Без блинов под ливнем

Куда идти праздновать Масленицу? В минувшее воскресенье у саратовцев был богатый выбор. И на Театральной площади, и у здания цирка, и даже во дворе дома-музея Павла Кузнецова устраивали конкурсы с призами, ели блины и жгли чучела зимы. Главный праздник области, в Национальной деревне на Соколовой горе, судя по многочисленным отзывам с других площадок, был хуже всех организован.

Из маршрутки у парка Победы я высадилась ровно в десять. Погода стояла весенняя, но совсем не праздничная: серое тяжелое небо, ливень. Под ногами чавкали лужи. На главных аллеях парка снега уже не было – дорожки там чистят. Скоро показались первые крыши подворий, крытая эстрада и старенький трамвайный вагончик. Вокруг эстрады кучковалось немного народу. В аллейке два пацана на вид лет

10–12 катали снежный ком – сооружали снеговика. Рядом топтались такого же возраста девчонки и строгая дама с зонтом, по виду учительница. У входа на концертную площадку одиноко торчало посаженное на кол чучело Масленицы. Дождь лил как из ведра.

– Извините, а где все? – обратилась я к девушке чиновничьего вида.

– А кого вам нужно? Все официальные лица из правительства подъедут к началу, к 11 утра…

– Как? Начало же в десять? Так в плане мероприятий указано.

– Ой, вы из СМИ? А я из ведомства Шинчука. Давайте, я вас запишу. Да это в министерстве информации перепутали время.

«Специально для доверчивых журналистов, видимо», – злобно думаю я. Остальную часть мыслей по этому поводу я предпочту здесь не цитировать.

– А дети местные или привозные? – киваю я на школьников, катающих снеговика.

– Конечно, привозные, – вздыхая, отвечает мне девушка. – Откуда тут местным взяться? Тут 43-я школа, еще кто-то из района.

Пока жду начала, решаю прогуляться по деревне, а заодно найти отхожее место – судя по всему, праздник мне предстоит долгий.

Захожу в саму деревню и не понимаю: почему на пешеходных дорожках столько снега? Ведь буквально в начале недели сюда привозили немецкого посла Ульриха Бранденбурга, и все информагентства писали, что к приезду высокого гостя Национальную деревню почистили. Но снег даже на обочины не сметён – на пешеходных дорожках каша из мокрого снега и воды.

Заглядываю в кавказский дворик. Мужчина разводит огонь в уличной печи. Дровишки весело потрескивают, вкусно тянет дымом.

Спрашиваю, нет ли у вас тут на подворье туалета.

– Нету, – отвечает мужчина, подбрасывая дрова в огонь. – Вы на русское подворье сходите, у них там вроде биотуалет был. Попроситесь, может, и пустят.

– Он что, один на всю деревню? – интересуюсь я.

– Да один вроде. Нет ни туалета, ни канализации, ни воды, – так же лениво орудуя кочергой в костре, объясняет мужчина. – У нас тут всё как в настоящей деревне. Вообще не понимаю, к чему весь этот праздник, показуха одна.

Последнюю фразу мужчина пробурчал себе под нос.

Иду в русский двор. Прямо надо мной во весь голос начинают заливаться соловьи. Голоса птиц, которым еще очень рано петь в наших широтах, доносятся из развешанных на столбах динамиков. «Весеннее настроение создают», – думаю я, продолжая чавкать зимними сапогами по жидкой снеговой каше.

Захожу на русское подворье, повторяю просьбу. Голубая кабинка действительно стоит во дворе, но на ней замок.

– У нас закрыто, не работает он, – отвечают мне. – Вы в кавказский дворик идите.

– Так меня оттуда к вам и прислали.

– Тогда вон – город мастеров, у них есть.

В подворье рядом с городом мастеров на самом деле быстро находится искомый объект деревянного типа с дыркой в полу. Но туда уже очередь из артисток.

Стоим, перебрасываемся шуточками про погоду, про праздник, про вот это всё. Выясняется, что артистам сказали: праздник начнется в 12, а буквально вчера позвонили и срочно сообщили, чтобы «в 11 уже стояли на сцене».

– А нам еще надо гостей, после того как они речи скажут, в танец вовлечь. Мы уже с коллективом думали-думали, как с гостями танцевать. Не знаю, сколько их будет, вдруг у нас народу не хватит?

Минут за десять до начала подхожу к сцене. Перед эстрадой девушка в кроссовочках, черных брючках, аккуратненькой курточке и с дамской сумочкой через плечо, соскребает воду и лед с площадки огромной совковой лопатой. Вжик, хрясь – противно скребет пластик по асфальту. Почему за день до праздника нельзя было очистить площадку специальной техникой? С другой стороны вторая девушка прямо под дождем протирает тряпкой пластиковые стулья.

Вокруг площадки скамейки под навесами. Но они все уже заняты привезенными школьниками. Рядом прямо под открытым небом – столы с поделками, вместо продавцов – школьники-рукодельники. Там же на площадке перед эстрадой стоит палатка, в которой всем желающим вяжут из травы маленькие «масленицы».

Приезжает еще один автобус. Оттуда гурьбой высыпают дети всё того же возраста – на вид класс 6–7-й.

– Откуда вы, ребята? – спрашиваю.

– Из пятого интерната.

Время одиннадцать – артисты на сцене, поют, пляшут, гостей развлекают, конкурсы устраивают. Из высоких гостей прибыл пока только министр-председатель комитета общественных связей и национальной политики Борис Шинчук. Вице-губернатора нет.

А кадеты и ребята в жилетках «ЭкоСпас» между тем выстроились коридорчиком. Кому-то из «экоспасовцев» достались зонтики с символикой «Единой России».

Приехал еще один автобус с детьми. Вице-губернатора всё нет.

Потом подумалось, что наши слухи не врут, и Денис Владиславович все-таки будет губернатором. Во всяком случае задатки у него к этому есть. Опоздал г-н Фадеев к началу на целых сорок минут. Не знаю, как у кадетов и экологов, а у меня ноги промокли насквозь и онемели от холода.

Купить горячий чай и пирожки (даже не блины) можно было только в одной точке рядом со сценой, и из-за наплыва желающих согреться горячая вода быстро заканчивалась. Холодную подносили откуда-то издалека прямо в канистрах.

Денис Владиславович, приехав, быстренько сказал речь, смысл которой сводился к тому, что раз льет дождь, то весна будет добрая и год добрый, забрал подарки, станцевал с коллективом народной песни и отправился в рейд по подворьям. Минут за 15 обошел все открытые, но надолго задержался только в Девичьей башне, наверное, отправившись наверх есть долму в окружении избранных.

Я покинула Национальную деревню, так и не дождавшись сожжения промокшего чучела Масленицы. Всё равно, по словам очевидцев, оно толком и не горело.