-арте?

А. К.: Мне кажется, все-таки в этом есть что-то вынужденное. Когда начинаешь думать на эту тему, то внутри тебя все резко разделяется на творца, парящего в облаках, и циничного практика. Думаю, что самое разумное – это совмещение. С одной стороны, это уступки, с другой стороны – сама реклама приобретает какой-то более эстетичный оттенок.

– В Саратове готовы к такому проекту?

М. З.: Конечно, готовы.

– Но наверняка многое будет зависеть от специфики места. Скажем, ключевой образ ваших картин – мандала. Это будет логично смотреться в магазине эзотерической литературы. А в ресторане как?

М. З.: Что касается моего творчества, то не покупатель выбирает картины, а я, скорее, выбираю покупателя и изначально окружаю себя людьми, которые могут понять мое творчество. С другой стороны, если в ходе борьбы с мещанством мы способны повлиять на вкусы, то я буду только рада. К тому же созданная картина уже принадлежит не мне.

А. К.: А я стремлюсь к этому. Наверное, все проекты, направленные на продажу и популяризацию искусства, стремятся заинтересовать как можно большее количество людей. Не думаю, что обществу совсем это не нужно или оно не доросло.

– Александр, на выставке в «Атриуме» вы говорили, что вас интересует идея создания памятника символа Саратовской области. Вас не устраивает «Сердце губернии»? И как можно всё совместить в одном символе?

А. К.: С символами надо обращаться бережно. Я бы не стал делать революционных шагов. У нас и так символов хватает. Это, скорее, вопрос их информационного окружения. Что касается «Сердца губернии», то это просто объект современного искусства, а не символ. Его поставили у правительства, и на этом его функции заканчиваются. Но ничего он в себе не несет. Если бы был хотя бы коллаж из понятных элементов – скажем, колосья, люди из Саратова – другое дело. Даже мозаичное панно на здании правительства несет больше смысла. Что касается моего предложения, то даже фонари «Золотые огни Саратова» я бы реализовал, скажем, со светящимися рыбами.

– Вы не боитесь, что в результате получится памятник «Чернышевский плывет на дрофе через Волгу»?

А. К.: Может быть, в принципе. Но мы тогда Чернышевского уберем.

– Кстати, мне никогда не доводилось слышать, чтобы символом города или губернии становилась картина.

М. З.: Ассоциации с Саратовом могут быть какими угодно. Но картина не должна сама по себе быть символом, как мне кажется. Да и не хотелось бы выносить через нее некую общую символику. К тому же нужно отталкиваться от корней, которые есть непосредственно в городе или области, от народностей, проживающих на этой территории. Может, стоит найти что-то схожее между русскими и татарскими мотивами?

– На картине?

М. З.: Лучше на гербе.

– Александр, вы не так давно, в 2008 году, окончили технический университет. Марина в 2010 окончила саратовское художественное училище и ныне преподает там же.

А. К.: Сейчас, кстати, стоит вопрос о том, что я могу пойти преподавать в СГТУ курс дизайна архитектурной среды.

– Еще лучше. Так как вы оба прекрасно знакомы с молодыми людьми, которые собираются связать свою жизнь с художественной культурой, то не расскажете, много ли среди них идейных ребят, готовых столк­нуться со всеми «прелестями» профессии? Ведь жизнь людей творческих профессий зачастую тяжелая.

А. К.: У меня друзья из Москвы периодически спрашивают: «Как жизнь?» Отвечаю: «Тяжелая, но интересная».

М. З.: Если касаться студентов, с которыми я имела счастье столкнуться в художественном училище, то могу сказать, что они, безу­словно, другие. Это притом что у нас незначительная разница в возрасте. Не могу сказать, что многие являются потенциально будущими гениями, но в целом они все очень талантливые и разноплановые. Когда 15-летняя девочка достает при мне из сумки «Степного волка» Гессе, то становится очень приятно. Работать однозначно интересно.

А. К.: Я, конечно, не могу сказать много про студентов. Время от времени спрашиваю у знакомых преподавателей: «Ну как?» Оценка у них не очень веселая: мало заинтересованных, ничто никому не нужно. Радует, что у меня на работе собралась группа молодых энергичных ребят.

Но не покидает мысль: то, что было сделано раньше, без специальной техники, подъемных кранов и компьютеров, оказалось более одухотворенным, чем нынешние творения. Рисовать умеют всё меньше и меньше.

Мои проекты, кстати, направлены на то, чтобы апеллировать к каким-то вечным красотам. Они должны расталкивать. Компьютер, «Фотошоп» за вас не решат все проблемы, если у вас нет чувства цвета, композиции, формы и постоянного стремления к развитию. Но, повторяю, чтобы сказать наверняка, мне нужно вновь окунуться в студенческую среду.